- Брат Талар, меня глаза подводят, или я вижу вдали свет Галара? - спросил гном.

- Нет, с глазами у тебя всё нормально, - успокоил Юма. - Я этот свет давно заметил.

- Вот вы, люди, странные! Нельзя об этом раньше было сказать? Хоть какую-то надежду на спасение подарил бы ты, Талар. Какой ты мне после этого друг? Никакой! Издеваешься над маленьким, как будто тебе это доставляет удовольствие.

Если гном вернулся к шуткам, это хороший знак. Берег реки пошёл более пологий, земля лишь местами была влажной и скользкой, наше настроение стало улучшаться.

Яркий свет приближался, но пройдя с километр, мы поняли, что наши надежды на спасение рухнули - свет Галара пробивался через какой-то провал в земле, подсвечивая реку, и подземную пещеру.

То, что это пещера - не было сомнений - каменный свод смыкался над головой, камень был повсюду. Вода в реке расцвела красками - светло-голубой цвет переходил в бирюзовый и обратно.

На берегу реки мы увидели топляк, не известно как здесь оказавшийся. Короткие и толстые брёвна, длинные прямые ветки, сушняк - всё это принесено рекой и выброшено ею же на берег.

- Сделаем плот, Юм! - сказал я.

- Откуда ты знаешь это слово, Талар? - изумился гном.

- Я учился учился в школе, дорогой, и не надо делать из нас, людей, невежд. В книге прочитал, что на плотах можно передвигаться по рекам. Веревка есть, брёвна любого размера - на берегу. Рискнём?

- Обязательно рискнём, Талар! Но для начала подкрепимся. Тем более, что есть вино, а воду нам тратить нельзя - из реки пить опасно, мало ли в воде какая гадость водится, - ответил гном, улыбаясь.

С этим - не поспоришь! На голодный желудок великие дела не делаются.

Таллия посмотрела на себя в ростовое зеркало, улыбнулась отражению - высокая, стройная, зеленоглазая. Брови вразлёт, короткие светлые волосы, но вот нос, да, нос подвёл. Он с небольшой горбинкой и, как казалось девушке, чрезмерно большой. Хотя, многие говорили об обратном. На вкус и цвет...

- Никак не налюбуешься собой, Таллия? - девушка услышала за спиной голос карлика Дума. - Подружки давно замуж вышли, детей нарожали, а ты каждое утро только и делаешь, что собой любуешься, глазки строишь зеркалу.

Опершись о дверной косяк, Дум любовался девушкой. Сколько он её знает? Да почитай с пелёнок и с первого крика - а это почитай, скоро двадцать лет будет. Волосы давно вином пахнут, парни табуном ходят, творя ради этой девицы всякое непотребство, а она - неприступная, как скала. Ждёт единственного, того, с кем не страшно будет и в огонь и в воду, как говорится.

- Дум, тебя что, любимая Эва с постели согнала с утра пораньше? Это она настроение испортила? - улыбаясь спросила Таллия. - Ты только скажи, мы ей!

- Да-да! Эва похлеще того мужика будет, - проворчал Дум. - От одного взгляда мурашки по коже разбегаются!

- Так меньше с гномами водку кушай! - Таллия подошла к карлику, пригладила рукой непокорный вихор на голове. - Я бы тоже мужем не была довольна, если бы он пьяным приходил домой. Один запах гномьего табака чего стоит! Фу!

- Ладно, прошло пять дней, Таллия, - произнёс Дум. - Под землю будем опускаться, или на завтра отложим?

- Обязательно спустимся. Позавтракаем и в путь. В этом году весна ранняя, Уна полноводная, вдруг она что-то принесёт в подарок? В прошлый раз нашли же серебряный кубок? Нашли! Хотя отец не верил до последнего, что из моей затеи что-то получится.

- Это верно! - согласился карлик. - Весь Элмор потешался над нами - ловцами подземного золота и драгоценностей. А ведь получилось, Тёмный меня задери! Кубок на два золотых тянет, однако!

На первом этаже, в столовой, за массивным столом, застеленным белоснежной скатертью, сидели, тихо переговариваясь, отец Таллии и старший брат Сфолк. Девушка, поздоровавшись, села за стол, Эва принесла завтрак. Поковыряв в тарелке кашу, девушка отставила её в сторону, протянула руку к кружке с отваром.

- Ваше магичество, - сказала Эва. - Вы хоть как-то повлияйте на дочь! Ведь не ест ничего, её скоро ветер по земле катать будет.

Линдрас, сделав глоток горячего отвара, с укоризной посмотрел на дочь.

- Таллия, а ведь Эва права - ты же светишься вся! Так и до болячки недалеко.

- Она соревнуется с Вирдой, отец, - усмехнулся в усы Сфолк. - Та тоже чуть что, сразу худеть начинает.

- Арма, да упокоится её душа с миром, такая же была, - с грустью произнёс Линдрас. - Ваша мать красивая была, слов нет. Всегда за собой следила. Таллия, как с учёбой дела обстоят? Маг-лекарь Ардас говорит, что у тебя неплохо получается исцелять людей. Это всё хорошо, конечно, но твоё ли это занятие, дочка?

- Если получается, то - моё, папа, - пожав плечами ответила Таллия. - Здоровье людей - это самое главное. Приятно, когда после излечения тебе говорят спасибо.

- Тоже верно, дочка, - произнёс чародей, поглаживая окладистую бороду и усы. - У тебя сегодня день отдыха, чем будешь заниматься? А хотя - о чём это я! Опять под землю, в шахты пойдёшь?

- Я уже в пути, - ответила Таллия.

Элмор, красивый город с преимущественно каменными строениями, распростёр свои плечи вдоль небольшой реки Висты, которая впадала в широкую и полноводную Уну. Таллия, прежде чем тепло одеться, подошла к окну, любуясь городом.

Скоро придёт настоящая весна - город оживёт, наполнится криками птиц, вернувшихся с Южных островов, деревья из унылых и однообразных превратятся в празднично разукрашенные зелёной и яркой листвой.

Пустошь вздохнёт полной грудью, стряхнёт с себя наваждение зимы и холодов, покроется молодой и сочной травой, которая будет кланяться тёплому ветру-проказнику. В Пустошь, в самые дальние уголки, устремятся пятёрки "удачников" - старателей, которые будут методично прочёсывать брошенные города и поселения людей в поисках драгоценностей и свитков со всевозможными заклинаниями. В том числе и с заклинаниями исцеления.

Тогда у лекарей добавится много работы - редко кто из Пустоши возвращался без увечий и полностью здоровым. Древние маги умели накладывать на вещи в брошенных домах заклятия, которые не разрушались на протяжении многих столетий.

Окна выходили на север, Таллия пыталась рассмотреть очертания Синих гор, которые располагались в сорока километрах от Элмора. Но сейчас горы затянуло свинцовыми тучами - предвестниками ухудшения погоды и приближающихся дождей.

Только Красные горы, великие и неприступные, видны очень чётко - тёмный абрис на фоне пока ещё голубого утреннего неба. Чуть правее Красных гор, в лучах магического защитного поля, которое частично отражало лучи Гарала, купался город Эвелирум. Город-тюрьма, как говорил отец.

Таллия непроизвольно поморщилась - город иногда вызывал у девушки благоговейный трепет, но чаще - чувство отвращения. Столько миллионов человек живут в каменном мешке, даже не подозревая о той красоте, которая окружает город-великан.