Когда она увидела меня, то сразу поняла, что я не сплю.

— Дак! — прошептала она. — Еще слишком рано, чтобы спать. Пойдем погуляем.

Почему-то я согласилась и потащилась за ней. Мы вышли к липовой аллее: Адела аж скакала от приятного ощущения летней ночи.

— Я так хотела, чтобы Дон остался со мной на всю ночь, — сказала Адела, она точно не знакома с понятием такта, — но наш правильный мальчик захотел в кроватку. У него весь день было похмелье, как ты, наверное, заметила. — Я не заметила. — К тому же, он, кажется, не заинтересован тем, что ему предлагают, если ты понимаешь, о чем я…

— Может, ты слишком торопишь его, — тупо сказала я.

— Может быть, — сказал она, — но вчера он был довольно-таки счастлив, как только я влила в него каплю алкоголя. Ну, не каплю, а довольно много. Я пыталась развеселить его. Правда, он оказался немного слабаком. Ему было так плохо всю дорогу обратно!

— Может, он просто не привык к алкоголю?

— Все равно, он прелесть. Мне нравится, что он все время со мной. Особенно если Кевин решительно настроился быть с Джессой. Так время быстрее летит, правда? — она встряхнула кудряшками и зажгла сигарету. — Слава богу, все это скоро кончится. Еще два дня в тюрьме — и потом Италия! Море, солнце и… сама понимаешь что. Дождаться не могу.

Я была в отчаянии. Она говорила о Доне, омоем Доне, как об игрушке. Как о временном развлечении. Он-то хоть об этом знает?

— Я пошла обратно, — сказала я. — Лучше, если мы прокрадемся по отдельности. А ты докуривай свою сигарету.

Я замолчала, так как не была уверена, что смогу договорить: голова кружилась и я едва не теряла сознание.

Я не могла заснуть. Я слышала, как вошла Адела, хоть она и скользнула в постель как мышка. Все мои мысли начинались со слов: «Ах, если бы…» Я снова и снова проворачивала в голове события последних дней — в конце концов, у меня были-таки отношения с Дональдом, пусть даже они ничем не закончились. Мы стали друзьями. Он научил меня играть на саксофоне. Мы были заперты в темной комнате на несколько часов, ну ладно, на два. Мы играли в джаз-бэнде. Я слушала его песню. Чем больше я думала об этом, тем больше мне казалось, что не все потеряно, что к чему-нибудь это да приведет. Или вело, пока не влезла Адела.

Ведь правда, Аделе Дональд всегда нравился. И я сама категорически заявила ей, что мне он не интересен. Но потом… ей же не нужен Дональд. Ей сгодится кто угодно. Кроме Кевина, конечно. Джесса и остальные были правы: она не смогла позабавиться с Кевином, тогда переключилась на Дональда.

Я все вертелась, пока простыня не скрутилась жгутом, а одеяло не собралось в кучу в углу пододеяльника. Надо было выспаться, ведь завтра наш последний полный день и я должна разобраться с Дональдом. Днем у нас помимо обычных репетиций назначен генеральный прогон, не говоря уже о последнем барбекю у бассейна… Но Дональд ведь теперь с Аделой. Они пара. Он, наверное, безумно в нее влюблен. И неудивительно. Она завалила его комплиментами, подарила ему чувство уверенности в собственных силах. Она не закомплексована. И я ему, наверное, никогда по-настоящему не нравилась. Как можно влюбиться в кого-то с прозвищем Дак?

Все-таки я уснула, хоть и случилось это незадолго до рассвета. Я проснулась по будильнику и почувствовала себя отдохнувшей, выспавшейся и уверенной в себе. Джесса и Джемма были еще в кроватях. Адела, как обычно, в коме. Я решила быстро встать, чтобы всех опередить.

За окном было очередное великолепное утро. Я приняла душ, вымыла голову и даже побрила ноги — сегодня я буду неотразима. Потом нарядилась в самый обтягивающий топик и лучшие джинсы.

На завтрак я пошла вместе с Джессой, уверенная, что Аделы не будет, и сразу направилась к столу парней.

— Привет, Кевин! Привет, Дональд! — Дональд тревожно улыбнулся мне. Я ринулась в атаку: — Нам сегодня надо много чего отрепетировать, ребята. Как вы предполагаете все успеть?

— Я планирую прогнать один раз после ланча и еще быстренько перед дискотекой, — сказал Кевин.

Макс, как обычно, не упустил случая спошлить:

— А третью — только с Джессой.

Джесса покраснела и засмеялась.

— Заткнись, Макс.

Я должна была сказать что-нибудь быстро, пока Макс не пошутил и про Дональда с Аделой.

— Отлично, я приду, — сказала я.

Мне хотелось придумать что-нибудь остроумное, но не получилось. Я даже кукурузные хлопья с трудом глотала.

Меня спасла Джесса.

— И для дискотеки еще надо много чего сделать. Молитесь, чтобы погода оставалась хорошей. Кухня даст еду, Хорны отладят аудиосистему, но надо немного украсить сам танцпол. Я хотела повсюду расставить свечи, но нам не разрешили. Можно купить китайские фонарики где-нибудь в магазине садовой мебели. Ты отвезешь меня, Кевин?

— А выпивку протащить удастся? — спросил Макс. — Последняя ночь все-таки. Нас и наказать-то толком уже не получится.

— Не думаю, что нам так необходимо страдать от похмелья в день грандиозного концерта, — сказала Джесса. — И вообще, Макс, не рано ли тебе про выпивку думать?

— Ах, Джесса, я все равно думаю, — сказал Макс, — и о других интересных вещах тоже. Все время. Ты даже представить себе не можешь, о чем я только ни думаю.

— А я и знать не хочу, — ответила Джесса.

— Зато мы знаем, о чем ты думаешь, Макс, — сказал Кевин, — потому что ты разговариваешь во сне.

— Это все потому, что моим мечтам не суждено сбыться…

Я уже жалела, что села с ними завтракать. Кевин и Джесса умиленно смотрели друг на друга, и разговор снова стал принимать опасный оборот. Дональд смотрел куда угодно, только не на меня. Пора было уходить, но я держалась и была горда собой. Я не уеду с этих курсов вся в слезах, о нет.

Я встала.

— Ну, ребята, до встречи. Джаз сразу после ланча. С вами увидимся на секции. Я пошла, потренирую соло на пикколо. Не хочу сбиться.

И я удалилась, пытаясь не показать, с каким трудом передвигалась на ватных ногах, и страстно желая, чтобы Дональд с тоской смотрел мне вслед. И еще надеялась, что взрыв хохота не раздастся, как только я выйду за дверь.

Про тренировку на пикколо я говорила серьезно. Это ради Римского-Корсакова. Я только вчера поняла, насколько не отрепетировано у меня это соло. Я даже мысли не допускала, что у мамы будет повод критиковать мое выступление. Несмотря ни на что, мне не хотелось, чтобы курсы заканчивались. По крайней мере, пока я не разрешу всех вопросов с Дональдом. Я топала к музыкальному корпусу, мой ум бурлил, я пыталась решить, как мне быть дальше. Вот оно: даже если Дональд не захочет меня слушать, я все равно скажу ему, что он мне очень нравился все это время, более того, что я его люблю. Если он хочет быть с Аделой, пусть, даже хорошо (то есть, конечно, это не хорошо, но я так скажу). Просто я слишком стеснялась открыться ему. Я подозревала, что у Дона та же проблема, но вот бы не подумала, что придется объясняться первой.

Я самозабвенно работала с пикколо. Это не очень утренний инструмент, особенно если ты плохо выспался. Но я хорошо понимала, что время уходит, и приготовилась очень серьезно над всем поработать сегодня. Я хотела идеально выступить во всех отделениях. Мне захотелось также пройти партию на саксофоне. Можно было бы пойти и взять инструмент, я знала, где Дон его хранит, но мне не хотелось рыться в его вещах. Я слишком боялась того, что могу в них найти. Я решила попросить его на секции — по крайней мере, Аделы не будет рядом. Отныне мне надо пользоваться любым преимуществом.

Объявили пятиминутный перерыв. Вторая Ханна выскочила за водой. Джесса прогоняла свою партию с мисс Клэгган. Между Дональдом и мной никого не было. И, словно в каком-то водевиле, мы заговорили одновременно.

— Ханна…

— Дон…

Я поспешила опередить его.

— Дон, мне надо еще немного потренироваться на саксофоне… есть шанс одолжить его минут на двадцать перед репетицией?