Но что?

Нортон смотрел в оцепенении на далекие башни облаков, их ослепительные вершины излучали покой и умиротворение.

Ясность царила в мире. Самолет, уносимый беззвучным ураганом, казалось, не двигался, впаянный в кусок синего стекла.

Издали могло показаться, что это не самолет, а крошечная случайная блестка приклеилась к лазури или заблудившийся ангел возвращается к престолу.

Oн начал понимать, что самое невероятное и дикое, что только возможно, случилось. И мало того, ему дарованы судьбой час-два, чтобы спокойно осознать все это невероятное.

Итак, миллиарды людей на всех континентах лихорадочно занимаются сейчас самоуничтожением, а здесь, в лазурном покое, ни малейшего признака, кроме шума в эфире. Ему уготована честь наблюдать апокалипсис — самое страшное, что только могли измыслить люди, но откуда тогда эта безмятежность в облаках и на море?

Нортон стал искать письмо жены, но подумал о том, как он будет дочитывать его сейчас, зная, что ее, может быть, уже нет в живых, а над Канзасом, где они жили, прогуливается атомный смерч?

«За что, о господи?» — подумал Нортон, ведь он был хорошим мужем, примерным гражданином, верным солдатом. «За что, о господи? — думали в это время миллионы людей. — Ведь мы не хотели, мы невинны!» «За что, о господи?» — думали люди всегда, но это никогда не спасало их от смерти.

Тут что-то случилось с его мозгом: руки его по-прежнему сжимали штурвал истребителя, а память словно упала во тьму времен, протянула светящиеся нити к истокам, замерла.

Нортон увидел бешеные круглые глаза старика, борода у того тряслась, он стоял опираясь на посох: — Прокляну!

— А за что, собственно? — не понял Нортон.

Но старик показал крючковатым коричневьш пальцем, и Нортон, обернувшись, увидел в долине город Они стояли на пыльной дороге под сухим огромным деревом, за спиной старика была пустыня, за Нортоном — город. Он был очень красив, этот город; люди, строившие его, любили жизнь и знали толк в архитектуре. Он казался живой перламутровой раковиной на зеленых ладонях садов, в паутине дорог…

— Уничтожить!

— Л чем, собственно? — усмехнулся Нортон. — Палкой?

— Словом божьим!

— A кто ты? — насторожился пилот.

— Зовут меня Илья. И бог дал мне право карать и миловать.

Нортон вглядывался в резкие черты, испытывая влачале смятение, а потом страх. Белая пыль полей Палестины въелась в морщины, редкие волосы сожгло солнце Синая, бесконечный крестьянский труд выел из глаз остатки разума, горькая обида перед чужой красотой кривила бескровные губы.

— Это чирей порока на теле господа! Город крестьянину не нужен!

— Подожди, обсудим все спокойно…

— Блудницы ходят там, закрывая лиц, а дети бросают в меня камнями, смеясь.

— Поторопись! Есть, наверное, и блудницы, но большинство, я уверен, порядочные жены. Дети бросались камнями? Но их было с десяток. А в городе их тысячи!

— Пусть же сгинут! — Старик сделал движение, чтобы идти.

— Постой! — Нортон хотел схватить его за полу рваного плаща, но промахнулся. Ильяпророк стремительно удалялся по направлению к городу. Нортон бросился за ним, но тот уже на повороте обернулся, оскалив зуиы в усмешке, сверкнув белками.

Когда Нортон добрался до города, он уже горел, горящие потоки смолы и серы низвергались на проклятый город. Люди не пытались тушить пожары, соляными столбами они стояли везде, в белых выпуклых глазах их было недоумение.

А пророк шел дальше, вырастая в размерах, у горизонта голова его касалась облаков, белки глаз сверкнули, как молнии. Он стремительно повернулся, распахнулись полы плаща, посох мелькнул, огромная желтая пятка голой ноги…

Нортон бросился за ним, одетый в сверкающие латы сверхзвукового истребителя-бомбардировщика. Но за духом истребитель не успевал. Каждый раз, подлетая к городу, Нортон видел, что он уже горит, а пророк удаляется. Тысячи жен Лота не шелохнувшись смотрели соляными глазами, как огонь пожирал их дома.

— За что, о господи? — спросил Нортон, но ему никто не ответил. Он видел, что стоит Илье поднять свой посох для проклятия, как небеса послушно, словно срабатывал некий механизм, низвергали нечто вроде напалма.

И понял Нортон, что бога нет. А сам пророк — воплощенная крестьянская ненависть — и есть бог.

И он опаздывал, каждый раз опаздывал, хотя истребитель летел быстрее звука. Вначале горели библейские города, потом Вавилон с его террасными садами, римские — с широкими чашами театров, немецкие — с готическими соборами, затем…

Нортон очнулся, все было по-прежнему, самолет застыл, впаянный в стремительный воздух. «Опоздал, — подумал пилот. — Снова опоздал! Пророк гуляет по Канзасу. И под желтой пяткой Ильи скрипит сейчас мой домик с женой и детьми!» Он вытер лицо ладонью и заметил, что оно было мокрым от слез.

«В конце концов мы получили то, о чем мечтали с библейских времен. Будем же прокляты!» Движение самолета в синей пустоте продолжалось, хотя, право же, не имело смысла.

Одинокий гром висел между небом и океаном, Нортон в алюминиевых одеждах ангела готовился предстать перед богом и просить прощения за всех. Но глядя на приборы, он понимал, что до престола не хватит горючего.

Мы надеемся, что вы в основном осведомлены об исторических эпохах и датах, на которые выпали события, описанные в этой книге. Желая напомнить вам эти даты, мы позволим себе разместить эти события в хронологической последовательности, с краткой характеристикой эпох.

2050 — Конец технологической эры. Исчерпание минеральных запасов. Прекращение пилотируемых космических полетов на ракетной тяге. Провал первой попытки Освоения.

«Четвертый порог». «Малыш — 1».

2100 — Эпоха «вечных городов». Появление фантоматоров и вероятностных игр со временем. Утверждение власти новой бюрократии — потомков переселенцев, вернувшихся на Землю.

«Заговор серых», «Антиквары», «Синие — зеленые», «Современная геология».

2300 — Смутное время.

2500 годы — Сведений и рассказов нет.

2500 — Эра «галактиков» — надпространственной, сверхсветовой связи. Первые успехи второй волны Освоения, восстановление технологии, оживление политики и экономики Земли.

«Прерванный скачок», «Ждущий Ньюк».

3000 — Массовая гибель от невыясненных причин «галактиков». Потеря надпространственной связи.

3000 — Провал второй волны Освоения. Возникновение ряда региональных космических войн, успех движения сепаратизма. Утрата Землей контроля за политической ситуацией.

«Жертвоприношение», «Охота на кентавра», «Последний ангел».

4000 около — Взрыв сверхновой. Гибель Земли и близлежащих освоенных планет.

«Шалость».

4100 около — Появление на Земле инопланетного разума и занесение новых технологий — ассемблеров. Возвращение переселенцев на Землю, ее новое заселение.

«Шалость», «Зеленый дом».

4500 — и до Эра ассемблеров. Мир-гало. Восстановление природы Земли в ее первоначальном виде.

Согласно теории катастроф, поверхность пространства-времени, иногда сдвигается, собираясь в кризисные «складки». Сама же катастрофа заключается в том, что ход событий отрывается от поверхности и перескакивает с вершины одной складки на другую.

Если вдуматься, данная схема кризиса — есть схема действия фантастики. И в ней мы с вершины одного кризиса высматриваем другой и прыгаем со «складки» действительного на вершину возможного и вероятного.

Допустим, человек попадает в черную дыру. Падая, в ужасе он ничего не видит и не знает. И другой вариант — некая сила мягко несет его через катастрофу, где он спокойно оглядывается и оценивает.