В экономической и социальной истории Янки-Сити наивысший расцвет выпал на годы, непосредственно последовавшие за революционной войной, и продолжался вплоть до войны 1812 г. До революции здесь были изобилие, прекрасные дома и размеренный образ жизни; торговые короли уже прочно укрепились в своем положении; однако именно в послевоенный период город расцвел, а богатства моря преобразились в социально признанный высший статус. Крупные торговцы, некоторые юристы, священники и другие профессионалы крепко стояли на ногах и были влиятельной престижной группой, доминировавшей в жизни города. Классовые чувства побуждали их к заключению браков с выходцами из таких же семей; своих женщин они выдавали за мужчин, подобных им самим. Их сыновья и дочери, усваивая их хозяйственные навыки и социальные манеры, наследовали собственность и лучшие дома; в их руки передавалось продолжение рода, его имени и статуса. Короче говоря, за этот недолгий период эйфории, подготовленный двумя столетиями экономического и социального роста, в обществе утвердился как часть социальной структуры высший статус, члены которого доказывали свое превосходящее положение как себе, так и другим людям своими экономическими, политическими и социальными достижениями. Их статус санкционировался тем социальным одобрением и уважением, с которым к ним относились. Внутригрупповой брак и происхождение изданной группы, сохраняясь в череде поколений, утвердили ее в качестве наследственной аристократии, являющейся высшей старосемейной частью высшего класса.
Хотя последующие поколения укрепили родословную старых семей и соткали своими браками и достижениями новую родословную, этот, так сказать, классический период остается моментом истории, в котором сегодняшний Янки-Сити вновь может вернуться к величию. Делая это, город легитимирует статус старосемейного класса. Это было время, когда Янки-Сити и Новая Англия пребывали в зените власти и славы. Когда город оглядывается на этот период как на время своего величия, семьи, принадлежащие к наследственной элите и могущие проследить свое благородное происхождение от великих людей и семей этого славного времени, автоматически легитимируют свой высший статус, ибо именно тогда произошло прочное утверждение статуса высшего высшего класса в качестве признанного социального положения. Как только родословная получает высшее положение в статусной иерархии, рождение в семье с такой родословной становится достаточным для принадлежности к высшему классу. И неудивительно, что хранителями традиции в Янки-Сити, определявшими, каким символам и периодам истории следует уделить особое внимание, были члены класса старых семей. Еще менее удивительно, что «великому» периоду и своим предкам они отдали большее предпочтение, чем другим периодам и людям, и что город это одобрил. Их прямые предки и социальные предки города — это зачастую одни и те же люди.
Эмбарго[87] и катастрофическая война 1812 г. положили конец этому периоду [32]. Янки-Сити так и не оправился от разрушения его судостроения и торговли, вызванного не только самой войной, но и той правительственной политикой, которую проводили южные и западные аграрии, возглавляемые сначала Джефферсоном и Медисоном, а затем пришлыми людьми из западных штатов. Другие города Массачусетса (хотя и не все) возвратили себе то место, которое они прежде занимали. Бостон вырос и превратился в крупную метрополию Новой Англии. Свидетельства упадка Янки-Сити и конца периода власти и славы были полностью обобщены в то время (1825-1826 гг.) Калебом Кушингом, талантливым отпрыском знаменитого местного семейства. Рассказав об эмбарго и войне, он говорит далее: «В течение этого бедственного периода наши моряки остались без работы, наши торговцы потеряли своих клиентов, фермеры, которые обращались к нам за зарубежными товарами и у которых мы покупали древесину и продовольствие, покинули наш рынок; и наши купцы были вынуждены праздно сидеть без дела и смотреть, как гниют в доках их корабли».
Подытожив печальное состояние торговли и общий упадок в Янки-Сити и упомянув о развитии Бостона, он задался вопросом, почему же Янки-Сити «не воспрял и не продолжил свой Рост». И не стал объяснять это эмбарго, войной или недавним пожаром, опустошившим город. Теперь, когда условия торговли требовали кораблей с большей осадкой, песчаная отмель в устье реки мешала навигации и ограничивала ее судами меньших размеров. Пороги и водопады, начинавшиеся уже неподалеку от устья, препятствовали проникновению речного судоходства в богатые фермами и лесами внутренние районы. Канал, построенный в 1792 г. местными капиталистами, не позволял транспортировать с рынка Янки-Сити и на него «тяжелые товары». Между тем, прямо у водопадов, препятствовавших превращению города в крупный речной порт, выросло промышленное сообщество Лоуэлл, а Мидлсексский канал переместил внутреннюю торговлю из Янки-Сити в Бостон.
Взлет Янки-Сити и утрата им своего положения связаны с именем Лоуэллов (города Лоуэлла[88] и семьи Лоуэллов). На примере семьи Лоуэллов ясно видно, что произошло с Янки-Сити. Эта семья участвовала в строительстве города во времена его морского и торгового могущества. Вместе с тем, именно Фрэнсис Лоуэлл[89], родившийся в этой великой семье тогда, когда она вносила свою лепту в интеллект, энергию и престиж местных торговых королей, способствовал установлению в Америке мощного мануфактурного производства. Город Лоуэлл не только фактически затмил величие Янки-Сити, но и стал символом перемещения славы с побережья в крупные промышленные и ремесленные сообщества внутренних районов страны. Последние, в свою очередь, были олицетворением перехода от морской экономики к новой промышленной технологии. Кроме того, они развивали новые отношения восточного побережья с крупными населенными пунктами Запада, оттеснявшие на задний план его связи с сообществами, расположенными на американском и европейском побережье Атлантики.
Фрэнсис Лоуэлл, наряду с другими членами крупных купеческих семей Янки-Сити, сыграл важную роль в создании новых мануфактур, возникавших повсюду в Новой Англии. Его дядя, Джон Лоуэлл (сын священника, чья церковь была разрушена ударом молнии, которую изучал ранее в Янки-Сити Бенджамин Франклин), опередил его, одним из первых эмигрировав в Бостон. Во время посещения Англии Фрэнсис увидел крупные текстильные фабрики и ткацкие станки, которые привели там к быстрому прогрессу. Лоуэлл и другие стали копировать и совершенствовать английские машины, и вскоре в Новой Англии заработали крупные фабрики. После его ранней кончины в Лоуэлле были построены текстильные фабрики, названные его именем в знак признания его роли в становлении промышленности.
За считанные годы в Лоуэлл и другие крупные города внутренних районов перебралась значительная часть населения прибрежных городов. Одновременно многие видные семьи из Сейлема, Янки-Сити и других мест переезжали в Бостон, ставший финансовым центром. Теперь они вкладывали свои деньги в промышленность Лоуэлла и других внутренних городов, призванных обеспечивать потребности миллионов аграриев, быстро заселявших прерии и южные штаты. Возрастали поставки южного хлопка на ткацкие фабрики Новой Англии. Произведенные янки товары перевозились купцами-янки на Запад и продавались пионерам огромной западной аграрной империи. Тем временем янки вкладывали деньги в землю и другие финансовые спекуляции, бывшие составной частью миграции и заселения Запада. Из этих вложений извлекались огромные прибыли. Зачастую считают, будто этот переход от торгово-морского периода к периоду мануфактурного производства и торговли землей означал, что старые семьи судостроителей и мореходов утратили свою власть и положение в обществе и экономике, а их место заняли новые люди и новые семьи. Однако несмотря на то, что некоторые крупные купцы и судостроители разорились, а некоторые новые семьи добились власти и положения в обществе, переход с моря на сушу не сопровождался полным изменением персонала. Скорее, многие (если не большинство) из тех, кто некогда обладал властью, подобно Лоуэллам, перенаправили свои деньги, ум и энергии? в новые предприятия и сохранили свое экономическое господство и социальное положение.
