— Термиты, — объяснил охранник.

— Термиты? — вскипел Авл Юлиус II. — Почему не проследили? Почему не доложили? — Охрана попятилась. — Убирайтесь прочь!

Оставшись один, он стал бродить по развалинам, осматривая щебень и хлам. В центре лежала куча ржавого лома. Юлиус пнул ее, ржавый цилиндр лопнул, и к ногам Юлиуса скатилась рубиновая линза… «Лупоглазик», вздохнул Юлиус.

Он повернул ногой ржавую голову робота, через трещины виднелось густое плетение проводов вокруг кристаллов. «Как знать, может быть, по этим проводам еще текут голоса моего детства, мой смех, мои сны? Атомные батарейки должны еще работать и питать эти кристаллы».

Линзу он подбирать не стал, а голову решил захоронить. Но где? И можно ли ставить крест над роботом, он не знал. Осмотревшись, он решил закопать робота с его памятью, может быть, еще живой, под крыльцом.

Потом, отдыхая, сидел на ступенях. На западе, над пустыней, стояла сплошная стена мрака с матовым отливом, а что это было, песчаная буря или ночь, он не знал. Природа изменилась вокруг, он уже не мог угадывать погоду, как в детстве. «Если убрать отсюда мои заводы, природа, может быть, и вернется…» Заводы качали воду из-под многокилометрового гранита. Ученые утверждали, что это никак не влияет на экологию Дионы, но кто знает… сейчас здесь почти пустыня.

Делать больше было нечего, находиться здесь было мучительно, он решил идти в деревню дионян. Апока перед расставанием показал ему дерево отца, дерево Лин, они вместе отметили место для дерева Старого Лиса.

Идти было тяжело, песок тек под ногами из-за встречного низового ветра. Гигантские кроны были видны издалека, но пока он добрал ся до них, совсем выдохся.

На низком пологом холме, чуть в стороне от деревни, стояло одинокое огромное дерево.

— Так вот ты каким стал, Старый Лис, — только вблизи Юлиус ощутил, каким огромным было дерево. Он вспомнил расплывшегося больного человека, каким был Старый Лис перед их прощанием. Насколько это не вязалось с молодой мощью дерева, которое напрягалось и гудело от верхового ветра. Юлиус почувствовал вдруг волнение, он положил руку на ствол:

— И все-таки ты дурак, Старый Лис! Скажи-ка, каково быть деревом?

Но дерево лишь шумело. Не было видно ни листьев, ни ветвей, только зеленое облако парило в высоте и невидимый гул передавался по стволу руке Юлиуса.

— Ты — растяпа! Ты создал объединение, а я создал Министерство, империю! Понял?

Но дерево лишь вело свой вечный разговор с ветром.

— Каждый второй звездолет в галактике заправляется моей водой. Меня знают все! Слышишь? — Юлиус достал нож и вонзил его в ствол.

Но дерево даже не дрогнуло.

— Ах ты черт! — Юлиус отступил в сторону, чтобы лучше рассмотреть крону. — А ведь похоже, что ты меня… надул!

Апока говорил: «Попробуй не приди к нам…» А врач смотрел так внимательно. «Меняю империю на бессмертие — честный обмен, говоришь?» Юлиус пятился, пока не закружилась голова. Он остановился с закрытыми глазами: «Боже, как я был глуп! Но ничего, еще не поздно. Я своими шансами воспользуюсь! Они вспомнят меня, я одной с ними крови». Он бросился к роще, где-то там, на опушке, была деревня.

— Здесь, здесь, — говорил он себе, задыхаясь, но знакомых красных крыш нигде не было видно.

Он побежал вокруг рощи, вглядываясь между стволов, вышел на свои следы. И тут вспомнил слова секретаря, которые вначале не понял, тот говорил: «Аборигены в некоторых районах Дионы все вымерли. Юридического лица нет. Как быть?..»

— Умерли? А как же я? — он сделал еще несколько шагов.

— Умерли! Они все умерли! — закричал его бюрократство Авл Петров Юлиус II, упал на песок и завыл.

«Сила судьбы», — странная фраза. Почему он вспомнил ее именно сейчас, когда добился исполнения своего самого большого желания?

Он повернулся через левое плечо и пошел назад, ступая твердо и прямо.

Старая привычка, привитая в кадетском Космическом Корпусе. Сейчас так ходить не учат. Да и самого Корпуса давно нет. Со стороны выглядит, наверное, забавно. Высокий седой старик с обезображенным лицом марширует туда-сюда, надутый, как индюк. Элоерт Гленч, в прошлом- знаменитый космопилот и ветеран «сверхдальней разведки», сейчас — профессор электроники и член Высшего Совета Ученых, важная птица. Не потому ли так глазеют на него охранники, стоящие в оцеплении? Совсем молодые ребята. В их годы надо заниматься делом, а не изображать из себя живую изгородь.

Он повернулся и пошел обратно.

Да, другой такой победы ему уже не одержать. Просто не хватит времени. Чтобы идея созрела, нужно много времени, чтобы ее осуществить — еще больше. А сколько ему потребовалось еще и сил, терпения, воли! Если он не испытывает сейчас особой радости, то это потому, что устал. Или потому, что так и не убедил полностью Совет. Он добился своего большинством всего лишь в три голоса. А это очень мало, и положение его остается непрочным.

Он вспомнил весь долгий путь к своей идее.

Корпус, пилотирование транспортных ракет, «сверхдальняя разведка», поиски Контакта, снаряжение и наладка «Следопытов». Прощание с родными навсегда, одиночество, которому нет конца, лавина проблем и, наконец, осознание своего бессилия и того, что все надо начинать заново и на новом месте.

Он остановился и стал смотреть, как идет погрузка. В огромном грузовом люке звездолета исчезают громоздкие ящики с электронным мозгом — его детищем. Погрузкой занимались служащие космопорта. На этом настоял Совет.

Предполагалось, что люди будут осторожнее роботов. Извечное человеческое недоверие к киберам. II сейчас его раздражала излишняя суета и шум па грузовой площадке. Движение грузчиков казалось беспорядочным, мастер кричал и бегал, а охранники из оцепления ухмылялись, глядя на все это.

Он дернул плечом и пошел вокруг огромного рефлектора зведолета.

В то время, когда он стал разведчиком, уже было ясно, что проект «сверхдальней» потерпел поражение. Но ему еще довелось отхлебнуть из этой чаши.

Он потрогал на лице рубцы навсегда онемевшей кожи.

Проект предусматривал планомерные поиски Контакта небольшими пилотируемыми зондами, крейсирующими на границах Доступного.

Трудности были огромны, а результатов никаких. Оказалось, что контакт был ничтожно вероятен. Для того чтобы увеличить шансы, было необходимо резко увеличить скорости, расстояния и время разведки. А человеческих сил и жизни катастрофически не хватало. Обещанные учеными скачок за скорость света и открытие гиперпространства не приходили. Программу стали сворачивать. Это было тяжелое для него время.

Потом появилась новая программа — «Следопыт», предполагавшая использовать для глубинной разведки роботы-автоматы. Ему пришлось срочно становиться электронщиком, и скоро он снаряжал и направлял своих «Следопытов» туда, где не был еще никто. Пока электронный мозг «Следопытов» был связан с ЭВМ центральных станций и с людьми, все шло хорошо. Но с увеличением расстояния связь отказывала и рооотов приходилось настраивать на работу в условиях изоляции. И тут неразрешимые противоречия, заложенные в самом принципе машинного мышления, проявили себя настолько, что дальнейшее существование программы стало сомнительным. По записям обнаружили, что «Следопыты» несколько раз могли пойти на Контакт, но не сделали этого.

Ему, разведчику и инженеру «Следопытов», как никому другому были ясны слабые стороны космических исследовательских роботов. Тогда он начал понимать, в чем возможный выход, единственный выход.

Он остановился и оглянулся. Интересно, сколько раз он обошел вокруг ракеты? Постояв, он пошел в обратную сторону.

Трудноразрешимой и, как казалось тогда, чисто технической была проблема размеров мозга «следопытов». А так как большую часть ЭВМ занимает блок памяти, появилась проблема хранения информации. В полете, где каждый грамм полезного веса оборачивался тоннами горючего, это имело принципиальное значение. Было ясно, что схемы на пикоэлементах не были выходом из положения, что нужно новое качество.