— А Голливуд и есть кошмар, — Линден поднялась.

Я ушам своим не верила.

— У меня прослушивание для школьного спектакля «Вестсайдская история»! Ну и совпадение!

— У нас ее тоже ставят в этом году, — отрезвила меня Холли. — Никакого тут нет совпадения, она идет по программе.

— Лучше ставьте спектакли в школе, — сказала Линден, — фильмы — такой отстой!

Потом Линден, Холли и Эбби посмотрели на меня.

— Банан? — спросила Холли.

— Пойдем! — Эбби уже тянула ее за руку. — Скорее, а то не успеем!

— Меня ничто не остановит! — сказала я, и мы побежали.

Мы с Линден шли вдоль бассейна. Еще издалека мы заметили моего папу и Брайана Хайтера в шезлонгах. Там же была мамаша Хайтер с дочками. И на корточках около Флавии сидел Рэд. Вот оно что! Он и есть красивый американец Флавии! Меня как будто что-то укололо — ревность?

— Эта девка! — зашипела Линден. — Неужели она правда думает, что у нее есть шансы заполучить моего обожаемого брата? Джонти нормальный, а эта! Волосы у нее, конечно, красивые, но лицо! Как у кобылы. Она даже не симпатичная! — Линден посмотрела на меня. — Ой! А она не твоя подруга случайно?

— Я только вчера приехала, — напомнила я. — А рядом с ними мой папа.

— А, тогда понятно, почему здесь Рэд, — сказала Линден. — Может, он спрашивал твоего папу, где ты. Братик времени не теряет. Пошли к ним. Очень хочется посмотреть на физиономию Рэда и этой страшилы, когда ты подойдешь. Погоди! — Она выудила из сумки мобильник и набрала номер. Где-то поблизости затренькал телефон, и Рэд полез в задний карман шорт. — Рэд! Приготовься, дорогой братик. Угадай, кто будет к обеду! — Линден сложила телефон и торжествующе улыбнулась. — Вот! Я же говорила, что их лица будут — чистая картинка!

Не знаю, что Линден хотела всем этим сказать. Лицо Рэда никакой картинкой не было. Он положил мобильник в карман, встал и помахал нам. Флавия вообще не поняла, что произошло, и просто посмотрела в нашу сторону. Дилли вскочила на ноги и побежала нам навстречу.

— Привет, Мэдди! — крикнула она, как будто мы дружим уже сто лет. — Лучше бы я пошла с тобой на пляж. Флавия такая зануда! Она никуда не хотела идти, а вдруг Рэ… — она поняла, что рядом хмурая Линден, — твой брат придет.

— Не волнуйся, — отрезала та, — я за ним не слежу.

И пошла к Рэду.

— Ох-ох-ох. Эта мисс маленькая дочка режиссера думает, она такая крутая. Рэд, по крайней мере, нормально разговаривает. — Она грустно усмехнулась. — В этом и проблема. Даже я знаю, что он вежливый просто потому, что человек хороший. А Флавия уверена на все сто, что это ради нее.

Папа чувствовал себя у бассейна как дома. Тщательно намазан кремом от загара, рядом толстая книжка в бумажной обложке и холодный напиток — бремя заботы о дочери-подростке, по-моему, больше не тяготило его так неумолимо.

Брайан что-то ему рассказывал, и папа время от времени кивал, но, насколько я его знаю, он так делает, когда не слушает. Джина Хайтер встала с шезлонга, когда мы подошли. Может, у нее и лошадиное лицо, но тело красивое и загорелое. В отличие от бедной Флавии — с ее светлой кожей невозможно сидеть на солнце без прозрачной накидки.

— Вот это точность! — воскликнула Джина. — Мы как раз пытаемся убедить твоего папу спуститься в пляжный бар к ланчу. Джонти придет прямо туда. Смотри, Ричард! — позвала она. — Твоя дочь пришла как раз вовремя!

— Значит, голод наконец привел тебя сюда?

Ах, папа, ну что ты в самом деле!

— Неправда, папа. Я сказала, что приду сюда к ланчу, вот и пришла.

— О-о-о, прошу прощения. — Папа усмехнулся Джине и Брайану. Я поймала взгляд Рэда — «родители, что с них возьмешь?» — и мне вдруг так захотелось, чтобы все остальные взяли и исчезли. Кстати, что он здесь делает?

— Пойдемте поедим все вместе, — предложил Брайан. — Рэдвуд, надеюсь, вы с Линден с нами. Джонти хотел с тобой поговорить.

Линден сникла, но Рэд обрадовался:

— Конечно! Спасибо, сэр.

Ну надо же! Даже не верится!

И мы пошли обратно к пляжному бару под пальмами. Блаженство.

Джонти уже был там, он сидел в одних шортах на барном стуле и пил через соломинку фруктовый коктейль. Волосы у него были мокрые, ноги в песке. Полотенце валялось на полу. Он выглядел совершенно счастливым.

— Боже, Джонти, на кого ты похож! — взвизгнула Флавия и села подальше от него. — Папа, мне, пожалуйста, банана дайкири.

Брайан весело улыбнулся.

— Всем леди по банана дайкири?

Тут вступил папа:

— Но они же с алкоголем, Брайан, разве нет?

Не хватало еще, чтобы он прямо там растрезвонил о моем возрасте. Да и вообще мне хотелось фруктового сока с кучей льда.

— Мне, пожалуйста, ананасовый сок, — быстро сказала я.

Дилли заказала банана дайкири, Джина — джин с тоником.

— А вам? — спросил Брайан у Рэда и Линден.

— Нам сока, сэр, спасибо большое, — ответил Рэд. Он сел рядом с Джонти и Линден, и я присоединилась к ним. Дилли поколебалась и подсела ко мне, взрослым пришлось втиснуться между нами и Флавией. Бедняга сама себя наказала, когда отодвинулась подальше от Джонти, ведь Рэд хотел поговорить именно с ним.

— Тут набирают группу виндсерферов — ехать на восточное побережье, — начал Джонти. — Там волна круче. Я думаю, стоит записаться.

— А я уже там был, — сказал Рэд. — Папа возил меня пару лет назад, но здорово, если это все организует клуб. Я с тобой. А ты, Лин?

— Может быть, — Линден не стала вдаваться в детали.

— А вы, значит, все бывали здесь раньше? — спросила я.

— Я хотел у тебя спросить то же самое! — воскликнул Рэд.

Что ж, приятно: он явно пытался найти повод, чтобы заговорить со мной.

— Я с Рэдом познакомился в прошлом году, на виндсерфинге, — сказал Джонти. — Он классно катается. Я по сравнению с ним вообще новичок. А еще был тот парень из отеля, Мэтт. Мой ровесник.

— С тех пор ты здорово продвинулся, — улыбнулся Рэд и дружески стукнул Джонти кулаком в бок.

— Интересно, а Мэтт приедет в этом году? — спросил Джонти.

Вмешалась Линден:

— Надеюсь, нет. Он мне не очень-то нравился.

— Это только потому, что он был лучше тебя во всем, — сказал Рэд.

— Да нет, не поэтому. Он везде таскался с тобой, и вы вечно меня бросали. И мне не нравилась его мама. Все эти «бедный мой несчастный Мэтти-Мэтт, как для него славно быть лучшим».

Джонти засмеялся:

— «Бедный мой несчастный Мэтти-Мэтт» был тот еще хитрец, помните? Он становился абсолютно нормальным, если мамочка не торчала рядом. Сестры ее тоже не любили. Говорили, что ей не нравятся девушки — слишком большая конкуренция.

Линден вдруг аж перекосило.

— И еще все эти дурацкие мелочи, вроде «ах, Линда, ты будешь очень против, если бедный несчастный Мэтти-Мэтт один-единственный раз поедет на банане вместо тебя? Как славно, что они с Эдвардом подружились». Да, и постоянно называла нас Линда и Эдвард. Это меня буквально до белого каления доводило. Ее вообще ничего не заботило, кроме Мэтти-Мэтта.

Дилли придвинулась к нам.

— Он жульничал в теннисе. Говорил, что был аут, хотя все мы видели — никакого аута не было! Ему просто надо было выиграть. И его мамаша кудахтала: «Бедный несчастный Мэтти-Мэтт! Как славно, что он хорошо играет в теннис!» Как будто вся остальная жизнь у него просто невыносимая.

— Наверное, так и есть, — сказала Линден. — С такой-то мамашей!

Брайан принес наши напитки.

— И над чем это вы так весело смеетесь? — поинтересовался он, раздавая бокалы.

— А над прошлогодним Мэттом, пап, — сказала Дилли, — и его кошмарной матушкой. Они были здесь в нашу первую неделю. Помнишь?

— Как не помнить? Чудесная фигура, если это та, о ком я думаю.

— О ком, о ком ты думаешь, дорогой? — спросила Джина, закурила длинную сигарету и начала пускать дымные колечки.

— О маме Мэтта, — сказала Дилли.