— Вообще-то я тоже, — ответила я.

— Куда они там с Максом ушли? Как ты считаешь, может это служить основанием для развода?

Я даже смеяться не могла, но по сути он был прав — Адела каким-то образом все равно узнает. И это было страшно. Как она отреагирует? Лучше пока не думать об этом…

— Пошли, встанем в очередь за сосиской и будем как ни в чем не бывало прижиматься друг к другу… — Дон еще мог шутить. Он прошептал еле слышно: — Улыбнись! Когда-нибудь мы от души над этим посмеемся, правда?

— Надеюсь, — сказала я.

Мы встали в хвост очереди. Кевин и Джесса пробежали мимо нас, и Кевин, весело смеясь, толкнул Дона на меня.

— Кто-нибудь видел Аделу? — невинно спросил Дон, прислонившись ко мне.

— А я здесь!

Боже! Адела возникла из ниоткуда.

— Детка! — сказала она и страстно прижалась к Дону.

— Время сосисок! — не унимался Макс. — Мы требуем сосисок, не правда ли, Адела?

Макс говорил очень громко.

Адела тоже. И ее речь была довольно невнятна.

— Нет, — сказала она с недовольной гримасой, — никаких сосисок. Время обниматься. Иди сюда, Донни, детка. Потанцуй со мной. Я соскучилась по тебе.

И она утащила его.

— Вот счастливый-то, — сказал Макс так же громко.

— И до тебя очередь дойдет, — успокоил Кевин.

— А я думал, уже дошла, — сердито сказал Макс. — Ого, вы только посмотрите на нее.

И мы посмотрели. Адела откровенно соблазняла Дона. Они танцевали медленный танец, Дон пытался как можно дальше отодвинуться от нее, но это было непросто.

Макс двинулся к ним. Он погладил фляжку, спрятанную под футболкой.

— Пора уводить Аделу, — сказал он.

Кевин посмотрел на меня и обратился к Максу:

— Я бы тебе не советовал, дружище, но у тебя своя голова на плечах.

Джесса встревожилась.

— Мы должны остановить его, Кев. У Аделы завтра ответственное выступление.

— Вряд ли у Макса хватит выпивки, чтобы напоить Аделу.

— А я бы не была так уверена, — возразила Джесса. — Понимаю, мы должны свести Дак с Доном, но не таким же образом.

Мне стало плохо от сознания собственной беспомощности. Я вся дрожала.

— Придумай что-нибудь, Кев. А я пока попробую согреть Дак. Пойдем, около барбекю тепло и хорошо.

— Бесполезно, Джесса. Спасибо за все, но я просто не могу видеть Аделу и Дона вместе. Не сейчас. Я отойду ненадолго.

— Но, Дак, вечер только начинается.

— Джесса, правда, мне сейчас очень плохо. Пойми…

— Прости, я все понимаю. Я так хочу, чтобы Дон ей наконец сказал, что между ними все кончено. Но мне страшно подумать, что она выкинет, когда узнает…

— Мы все ее боимся. Особенно Дон. Смешно, но это факт.

— Смешного мало. Если он сегодня бросит Аделу, она может сотворить какую-нибудь ужасную глупость, например, убежать. И как она завтра будет играть свое соло?

— Спасибо, Джесс, обрадовала. Но думаю, вместо нее скорее сбегу я. Ладно, пока.

Слезы уже комом стояли в горле, поэтому надо было скорее скрыться с глаз. Сначала я хотела вернуться в спальню, но передумала: в глубине души я считала, что гораздо романтичнее плакать рядом с клумбой благоухающих цветов. К тому же вдруг Дон пойдет меня искать…

У стены музыкального корпуса рос жасмин, а на углу как раз стояла скамейка. В полумраке казалось, что цветы волнами изливали свет и аромат. Я села на скамейку, поджав колени. От бассейна доносилась музыка. Я снова и снова прокручивала в голове события сегодняшнего вечера. Дон — я. Дон — Адела. Только бы пережить завтрашний день, и тогда Дон будет мой, целиком и полностью. Главное, что ждет нас с Дональдом впереди…

Я немного успокоилась, вдыхая вкусный ночной воздух. Сегодня уже почти закончилось. Мне осталось пережить завтрашний день… пережить завтрашний день… пережить завтрашний день…

Было темно, как бывает только поздним летом, такая волшебная бархатная ночь. Я чувствовала странную легкость и обособленность от других, как будто я стала невидимой. Без очков я могла только слышать и ощущать запахи. Музыка на дискотеке стихла, и ребята расходились. Некоторые шли парочками и то и дело хихикали. Довольно близко от меня пробежали двое. Мальчик догонял девочку — я слышала, как он тряс бутылку, чтобы облить ее чем-то. Они с шумом и хохотом умчались куда-то, и там он ее все-таки настиг. После очередного взрыва смеха стало ясно, что облили Аделу, а обливал Макс. Я навострила уши.

— Есть!

— Не надо! — вопила Адела, громко хохоча.

— Теперь ты!

— Я не буду!

— Нет, будешь! Как договаривались!

— Нет, не буду!

— Тогда дай мне, что там у тебя в бутылке!

— Ладно, ладно! Успокойся! Пойдем за мной. У меня там целый склад. Погоди-ка…

Я услышала щелчок зажигалки.

— Дай мне тоже одну.

— Бери.

Снова щелчок.

Я смутно различала два красных удаляющихся огонька. Странно, но тогда я не связала одно с другим: если Адела с Максом, значит, она не с Доном. Я просто радовалась, что они больше не нарушают моего уединения. Я обняла колени и с наслаждением вдыхала аромат жасмина.

На дискотеке опять зазвучала музыка. Вдруг какой-то шорох напугал меня — кто-то шел по траве. Этот кто-то, конечно, увидел меня.

— Ханна?

Я не ответила, потому что никого не хотела видеть.

— Ханна, ты здесь?

Боже мой, это Дон. Он подошел совсем близко и…

— Можно пригласить вас на танец?

Я обвила его шею руками, он взял меня за талию, и мы стали покачиваться в такт мелодии, которая доносилась с танцпола. Вдруг Дон наклонился, сдвинул рубашку с моих плеч и поцеловал в шею, нежно-нежно. Я вдыхала запах его шелковистых волос. Он целовал меня в шею, в подбородок и, наконец, наши губы встретились. Казалось, он хотел сказать что-то важное, но получилось только:

— Ханна…

Донни откинул волосы с моего лица, перед тем как снова поцеловать.

— А как же Адела? — начала я.

Но он прижал палец к моим губам.

— Тш.

Впервые в жизни я захотела, чтобы дискотека никогда не заканчивалась, но именно в этот момент музыка стихла. Это был последний танец.

— Еще разок, — сказал Дон, — а потом я пойду, пожалуй, помогу Кевину и Джессе. — И прежде, чем я успела ответить, добавил: — Не спрашивай ни о чем, хорошо?

Он снова обнял меня, и я не могла говорить целых пять минут. Казалось, мы одни во вселенной…

Внезапно Дон отпустил меня.

— Ой, — прошептал он. — Будем надеяться, что она нас не видела. Я побежал. Сделаю крюк побольше, а ты приходи через несколько минут!

Он исчез, а вдалеке я увидела знакомого эльфа, сжимающего в ручонке бутылку, — Адела шла, сильно шатаясь из стороны в сторону.

Был уже час ночи, но Адела все еще не пришла. Джемма спала, а мы с Джессой сидели на моей кровати и думали, что же нам все-таки делать. Я повторяла:

— О боже, это я во всем виновата! Если бы мы только подождали…

— Да пошла она! — вдруг резко сказала Джесса, что было для нее нехарактерно. — Сама виновата! Она не должна была соблазнять Дона. Ей просто надо быть в центре внимания! Вот ведь проклятый темперамент артиста.

— А что нам теперь делать? — спросила я. — Уверена, она сделает какую-нибудь глупость и не сможет завтра играть. И пропали наши курсы.

— Не сомневаюсь, что она уже сделала эту глупость, и нам лучше пойти поискать ее. Она крепкая, мы заставим ее играть завтра. Меня бесит, что она тут у нас всем распоряжается. Мы все связаны друг с другом, и каждый отвечает за общее дело. Мы оркестр, команда, и она не может просто так нас подвести.

Джесса была, конечно, права. Она всегда права.

— Мы все найдем ее и посмотрим в глаза. Я и Кевин, ты и Дон и Макс.

— Макс?

— Да. Они же вместе выпивали.

Что она за человек, эта Адела?.. Макс, Кевин и Дон — все такие славные ребята. Почему она не может просто с ними дружить? Почему ей обязательно надо влюблять парней в себя, соблазнять их?..