— Ну и что, — остался невозмутимым тот. — Ты же говорил, что любишь животных.

— Да, но ОНИ и — ТАМ, в блоке памяти, в сердце Стимулятора!

— Они здесь работают, как и мы. Пойдем, я тебе все объясню, — Агам потащил за собой упирающегося Язона. — Горе мне с этими начинающими. До чего чувствительны!

Прячась за спиной Агама, юноша спокойнее рассмотрел комнату — блок памяти. Это была, по сути дела, клетка, в которой обитало семейство горилл. Только в ящиках вдоль стен и на полу валялось великое множество цветных карточек.

Вот загорелась сигнальная лампочка, и в прорези появилась записка. Это какой-то ученый посылал запрос; записка сразу же пошла в мусоропровод. А одна из обезьян лениво поднялась и выбрала в ящиках карточки трех цветов: красную, зеленую, желтую. Цвета, как успел заметить Язон, соответствовали частям речи: существительному, глаголу и прилагательному. Обезьяна сложила их в ящик и нажала на рычаг, лампочка погасла. Обезьяна за свою работу получила банан, а ученый — ассоциативную формулу.

— Вот и все! — оборачиваясь, сказал Агам.

— Так, понимаю, — сквозь зубы сказал Язон, чувствуя, как ярость сводит горло. — Надувательство! Фикция! Стимулятор Пойа, наверное, давно уже сломан, а вы, служители, не смогли его починить и прибегли к подлогу. Я вас разоблачу!

— Нет, ты не понял. Стимулятор был с самого начала задуман именно таким. Не торопись разоблачать.

— Вы банда аферистов… проходимцев… жрецов!

— Не горячись, не забывай, что давал подписку о неразглашении. Ответь мне только на один вопрос: какую роль сыграл Стимулятор в новом витке технического прогресса?

— Выдающуюся! Однако все верят…

— Вот видишь! Но Стимулятор был именно таким с самого начала. Не все ли равно, каким образом стимулировать мысль? Важен результат! Какие открытия были сделаны с помощью ассоциативной стимуляции?

— Открытие пси-волн, нуль-транспортировка… — начал привычно перечислять Язон. — Очень много! Но…

— Значит, Стимулятор полностью оправдал надежды своего изобретателя. Великий Пойа понимал, что на этапе зарождения идей важны не рассуждения, а их аналог — правдоподобные рассуждения. Но где каждому ученому взять смелость на них? Как ему найти уверенность в себе для мышления за пределами логики? Вывод один; в некоем абсолютном авторитете. Карточки со словами не играют сами по себе никакой роли. Важна вера, что за этим всем кроется глубокий смысл, очень глубокий. Ты понял?

— Понял. Но… но… — Язон силился сказать что-то, на что не хватало слов. — Оракулы! — наконец выдавил он из себя. — Оракулы!

— Что? — удивился Агам. — Ничего, привыкнешь, — сказал он мягче. — Убери здесь.

— И не вздумай проболтаться кому-нибудь, хотя бы и невесте, — добавил он, перед тем как закрыть за собой дверь.

— Еще бы! Стоит мне проговориться, и новый виток научно-технического прогресса прервется! — Юноша горько рассмеялся, и Агам захлопнул за собой дверь, чтобы не слышать этого смеха.

— Вот так каждый раз. Страдания молодого специалиста… Подумаешь…пробормотал он, чувствуя, что настроение на сегодня испорчено.

Язон вышел на лестницу и выплеснул под ноги ожидавших грязную воду из ведра. Те брезгливо отстранились, но юноша смотрел выше их голов. Ослепительно сверкали на солнце стеклянные башни города. Еще час назад он мечтал завоевать его. Но кому нужны пустые развалины? От неумолчного рева работавших моторов сотрясался воздух, стены, ступени лестницы, тела людей… Словом, научно-технический прогресс успешно продолжался.

Нессу не везло, он прикупал, но карта не шла. Колода расходилась, одновременно таяли надежды на королевское каре. Наступал момент, когда необходимо было решаться на блеф или пасовать. Жалко было поставленных денег, но и для блефа нужны душевное равновесие и уверенность. Их искал в себе и не находил Несс. Нечто происходившее за спиной мешало сосредоточиться. У него было чувство, словно кто-то тяжело смотрит ему в затылок, а этого достаточно, чтобы вывести из равновесия любого игрока.

Голоса в зале стали стихать. В наступившей тишине послышались характерные поскрипывание и тяжелая поступь. Робот-посыльный мог часами бродить по залу, заглядывая в лица, разыскивая того, к кому послан. Но вот зал облегченно зашумел. На кого пал выбор?

Несс услышал скрип у себя за спиной, и на стол перед ним лег лист с красной каймой — «красная метка», как говорили проходчики. Не читая он сунул ее в карман и увеличил ставку, хотя и знал, что играть больше не будет. На следующем круге он пасовал и ушел, не дождавшись конца. Все смотрели ему вслед, кто с любопытством, кто с сочувствием.

Несс нашел укромное место в путанице коридоров и под тусклой лампочкой прочитал «метку», хотя и знал наперед, что в ней написано. На красном фирменном бланке был скупой текст:

«Планета Деянира, поселок Трахин, проходчику II класса Нессу Ю. С…..числа сего года.

Уважаемый друг!

Государственная Страховая компания, с которой Вы связаны договором, предупреждает, что на последующие два дня обстоятельства для вашей работы на незащищенных территориях Деяниры сложились крайне неблагоприятно. Прогнозное значение вероятности Вашей гибели от несчастного случая составило 0,95, то есть печальный исход является неизбежным.

Компания убедительно просит Вас в течение указанного срока не покидать защитные купола. В противном случае она откажется от возмещения ущерба, который Вы неизбежно понесете.

Напоминаем, что за предупреждение Вы должны нам внеочередной взнос.

Желаем удачи!

(Предупреждение вручить не позже трех часов с момента составления прогноза)».

Внеочередной взнос, потеря заработка за два дня, неустойка за простой оборудования по его вине — куча денег! А если учесть, что это уже третья «метка» за месяц… Несс в гневе скомкал бланк. Что делать?

— Ты здесь, Несс? — высокая фигура возникла в сумраке коридора. Это был Уэбб, его бетонщик. — Говорят, что ты опять «метку» получил?

Несс молчал, Уэбб был настолько худ и одиозен на вид, что получил на станции ироническую кличку «Геракл». Впрочем, он сам предпочитал именовать себя уважительно: «Герр».

Он тронул ногой красно-черный комок и понимающе кивнул:

— Неприятно. Научились выколачивать деньги из вашего брата проходчика. Начало месяца — плати, предупреждение — раскошеливайся. Ха! Как можно предугадать невезение? Их прогнозам никто не верит…

— А ты проверь — выйди за купол, — говорил толстый коротышка, появляясь из-за спины Герра. Это был третий член бригады, укладчик Арно.

— Ха! Их программисты круглые сутки пьют в баре, — процедил сквозь зубы Герр. — Они сами смеются над своими прогнозами.

— Пойдем в бар, потолкуем, — прервал их Несс, он по опыту знал, что препирательство помощников закончится дракой.

В баре было пусто и темно, опять экономили энергию. Они сели, подошел бармен.

— Можно поздравить с новой «меткой»? — спросил он, глупо улыбаясь и заглядывая в опущенное лицо Несса. Друзья промолчали. Бармен налил и обиженно проворчал, удаляясь: — Подумаешь, важная птица! Три «метки» получил и загордился!

— Хочешь, дам ему по затылку? — спросил Герр вслед удаляющемуся служителю. Но Несс покачал головой: — Мне жаль ребята, что вы теряете заработок из-за меня. Я вас не держу, можете перейти к другому проходчику.

— Ты не виноват. У тебя черная полоса. Такое случается в игре, — сказал толстяк Арно, который был добрее и мягче. — Мы тебя не кинем, подождем. Верно, Геракл?

— Ха! Два дня — пустяк! — бодро сказал бетонщик. — Нам с тобой неустойку не платить, пузатый. Мне просто обидно за Несса. Его потрошат уже третий раз за месяц.

— А что делать? Ты бы сам вышел за купол после предупреждения? — Арно покраснел от выпитого и от возбуждения.

— Откуда мне знать? Скромный бетонщик их не интересует. Они знают, с кого денежки драть, — хмыкнул Герр. — Большинство рабочих не верят прогнозам, но платят, потому что боятся. Несчастье — дело темное. Государственная компания берет с нас налог за страх перед случаем. Гос-страх!