— Ладно, я к Кейт, — сказал Джош. — Да, что-то развалилась наша повозка. Давай, пока.

Я осталась на кухне одна. Этот взрыв Тома был последней каплей. Мой дорогой, любимый Том, мой рыцарь… Что же я наделала?

Я начала замешивать тесто. Работа, не требующая умственных затрат, помогла немного отвлечься от моих проблем. Я поставила коржи в духовку и начала лепить фигурки — Джо и Олли, — которые потом поставлю на плот. Я покрыла их глазурью телесного цвета. Получилось слишком розою — для Олли годилось, для Джо — нет. У него прекрасная кожа с золотистым загаром… Я добавила каплю коричневого и желтого в розовую глазурь. Так лучше. Потом нарисовала им плавки — одни красные, другие черные. И стала экспериментировать с цветом волос. Для Олли — желтый и немного коричневого. А потом — темно-коричневый для Джо, и добавила золотые полоски, как будто волосы блестят на солнце.

Я откинулась на стуле. Коржи так вкусно пахли! Я посмотрела надело рук своих — и осталась довольна результатом. Но вдруг вспомнила, что натворила.

Как же так случилось? Все рухнуло! Все так расстроились из-за какой-то ерунды. А ведь я не люблю Джоша. Невозможно поверить, но это так. И я не хочу, чтобы остальные думали, что я его до сих пор люблю. Ужас захлестнул меня с головой. В горле встал комок, глаза наполнились слезами.

Коржи были готовы. Я вынула их из духовки и выложила остывать, потом снова села. Слезы набегали так быстро, что я ничего не видела. Я положила голову на руки и разрыдалась.

Я не слышала стука в дверь и не видела, как вошел Джо. Я вообще ничего не замечала, пока кто-то не протянул мне платочек. Я подняла глаза и увидела встревоженное лицо Джо.

— На, возьми еще один. Ты выглядишь просто жуть.

— Вот спасибо.

— Ух ты, улыбнулась.

Джо пододвинул стул и посмотрел на мои творения.

— Ты не должен был этого видеть до завтра.

Он взял маленькую фигурку Джо.

— Это я? — недоверчиво усмехнулся и поставил ее на место. Я шмыгнула носом.

— А остальные где?

— Все ушли.

Я немного расслабилась.

— Что с тобой, Шарлотта? Может, расскажешь?

Я слабо улыбнулась.

— Просто все как-то нечестно.

— Я не слепой, Шарл, и я знаю своего брата. Я его люблю, ты знаешь, но он все же со странностями. Ну, расскажи мне все. Поговори с дядей Джо.

Ну и кто тут у нас взрослый? Он был такой славный, что я снова разревелась.

— Ты попробуй, — настаивал он. — Остальные придут только через полчаса самое раннее. Я проверил.

— Ну, значит так, — начала я.

Взяла и рассказала ему все-все. Ну, почти все. Опустила несколько деталей, но каким-то образом мне удалось объяснить ему, что я больше не люблю его брата. И как мне плохо оттого, что все меня возненавидели и что каникулы здесь никогда уже не будут такими, как раньше. Он остановил меня. Взял за плечи.

— Шарлотта, никто тебя не возненавидел. Это невозможно — все слишком тебя любят. Ты разве сама не видишь? — его взгляд был, как всегда, напряженным. (И почему это у парней всегда такие длинные темные ресницы?) — Но ты должна поговорить с Джошем. Я не одобряю девушек, которые завлекают парней, — сказал он. — По-своему Джош, наверное, обожает тебя. И еще у него есть гордость, хоть и своеобразная. Будь осторожней, не задень ее!

Я услышала, как к дому подъезжает машина.

— Пообещай мне, что поговоришь с ним сегодня же вечером, — попросил Джо. — Мне не нравится, что ты такая несчастная.

Он прикоснулся ладонью к моей щеке и вышел. Меня как будто обожгло.

Я вернулась к своему торту. Постепенно подтянулись и остальные. Малыши, оказывается, смотрели на половине Роулинсонов телевизор, вот почему Джо мог точно предсказать, сколько времени их еще не будет. Джош уехал в город за подарком. Общее настроение изменилось. Джош, очевидно, успокоил Кейт, а Нед больше не брал ничью сторону. Том вошел вслед за Олли и Вив. Торт был почти готов и, надо сказать, выглядел великолепно.

— Ух ты! — с порога ахнул Олли. — Съедобно. Смотри, Том, кузина Шарлотта умеет печь торты.

— Нормальный торт, — осторожно сказал Том.

— Нужно еще написать тут что-нибудь и останется только поставить свечки. Том, давай выработаем тактику после ужина, — предложила я.

Он посмотрел на меня.

— Может, — вот и все.

Но почему-то я была уверена, что он придет.

В порыве кулинарного вдохновения я вызвалась приготовить ужин. Я сотворила всеми любимую лазанью. Смешно, но вкусная еда может поднять настроение (особенно мальчикам). Я теперь лучше могла себя контролировать. Джо придал мне храбрости поступать так, как я считала правильным. И пока лазанья сидела в духовке, я пошла и постучалась в соседнюю дверь. Луиза впустила меня.

— Я к Джошу, — я храбрилась изо всех сил и надеялась, что ни Кейт, ни Джо не выйдут. Луиза позвала Джоша.

— Привет, — сказала я, когда он спустился, и, пока он не успел ответить, добавила: — Давай съездим в паб вечером?

— Отлично, — Джош не хотел разговаривать перед носом у Луизы. — Жду тебя на дорожке в девять пятнадцать.

— Ладно, увидимся, — и я быстренько смылась.

— А она не маловата для пабов-то? — громко спросила Луиза.

— Нет, в самый раз.

Ужин с Вив и мальчиками прошел так весело, что я почувствовала себя гораздо лучше, хотя и сильно нервничала из-за предстоящей встречи с Джошем. Том сказал, что я вовсе не изменилась, как он боялся. Потом пришел и сел рядом со мной. Не глядя, он протянул мне мизинец.

— Мирись, мирись, мирись?

— Конечно. Том, пошли к тебе в комнату, будем планировать. Ты знаешь, что я заняла для нас надувную лодку?

— Значит, будем двигаться медленно, но нас трудно будет опрокинуть. Ладно, у меня тут есть бумага и ручки. Пошли.

К девяти часам мы с Томом разработали стратегию и совершенно помирились. Я заметила, что он больше не жмется ко мне, как раньше. Наверное, просто чувствовал мое напряжение — он всегда тонко улавливает мое настроение. Я пожелала ему спокойной ночи и пошла вниз.

Я сказала Вив, что еду в паб с Джошем и что ей не о чем беспокоиться. Просто не хочу, чтобы меня подгоняли, — об этом я и собираюсь поговорить с ним.

— Ну, удачи, — сказала Вив, когда я выходила из дверей.

Да уж, она мне потребуется.

Я села в машину к Джошу. Он наклонился и страстно меня поцеловал. Он был при параде: помыл голову и источал запах лосьона для бритья. Трудновато будет. Но я обещала Джо. «Не задень гордость Джоша», напоминала я себе снова и снова.

Паб был длинный, с низким потолком и камином, который горел даже летом. Джош купил обычную кока-колу мне и какой-то безалкогольный напиток себе. Он никогда не пил за рулем. Мы сели у камина.

— Ну ладно, Шарлотта, что ты хотела мне сказать? — Джош нервно постукивал по полу ногой. — Давай, говори. Ты же не просто притащила меня потусоваться.

— Джош, ты можешь меня выслушать и не перебивать?

— Не обещаю, но попытаюсь.

(Не задень его гордость. Не задень его гордость.)

— Всю свою жизнь, сколько я себя помню, ты был моим героем.

— А сейчас слегка упал в твоих глазах, так?

— Джош, пожалуйста. Ты обещал, что не будешь перебивать. — Мне надо было договорить. — Я привыкла, что ты мой герой, и было не важно, что ты говоришь или делаешь. Все было просто. Мне и в голову не приходило проверять, что я на самом деле испытываю к тебе или ты ко мне. Ты был как недостижимый идеал.

— Тебе не понравилось то, что ты увидела вблизи?

— Джош, заткнись! Я этого не говорила. На этих каникулах я узнала тебя намного больше…

— Вот и я о том же!

— Джош! Я никогда ничего не знала о твоей семье. Я не замечала, как ты здорово обращаешься с Кейт. Я даже не знала, какой ты как человек, как личность. И теперь, когда все это знаю, мы…

— Что мы? — Джош криво усмехнулся.

— Ну, вдруг у нас с тобой что-то началось. И это было так быстро… и… — Я схватила его руку и глубоко вдохнула: — Джош, я не хочу, чтобы это продолжалось.