Я махнула рукой, и большая черная птица плюхнулась у моих ног, угодливо выгибая горбатую спину.
- Хочу облететь землю!
- Как прикажете, Королева.
Птица распласталась ниже, чтобы было удобнее забраться на спину. Бледные губы искривились в полуулыбке. Дикие черные ветви над головой сплелись в тесные объятья, как влюбленные. Небо не становится ближе в полете, оно такое же недосягаемое.
Я летала, пока от ветра не начинали слезиться глаза. Мерзкий запах черных перьев, казалось, сросся с моей душой, проник в кровь. И мне хотелось ползти, цепляться в огрубевшую землю, а лучше в плоть, отросшими когтями и раздирать в клочья все, что попадется на пути.
И я обрушивала свою боль и гнев на землю.
Черная птица, мой постоянный спутник, сравнивала меня с бурей, говоря, что я буйная и не постоянная, прекрасная и опасная, но стоит меня приручить, как начинаешь бояться удара молнии.
На плато выпал белый снег. И горный край погрузился в ледяной мир зимы. Лед и снег делали горные кряжи какими-то хрупкими и чистыми. Я остановила птицу на краю обрыва, и дальше пошла одна, ступая босыми ногами и не чувствуя холода. Когда проходишь через ад, не останавливайся, сказал Черчилль в том далеком, покинутом мною мире. И я шла.
Злоба, вспыхнувшая внутри, вырвалась наружу огненным вихрем, плавящим снег. Я закричала, и эхо далеко разнеслось над вершинами гор.
Я умерла, а то, что осталось, перестало быть мною.
Горный король праздновал очередную победу, когда нежданно-негаданно среди шумного веселья из сгустившегося воздуха возник белесый призрак. По мере приближения к трону, фигура прорисовывалась все четче, обрастая анатомией человека и пустыми глазами оборотня. В полной тишине она дошла до трона.
- Завтра же вы объявите о мире и подпишите с Поднебесным народом договор.
Стража, сгрудившаяся возле короля, не могла сдвинуться с места, чтобы защитить своего правителя. Король попытался было рассмеяться в ответ на дикое предложение, но не смог произнести ни звука.
Все прочие приглашенные гости, в числе которых были и сильные колдуны, благоразумно предпочли не вмешиваться, распознав силу, значительно превышающую их.
Когда густую тишину зала, можно было почувствовать на ощупь, слова принца прозвучали особенно громко и вызывающе.
- Кто ты такая, чтобы лезть в наши дела?
Я повернулась к Акажу, и, немигающее, уставилась на него. Почувствовав опасность, он медленно залился смертельной бледностью, так и не узнав того, кто принес ему дурную весть. Слишком глубокая пропасть пролегла между той, кем я была и кем стала.
Я медленно вытянула вперед руку, сжав пальцы в кулак.
Средний из трех принцев опустился на колени и побежал на четвереньках, обрастая шерстью по мере приближения к моим ногам. Я опустила ладонь на мохнатую голову пса и потрепала его за висячим ухом. Ставшие ясно-голубыми глаза собаки настороженно следили за высокой бледной дамой, к запаху теплой кожи которой примешивался, почти заглушая, аромат сырой земли и соли.
- Потому что так будет с каждым, кто нарушит мое указание! – пес испуганно заскулил в подтверждение моих слов.
Я не почувствовала ничего. Ни сожаления, ни раскаяния. Ни даже злорадства от свершившейся мести. Немного раздражения и щепотку усталости. Вот и все. Это последнее, что я могла выполнить для Амиля.
Последнее, что я сделала, прежде чем окончательно погрузиться во мрак.
Первые языки пламени лизнули каменную черноту городских стен. До меня донеслись крики бессильной ярости. Глухо зазвучал сигнал тревоги.
Я уходила прочь и с каждым шагом продолжала твердить: Когда любят двое, они становятся в силах изменить историю.
Когда любят
до смерти.
На следующий день два народа подписали мирный договор. И война прекратилась.
Темница давила. Со всех сторон. Ни солнечного света, ни мерцания звезд - мрак и темень. Свернувшись клубком и подтянув согнутые колени к подбородку, я лежала, не зная сколько прошло времени, и задыхалась.
Одно время она особенно любила своих воинов и обожала то, для чего они предназначались — устрашение. Ее воины. Духи, поедающие человеческую душу. Черные птицы с человеческими глазами. Необычайно уродливые создания со зловонным запахом. Те, что были некогда людьми.
И сама Королева когда-то была человеком.
26 глава
Из легенды о появлении Нави:
… советники и лучшие воины племени Равнин отобрали самую крепкую, смышленую малышку. Эту девочку они отнесли на «Проклятое плато», где давно обитало зло, и оставили одну. Без еды и питья. Риск был огромен. Ведь духи могли не принять ее.
Когда на землю опустилась мгла, плато обволокло густым, липким туманом. Малышка перестала плакать и позволила ласковым нежным рукам марева убаюкать себя. Эти же ласковые руки поднесли к детским устам чашу с алой жидкостью. Сытая, она прикрыла красные воспаленные глаза, не видя ни тёмного силуэта в небе, не слыша ужасающего вопля в горах.
У нее стало два племени. Одно - родное, где она родилась. Второе - принявшее ее.
Так появилась первая Навь.
- По теням стреляли колдовскими молниями, скидывали снаряды с неба, - сказал сержант. - Там никого не могло остаться, и все-таки они там.
- Что бы там не было, оно прекратило войну.
- Да.
- Скажи, это точно была Навь? Как она выглядела? – При последних словах его сердце ухнуло вниз, разбиваясь о ребра.
- Похоже на нее, - ответил сержант. – Она и сейчас там, внизу.
- Вам пора пройти коронацию… - змей услужливо заглянул ей в лицо, предусмотрительно не задерживая взгляда на подернутых туманной дымкой глазах. Последнее время Королева стала совсем несносна, вымещая злость на своих приближенных. Это вступило в борьбу ее внутреннее, не совсем еще растоптанное сознание и сила Нави, стремящаяся править безраздельно.
- С какой стати… - Королева лениво щелкнула пальцами и высекла крохотную белую молнию, наученный собственным опытом змей быстро отполз назад.
- Ш-ш-ш-шалите… не к лицу, а коронация необходимо - это превратит в полностью сформированную Навь, не зря она выбрала тебя своей преемницей.
- Вот скажи, - женская фигура стремительно выбросила вперед руку, поймав извивающуюся змею и поднеся близко к лицу, так что змею пришлось невольно заглянуть в эти глаза. Он многое повидал, но тут невольно задрожал. – Скажи… я зло?
- Идти против разума, отталкивать свое предназначение, и мельчить великие цели - вот оно, настоящее зло...
