В эти моменты Айер был готов провалиться, ему казалось, что все вокруг догадываются, что он — лишь мелкая сошка, решившая шикануть с получки.

Вдруг сильный удар по спине чуть не сбил его с табурета:

— Айер, дружище, ты откуда здесь взялся?

Оглянувшись, Айер с трудом узнал в располневшем пестро одетом человеке своего школьного друга Бимова. Тот хохотал от всей души.

— Это ты? — спросил Айер, медленно приходя в себя и поправляя пиджак. А мне говорили, что ты служишь в департаменте.

— Черта с два! Со службой я завязал и не жалею! — Бимов устроился рядом. — Что ты пьешь? Эй, бармен!

Бимов заказал мартини, которое тотчас появилось. Айер осуждающе посмотрел бармену в глаза, но тот лишь улыбнулся, наглец.

— Как тебе могло прийти в голову бросить службу? А как же пенсия?

— Плевать! — беспечно ответил Бимов, отпивая. — Я сейчас за неделю зарабатываю больше, чем ты за год!

— А чем ты занимаешься?

— Я-«ловец»! — Бимов с треском поставил стакан.

— ???

— Не знаешь? Как тебе объяснить? Ты был в кооперативе «Фантоматор»?

— Несколько раз! — честно соврал Айер.

— Гм, ну допустим. Яркое впечатление, не правда ли? Но безумно сложно и дорого. Удается сделать лишь простейшие записи. Но и они, я открою тебе секрет, монтируются в студии. Вот этим я и занимаюсь!

— Ты режиссер?

— Вот именно. Ха! Но режиссер, работающий по заказам, — «ловец». Ну, как тебе… Многие состоятельные люди имеют сейчас фантоматоры дома, они заказывают себе записи по вкусу… особые записи.

— Что же это за особые записи?

— Ха! Скучнейшие! Сейчас, например, в моде ностальгия по прошлому. Наша новая бюрократия — это выдвиженцы, потомки крестьян-бредит сельскохозяйственной тематикой: уборкой злаков и доением домашних животных. Но государственная студия может им предложить лишь подновленную копию старого фильма — на что ни один коллекционер не пойдет. Потому что от перезаписи появляется «шум», теряется колорит события, его неповторимость. А для антиквара имеет значение редкость экземпляра, его невоспроизводимость. Вот мы и ловим в прошлом по заказу какое-нибудь событие и обеспечиваем его единственную запись. Понял?

— Но как вы знаете, где искать?

— Все-то тебе расскажи! Ты лучше выпей. Впрочем, секретов здесь нет. «Бык» — так мы зовем заказчика — в общих чертах уже знает, чего хочет. Он может прочитать об этом в древней книге, увидеть на старой картине. Он желает узнать, что это такое, испробовать на вкус, а потом и заиметь навсегда в единственном экземпляре. Тогда он обращается к свободному художнику, ко мне, остальное — дело моей интуиции и везения.

— Но как ты попадаешь в прошлое? Чтото я не слышал, чтобы машину времени изобрели?

— Ха! Чтобы «ловить» событие в прошлом, мне не нужно бывать там. Когда я получаю заказ, у меня несколько возможностей. Первая и самая простая, если запись уже была сделана, нужно найти копию, наиболее близкую, к оригиналу, с наименьшим «шумом». Она может встретиться тебе в самых неожиданных местах, у древних старушек, в архивах… Купить ее у профана задешево и продать «быку» подороже — это совсем неплохая операция. Но удается она редко. Обычно желания «быка» столь причудливы, что приходится искать событие-оригинал. Тут нужно попотеть. Где я только не был, облазил все закоулки Земли, все помойки. Ты не представляешь, сколько старого хлама хранится на нашей планете! Например, я однажды по заказу нашел ветряную мельницу.

— ??

— Не знаешь, что это такое, чинуша? Вот и я не знал. Только у моей мельницы крыльев не оказалось, пришлось выдумывать. А их скрип я изображал, раскачиваясь на старом стуле. «Картинка» должна быть полной, как кусок, вырванный из прошлого, со своим звуко-видеорисунком. Другой путь — поиск людей, которые помнят прошлое. В головах людей хранится много старья и хлама. Где-нибудь в доме престарелых обязательно найдется старичок, который помнит, что значит «рубить лес топором» или «косить траву». Тут мне здорово помогает глубинное зондирование памяти, оно извлекает самые давние воспоминания. Записи выходят отличные, ведь детские воспоминания самые яркие. Но искать тут приходится вслепую. Старики могут и не подозревать, что хранится у них в памяти. Тут меня выручает изучение их биографий. Например, если старик достаточно стар, родился на берегу моря, то наверняка когда-то видел, как ловят рыбу сетью. Рассказать об этом он, может быть, и не в состоянии, но глубинное зондирование вывернет его память наизнанку!

— Здорово! Тут можно надуть заказчика! — восхитился Айер.

— Не совсем. «Быки» могут организовать целую комиссию для проверки подлинности или потребовать доказательств оригинальности. Они строго следят, чтобы оригинал затем уничтожался. Это гарантирует им невоспроизводимость и антикварную ценность записи. От моей мельницы, например, последней на свете, остались одни лишь угольки, а жернова забрал себе заказчик…

— А что вы делаете со стариками? — проявил нездоровое любопытство Айер.

— Неважно, впрочем, ничего не делаем, само зондирование опустошает их мозг…

— Однако, ваши методы…

— Зато какие гонорары! И какое удовольствие для человека с тонким художественным вкусом. Ты словно воссоздаешь видения прошлого. Шум лесов, которые давно вырубили, запах хлеба, который заменила хлорелловая похлебка, и синеву моря, давно высохшего…

— Здорово! Ты торгуешь призраками, и это самая выгодная торговля. А нельзя ли и мне?.. — вдохновился чиновник. Но его оборвал бармен, который наклонился к Бимову: — Есть «бык».

— Большой? — поинтересовался Бимов, подмигивая Айеру.

— На двести потянет.

— Где и когда? — спросил Бимов, но бармен замялся, выразительно поглядывая на чиновника. — Это мой человек, говори.

— Здесь в два часа.

— Подготовь отдельный кабинет, — Бимов равнодушно бросил деньги на стойку и повернулся к Айеру. — Видел? Наверняка один из директоров твоего департамента. Приползет ко мне на коленях и будет пачку денег в зубах держать. А ты, козявка, и глаз на него при встрече не посмеешь поднять. Ха!

— Да, ну и масштабы у тебя…

— Имей в виду, Айер! — Бимов доверительно наклонился над стаканом. — Ты узнал многовато для чиновника твоего класса.

— Да, я, конечно, понимаю…

— Я, твой друг, это верно, но у «ловцов» свои интересы, а у «быков» — свои. Антиквары — люди ревнивые, особенно когда речь идет об их коллекциях.

— Еще бы… В их положении, — Айер расстегнул ворот.

— А еще посмотрел я на твою у-умную голову и подумал: а не хранится ли в ней нечто эдакое, историческое…

— Ой, — сказал Айер и схватился за голову. — Ты забыл, что мы в одном дворе росли.

— Да, верно, но все-таки. Может, ты рыбу ловил в детстве? Или в море купался?

— Что ты, что ты, помилуй, да я даже не знаю, что это такое, я пойду, пожалуй…

— Иди, иди, дорогой, и держи язык за зубами, — ухмыльнулся Бимов и добавил в спину: — Козявка! Со мной он захотел работать.

Переговоры происходили в небольшой полутемной комнате. С одной стороны обширного стола горой возвышался «бык» — толстый пожилой гражданин в полумаске, с другой — Бимов с нервным худым типом.

— Мне рекомендовали вас как лучшего «ловца», — сказал «бык» глухо, с одышкой.

— Гм, гм, — многозначительно ответил Бимов и с достоинством кивнул на соседа. — Мой консультант, в прошлом — известный ученый, врач и психолог. Зовите его Реклю.

— Мои телохранители, — представил «бык». — Не знаю, с чего начать…

— Начните с начала, — посоветовал Бимов. — Что навело вас на образ?

— Я разбирал семейные архивы и нашел личный дневник своего прадедушки, написанный чернилами на бумаге. День за днем он записывал там свои мысли, впечатления. Самые приятные воспоминания относятся к тому времени, когда он был очень молод и жил в сельской местности…

— Продолжайте, мы слушаем.

— Меня особенно заинтересовала одна запись. Он испытывал тогда НЕЧТО и считал себя счастливейшим человеком. И позже он часто возвращался в своих воспоминаниях к этому периоду. Но, признаюсь, я в этой записи не понял ни слова. Он испытывает наслаждение, но от чего, как?