Это меня уязвило.

— Неправда. Джош все понял. Он мне сказал, что все нормально. Вообще-то он все ждал, когда приедешь ты и вы сможете продолжить то, что начали в прошлом году.

Я подумала, что это небрежное замечание успокоит ее.

— Если бы, — сказала она печально.

Я посмотрела на нее. Ей и правда было плохо. Она сидела на моей кровати, загорелая, с золотыми волосами и потрясающей фигурой, и готова была меня убить за то, что я сделала с Джошем.

— Я не знаю, чего ты теперь от меня ждешь, — сказала я.

— Ну, по крайней мере, ты можешь извиниться за то, что ничего не сказала мне.

— Если тебе станет от этого легче, прости. Но если честно, я просто думала, что кто-нибудь другой расскажет. Мне в этой истории гордиться особо нечем, и она, по-моему, расстроила всех. Ты совершенно правильно поступила в прошлом году, скрыв все от остальных.

— Дело в том, — мрачно сказала она, — что я с огромным удовольствием обнародовала бы это. Джош, видишь ли, не хотел. Он не хотел расстраивать тебя. И это было в прошлом году. Он очень хорошо к тебе относится, Шарлотта. И еще он сказал, что это он все испортил, все сделал неправильно.

Во что сейчас-то Джош играет? Просто в сочувствие к Мишель? Я не знала. И знать не хотела. Теперь-то я поняла, кто мне действительно нужен.

— Он трудный человек, Мишель. Но я к нему тоже очень хорошо отношусь.

— Что-то он в этом сомневается. Ты отдала ему браслет?

Ой-ой, надо срочно менять тему разговора.

— Слушай, ничего, если я снова лягу спать? Джош твой, и меня это больше не касается, кроме того, завтра мы едем на семейный пикник, а потом у нас поезд, вы сможете увидеться минуты на две от силы.

Она стала переодеваться в пижаму.

— Вообще-то, если он хорошо сдаст экзамены, мы сможем часто его видеть. Он будет жить при колледже. Хорошо бы, правда? Мои подруги сдохнут от зависти. Согласись, ведь он красивый парень.

Так, все уже меняется. Прямо как Джо и говорил.

— Спокойной ночи, — сказала я.

Мой настоящий секрет в безопасности. Я снова могу спокойно спать.

Итак. Вот уже все и правда заканчивается. На следующий день мы поехали на пикник. Ярко светило солнце. Мы все плавали. Скраппи не спускали с поводка. Кстати, Джо собирается дрессировать ее. Тетя Вив, которая, я уверена, знает намного больше, чем кажется, сказала, что Джо придется искать себе занятие, чтобы не скучать, когда мы все уедем. Мишель была особенно любезна с Олли. Он расцветал прямо на глазах.

Когда мы уже уезжали, все Роулинсоны вышли, чтобы попрощаться. Кейт повисла на мне с криком «Не уезжай! Не уезжай!», но ребята держались очень сдержанно. Джо позволил Мишель чмокнуть себя, а Джош улучил минутку и прижал меня к себе.

— Я, наверное, буду скучать по тебе больше, чем ты по мне, — шепнул он мне на ухо. И потом, уже громче: — Ты будешь видеть меня чаще, чем хотелось бы, если я попаду в колледж. Держи кулаки!

Потом он повернулся к Мишель. Но я уже не смотрела. Я прощалась с Джо и не хотела, чтобы остальные увидели, что я борюсь со слезами. Он взял меня за талию под футболкой и прошептал на ухо, вместо чмоканья:

— Я положил тебе в карман записку. Почитай потом.

И ушел. Просто повернулся и убежал в дом. Наша семья влезла в «вольво» тети Вив, и мы поехали на станцию.

В поезде было душно и полно народу. К счастью, места у нас с Мишель были зарезервированы заранее. Я едва сдерживала слезы.

— Я в туалет, — сказала я Мишель, когда поезд тронулся.

Естественно, в туалет была очередь, но я не собиралась читать записку Джо, пока не закроется дверь между мной и остальным миром. Наконец я вошла. Я позволила слезам политься, когда разворачивала маленький листок бумаги. На нем была нарисована жаба, а вокруг нее были написаны слова:

Помни о том, что я сказал, когда мы встретили эту подружку.

Ты самая милая, добрая, замечательная девушка в мире.

Мы с госпожой Жабой оба так считаем.

С огромной любовью, Джо.

P.S. Пожалуйста, не меняйся слишком сильно.

И тут я сделала жуткую старомодную вещь. Запихала записку в лифчик. Ну да, слева, где сердце.

Рисунок рассмешил меня. Я умылась холодной водой, глубоко вздохнула и вернулась по качающемуся поезду на свое место.

Оставшиеся дни каникул были довольно скучные. Я спала допоздна, ходила по магазинам, купалась в бассейне, гуляла с Ханной. Я рассказала ей многое из того, что со мной случилось, но не рассказала ей о Джо абсолютно все. Он все еще был моим секретом, и я хотела порадоваться ему в одиночестве.

И все равно каникулы закончились слишком скоро. Вечера были прохладные, а утра — туманные и росистые. Результаты экзаменов Мишель оказались хорошими. Оценки Джоша тоже, и он скоро станет нашим соседом, где-то ближе к октябрю.

Ночевка под конец каникул проходила у Ханны, потому что семья Софи только-только вернулась. Ханна удивила нас: ее просто переполняло счастье. Оказывается, ее новый парень живет совсем недалеко и будет зависать с нами некоторое время.

Мэдди и Софи появились вместе. Стоило мне на них взглянуть, как все мои старые комплексы выплыли наружу. Мэдди, конечно, выглядела шикарно, но я не могла не заметить, что косметика на ней нанесена слишком тщательно, как будто для того, чтобы что-то скрыть. На Софи были коротенькие шортики, открывающие длинные загорелые ноги. Ее волосы выгорели на солнце, а лицо — возможно ли это? — было немного мягче, без того надменного взгляда, к которому я привыкла. Интересно, что с ней случилось? Может, она наконец поняла, как это — когда сама влюбляешься в кого-нибудь, а не когда все вокруг влюблены в тебя?

Закончив приготовления, мы начали рассказывать свои истории.

— Ну, давай, Шарлотта. Как там милый Джош? Он упал к твоим ногам? — спросила Софи.

Я предостерегающе посмотрела на Ханну.

— Ну, можно и так сказать, — и я поведала им о своих приключениях.

— И ты не хочешь, чтобы это продолжалось? — спросила Мэдди с широко открытыми глазами. — Такой крутой парень? Да еще и предпочел тебя, а не Мишель. Да ты с ума сошла!

— У него начинаются занятия в колледже через месяц, — сообщила я.

— Что? Познакомь меня с ним, пожалуйста!

Может, каникулы Мэдди прошли не так романтично, как у всех остальных?

— Мне показалось, его младший брат очень даже ничего, — мечтательно проворковала Софи.

Тут вмешалась Ханна и спасла меня.

— Моя очередь! — Она улыбнулась мне.

Мой секрет еще немного побудет в безопасности.

Снова все как всегда. Мама: «Ты уже уложила, Софи?» Я: «Да». Мама: «Ты убралась в комнате?» Я (вру): «Да». Мама: «Ты вычистила клетку хомяка?» Я (зная, что не отверчусь): «Ладно, ладно, иду чистить…»

И так далее, родители по очереди сходят с ума, пока мы не будем готовы выезжать. Скорее бы!

Мне все еще неловко из-за Бена. Вообще, с какой стати я так переживаю из-за этого мальчишки? И что он о себе вообразил? Я позвонила Ханне, чтобы поговорить о нем, но сказать особо и нечего. Кроме того, что от одного его вида мне делается тошно. Не думаю, что она поймет, Ханна классная, но опыта общения с парнями у нее нет. Надеюсь — ради нее самой, — что парни на ее музыкальных курсах все-таки поинтереснее того прыщавого ботана, которого мы видели в «36,6».

Мы всегда встаем рано перед отъездом. Обычно мы с Дэнни падаем в машину в пижамах и дрыхнем в спальниках до самого парома. А поскольку сейчас мы оба спим в футболках, потом остается только шорты натянуть. Путешествие, казалось, никогда не кончится: пять часов у игральных автоматов на пароме и еще пять часов в душной машине на дороге с этим дурацким правосторонним движением. В один прекрасный день родители придумают еще какой-нибудь способ загореть — что-нибудь ужасающее, вроде турпоездки в Грецию.