Между нами нарастало слишком много тишины. Мне даже захотелось снова посмотреть на него. Одна из его тёмных бровей вопросительно выгнулась.

— То есть вы не считаете меня скучным?

Разве? Вот блин. Я так сказала? Прочистив горло, я улыбнулась как само очарование:

— То, что я не хочу выходить за вас замуж, не значит, что я нахожу вас скучным как кирпич.

Теперь обе его брови были вскинуты наверх, словно я сообщила ему, что трава синяя, а небо зелёное. Словно он и не знал, какой он интересный. Ох, увольте! Может мне стоит напомнить ему обо всех тех журналах, освещавших его входы и выходы?

— В детстве Его Высочество немного дразнили за его имя, — сказал мне Паркер.

Я бросила веточку от клубнички обратно на стол. Не прошло и секунды, как её унёс проходивший мимо официант.

— Что? Почему?

— Моё имя похоже на название религии, — Кристиан выдавливал из себя слова, — Был принц Еврей. Принц Мусульманин. Принц Буддист. Принц Индуист. Принц Зороастриец. Как видите, вариантов море.

И снова мне больше ничего не хотелось, кроме как смеяться и смеяться.

— Как восхитительно. А они не такие и скучные. Кощунственные, но, уж точно не скучные.

— У вас зёрнышко в передних зубах, — был ответ Кристиана.

— Да, вы настоящий прекрасный принц, раз публично указываете на женские недостатки. Очень по-рыцарски.

Бесило то, что мне нравилось, как ему не хотелось быть, как следует отчитанным.

Я медленно, незаметно провела языком в поисках зёрнышка, и потом мой взгляд снова встретился с его янтарными глазами, и у меня закружилась голова, и...

— Вот ты где!

... мне стало нехорошо. Его Светлость материализовался рядом со мной, вместе с мужчиной. Мужчиной моего возраста, если точнее, которого я видела в журналах и новостях. Из королевской семьи. Одинокий королевич, хотя и без страны благодаря его богатой и могущественной семье, свергнутой сколько-то лет назад.

О, Господи Боже, нет! И суток ещё не прошло.

— С огромным удовольствием представляю тебе Матье, — произнёс мой отец.

Жертвы и шаманские заклинания матери, видимо, были по-настоящему мощными, потому что я ну никак не могла предвидеть того, что мои родители выберут принца Шамбери в качестве того, кто нам мог быть полезен. Дело было не в том, что на него было неприятно посмотреть; на самом деле, он был довольно красив для хипстера, в очках с чёрной оправой, галстуке-бабочке с черепами, чёрных ботинках, сочетающихся с нетрадиционным бархатным смокингом. Но это не считалось, потому что я просто собиралась убить своего отца. Убить его и, будучи молодой, занять трон.

Матье заметил Кристиана и слегка кивнул. Его внимание вернулось ко мне, и он сказал:

— Ваше Высочество, не могу выразить словами, как мне приятно встретиться с вами, — он протянул ко мне руку, и я нехотя подняла свою и ожидала, что он её поцелует, только зря. Матье покачал её вверх-вниз так, что у меня чуть кости не треснули.

В голове вертелись кошмарные мысли. Жаль, я не могла высказать их вслух. Отец окончательно свихнулся. Болезнь Альцгеймера? Может, старческое слабоумие? Шамбери?! Но я грациозно сказала:

— Моё удовольствие, — только это не было правдой.

В то время как я представляла себе моё чересчур внезапное восхождение на трон в результате отцеубийства, не говоря уже о цареубийстве, мой отец воскликнул:

— Эйболенд! Я и за вами охочусь.

Меня поразило то, как в момент вежливого поклона в честь Его Светлости Кристиан не выказал ни малейшего признака паники. Потому что, естественно, он должен был знать, что означало подобное заявление на КРБ.

— Да вы стали весьма высоким молодым человеком. Думаю, что мы не виделись с ... хмм. С тех пор, как вы были ещё в пеленках.

Только мой отец мог сказать что-то настолько унизительное и посчитать это за комплимент. Правда, Кристиан принял это спокойно, пробурчав о том, как ему приятно возобновить их знакомство.

Паркер снова незаметно растворился в толпе.

А мой отец ещё не собирался заканчивать разговор с наследным великим герцогом.

— Мы хорошо поговорили с вашей матерью сегодня днём ...

Вот теперь в глазах Кристиана появилась тревога.

— И я очень хотел, чтобы вы встретились с моей дочерью.

Дамы и господа, принц Густав напрашивается на убийство в рекордно короткие сроки. Кроме того, я, видимо, оскорбляла моего будущего зятя, который был таким забавным, в то время как я вела себя как дура, и теперь мне предстоит всю оставшуюся жизнь видеть его в роли члена моей семьи.

Кристиан склонил голову в мою сторону.

— Я уже имел удовольствие от беседы с вашей дочерью последние полчаса, сэр.

Ха-ха. Удовольствие. Конечно.

— Не с этой, — отец потряс пальцем, — моя наследница недоступна вам, и я уверен, вам это хорошо известно. Двум наследникам короны нельзя быть парой.

Унизительно. О, как это унизительно! И всё же напоминание к месту. Понравился он тебе или нет, у вас ничего не получится.

— Я говорил про сестру Эльзы – Изабель, — он указал куда-то в сторону, словно Кристиан смог бы точно понять, какую из женщин по ту сторону бассейна выбрать в качестве будущей жены. Ту, что уже тайно обручена в Ваттенголдии с инструктором по верховой езде.

Как только Кристиан искусно попытался извлечь себя из когтей отца, Матье шагнул в поле моего зрения.

— Сегодня я вдоволь наслушался о загадочной Эльзе из Ваттенголдии.

— Звучит зловеще, — я понизила голос, чтобы соответствовать его голосу, — а я наслышана о вас. Мне стоит быть готовой к шантажу?

Он вздрогнул от, как мне показалось, подлинного шока. Но потом он засмеялся, хотя и с каплей горечи.

Какой странный, но любопытный ответ.

Его голос напрягся:

— А разве есть что-то, чем вас можно шантажировать?

В этот момент отец вёл Кристиана по двору в сторону Изабель. Я мысленно пожелала удачи: наследному великому герцогу она понадобится.

— Я бы точно не доверилась вам, если бы и было.

— Шантаж – мерзкий бизнес, не правда ли?

Я не могла точно описать его взгляд. В нём гораздо сложнее было увидеть эмоции, чем в глазах Кристиана.

— Принц Матье...

— Пожалуйста, называйте меня Мэтт, — горечь сменилась насмешливостью, — всякий раз, как я слышу Матье, в голове всплывает голос моей гувернантки, напоминающей мне о какой-нибудь оплошности, которую я совершил. И поверьте мне, их было немало.

— Хорошо, Мэтт, — я улыбнулась в ответ, чтобы попытаться компенсировать то, что я собиралась сказать. — Позвольте мне быть честной с вами. Я не в восторге от побочных целей Десятилетнего Саммита.

Удивление, сомнение и затем веселье тронули уголки его глаз.

— Правда?

— Боюсь, что так.

Склонив на бок голову, он цокнул языком:

— Вы не очень-то уверены, Ваше Высочество. «Боюсь, что так?» Признайте своё презрение к КРБ, если именно это вы в действительности испытываете.

Интересно. Даже интереснее – или, может, более обнадеживающе – как наш стеб не вдохновил ни одного воспаленного чувства внутри.

— Если это вас утешит, то я здесь не для того, чтобы сбить вас с ног, — он говорил тихо. Неуверенно.

И всё же я не верила.

— Правда?

— Ваш отец кажется... — Его внимание быстро переметнулось через бассейн на человека, о котором шла речь. — Я не хочу сказать, отчаянным, потому что это будет неуважением по отношению к нему и вам, также как за эти короткие минуты, что мы знаем друг друга, я очень сомневаюсь, что кто-либо мог посчитать вас в чём-либо отчаянной. Но принц Густав, безусловно, был непреклонен в том, что я не откажу ему в удовольствии был представленным.

— Непреклонен – это мягко сказано.

Я проследила за его взглядом и увидела, как мой отец неоднократно и так сильно похлопал мою огорчённую сестру и её свежеиспеченного роботизированного суженого по их спинам, что это было чудом, что они не упали друг на друга, чтобы трахаться, как кролики, прямо здесь же, как он того, вероятно, и хотел.