- Как у Горных? – Амиль кивнул, нехотя, но посчитал нужным добавить. - Мой отец из Поднебесья, а мать Горная. И они были прожигателями, за что поплатились.

- Но они же воюют.

- Иногда, такое случается... один раз в века… - он умолк. Поднялся.

- Нам пора.

Я с трудом поднялась, разминая затекшую спину. За несколько дней пути ноги сбились в кровь и болели немилосердно.

Дверь противно скрипнула и с трудом отварилась. Дыхнуло горячим воздухом. Легкие наполнились воздухом вперемешку с песком. Заслезились глаза, и я закашлялась. Амиль так и не вышел за порог, замерев каменным изваянием в дверях. Мне пришлось протискиваться у него под мышкой. То, что я увидела, потрясло до глубины души.

Песок. Всюду. До самого горизонта. Куда-то делся окружающий мир с небом и землей, брошенными домами и лесом, блеском реки вдали. Все пожрал песок. Однородный, цвета выжженной до белизны речной гальки. Песок шуршал, гремел. Терся друг о друга жесткими гранями песчинок. Одним словом, песок жил своей особенной жизнью, что ему было до двух одиноких фигур, замерших в остолбенении.

Первым очнулся Амиль. Схватив меня за руку, бросился наперерез песку, прочь от дома. Я попробовала протестовать, но взглянув в полное едва сдерживаемой злости лицо, повиновалась. Проклиная всю планету целиком и отдельных обитателей, похромала следом. Прошагав несколько метров, Амиль так же резко затормозил и развернулся назад. Дом, тот самый в котором мы провели ночь, вмиг состарился, покосившись одним боком, и довольно основательно погрузился в песчаное море по окна. Жалобно скрипнула болтающаяся на одной петле дверь, и дом ушел в песок по розоватую крышу.

- Проклятое колдовство, - прошипел Амиль, сузив глаза, - тут его полно.

- Куда мы теперь, - робко прошептала я, дергая его за рукав, как потерявшийся ребенок.

Пока происходил наш короткий диалог, дом с противным чавкающим звуком полностью ушел в песок, оставив после себя круглую воронку. Амиль оглянулся.

- Нам туда, - ткнув в едва заметное серое пятно на горизонте, как в единственный ориентир, он зашагал по чудовищно белому песку.

Больше мы не оглядывались назад.

По мере приближения, серое пятно проступало все явственней. Словно акварельный рисунок, небрежно наляпанный детской рукой, обернулся тщательно прорисованной репродукцией. То был редкий корявенький лесок, весь состоящий из сотни-двух невысоких серо-белых деревьев.

- Что-то в нем не так, - растерянно пробормотал Амиль.

Присмотревшись лучше, я охнула, растерянно протирая глаза дрожащими руками. Ствол дерева оказался высохшей до выбеленных мышц человеческой фигурой, увитой серыми листьями.

Это стало последней каплей – с утробным криком, вмещающим в себя все страхи последних дней, накрепко зажмурившись, я побежала в обратную сторону, удаляясь от леса мумифицированных людей. Уткнувшись в Амиля, из ниоткуда выросшего на пути, я так же резко остановилась и повисла на нем, продолжая тихонько подвывать.

- Это всего на всего колдовство…

Я всхлипнула.

- Оно не опасно, хотя и действует на нервы…

Слезы капали на потрепанный мундир Амиля.

- Моя Королева, тише… мы все выдержим и прекратим войну, а наши имена останутся в легендах и летописях…

Но и это не помогло.

Холодные длинные пальцы приподняли мой подбородок. Горячие сухие губы мягко коснулись вздрагивающих губ, стирая страхи, сомнения, слабость. Я застыла, оглушенная разгорающимися поцелуями, становившимися все настойчивее и жарче.

Амиль с трудом заставил себя отодвинуться, выровнять дыхание и спокойно произнести:

- Можно двигаться дальше… - он не договорил изумленный. Все еще под впечатлением, я не сразу осознала, что песок исчез. Трава, небо, река, розовые заброшенные дома Ушедших вдали: все вернулось.

- А целоваться иногда полезно… - усмехнулся Амиль, - для дела, разумеется.

15 глава

Все утро наш маленький отряд шел молча. Я ступала за капитаном шаг в шаг, опасаясь сбиться и попасть в очередную хитроумную ловушку. А он просто не желал говорить.

- Скоро придем? - Я не выдержала первой. - У меня от этого леса мурашки…

Амиль перевел взгляд от промокших в росе сапожек к ее лицу. Девчонка. Кукла. И, пошутили же предки, - королева его народа.

В завесе моросящего дождя она казалась даже более жалкой. Маленькая девочка, позволившая себя поцеловать. А он до сих пор помнил, как приятно пахли ее губы.

«Пройдет… и это пройдет… все пройдет», - тихо, чтобы его ободрить, шептал дождь.

Перед привалом мы неожиданно наткнулись на кости. Выбеленные ветром и солнцем, а теперь оплаканные дождем трубочки, едва прикрытые травой. Амиль хотел пройти мимо, но я замерла, словно наткнувшись на невидимую преграду.

- Что это?

- Кости…

- Я вижу, - мне перестало хватать воздуха, - чьи они?

- Человеческие. – Амиль нехотя подошел и склонился над чьими-то останками. – В черепе застрял осколок снаряда. Здесь такое не редкость.

Я кивнула, подавленная, вспоминая тощую рощицу и оставшихся в ней навсегда солдат.

- Чужая смерть всегда напоминает о собственной тленности…

- Все мы не вечны.

- Но есть что-то похуже.

- Что, например? – заинтересовался Амиль.

- Потерять человечность еще при жизни.

- Жить без души.

- Ну да. Без души.

Каждый шаг давался с огромным трудом. Ступни чувствовали любой камешек на пути. К вечеру мы добрались до гряды. Гигантские, высоченные горы простирались вширь и в высоту, заслоняя собой стремительно темнеющее небо.

- Почему здесь так тихо? А где же война?

Ответом послужили громовые раскаты.

- Мы познали войну сполна. Пора узнать кое-что о мире.

Грохот бомб и вздрогнувшее плато не дали ответить. Я зажала руками уши.

- Ты что-то говорила о тишине, - сощурился Амиль.

- Забудь, - я махнула рукой силясь перекричать грохот и потонув во внезапно обрушившемся затишье. Сердце билось о ребра.

- Видите, Королева, война ненадолго утихла... Ну же, идем! Не через парадный вход, конечно. Предстоит пройти несколько километров. Там в горе старый ход, ведущий в разветвленную сеть лабиринта, – перехватив мой взгляд, он счел нужным добавить, - мать рассказывала. Про многочисленные тоннели, безымянные пещеры и огромные пустоты.