Мое приключение оказалось полезным. Я вернулся к своему шпинату, медитации, методу Басса. Если прищуриться, можно разглядеть финишную черту: я пытаюсь завершить проект за два года. Ради душевного равновесия, своего и издателя.

Но тревожные мысли иногда посещают меня. Больше всего меня волнует вопрос: что если все напрасно? Что если моя ДНК обрекла меня на какие-то болезни, которые убьют меня до конца года?

Снедаемый беспокойством, я поплевал в узкую пробирку и отправил ее в одну калифорнийскую лабораторию.

В этом месяце я как раз получил результат. Нормальной реакцией была бы признательность родителям, которые наделили меня вполне пристойной ДНК.

У меня нет серьезных проблем. Слегка повышен риск инсульта, артрита и синдрома беспокойных ног. Гиперчувствительность к антикоагулянту варфарину. Но в целом, как показывает тест, у меня нет предрасположенности к ужасным болезням.

Поэтому естественно было бы чувствовать благодарность. Вместо этого я зациклился на генетическом маркере rs174575 (генотип АА). Если верить сайту лаборатории, этот маркер означает, что «при грудном вскармливании IQ повышается в среднем на 6–7 пунктов». Меня не кормили грудью. Поэтому мой IQ на 6–7 пунктов ниже, чем мог бы быть. По крайней мере, теоретически. Меня это расстраивает. Шесть-семь пунктов? Это не шутки. Представьте, кем я мог бы стать. Может, я смотрел бы на Netflix не комедии Альберта Брукса, а фильмы Трюффо. Может, прочел бы «Махабхарату» в подлиннике. Может, расшифровал бы геном человека вместо того, чтобы высылать свою слюну по почте.

Что же мне делать? Поделиться с матерью, чтобы она почувствовала себя виноватой? Трудно ее в чем-то обвинять. В то время считалось, что смесь ничем не хуже грудного молока, если не лучше.

Возможно, я должен это компенсировать. Смотреть больше йельских лекций по литературе на YouTube. Купить учебник по высшей математике. В том, что мой IQ не так высок, есть и хорошее, ведь это значит, что и память у меня хуже. Может быть, я скоро забуду, что у меня пониженный IQ.

И не стоит забывать, что это не истина в последней инстанции. Я воспользовался одним из самых авторитетных тестов такого рода – 23andme, но генетическое тестирование появилось совсем недавно. Конечно, лучше, чем гадание на картах, но не так надежно, как рентген. Точным диагностическим инструментом такие тесты станут нескоро.

Проблема в том, что прямая связь между геном и признаком – большая редкость. Нет определенного гена, отвечающего за облысение. Есть десятки генов, взаимодействующих друг с другом и с окружающей средой. Нужно какое-то время, чтобы сложить этот пазл.

Тесты вроде 23andme дают результаты, которые вы можете принять как руководство к действию, чтобы заботиться о своем здоровье уже сейчас. Прежде всего это информация о чувствительности к медикаментам. А в целом пока – способ удовлетворить любопытство и, возможно, немного заглянуть в будущее.

Вероятно, все еще изменится. Через несколько лет генетическое тестирование может превратиться в чрезвычайно важный медицинский инструмент, дающий огромное количество полезной информации. Если у нас предрасположенность к раку легких, мы можем избегать пассивного курения. Взять заранее на заметку и подготовиться.

Но поток информации несет и свои трудности. Огромная категория данных, которые мы можем только принять к сведению. Заболевания, считающиеся неизлечимыми. Чувствительность к внешним факторам (например, грудному молоку), о которой мы узнаём слишком поздно.

Я только что прочитал интереснейшую, но пугающую книгу Энни Мерфи Origins[198] о том, насколько многообразно влияние образа жизни беременной женщины на ее будущего ребенка. Бедная Джули. Мои сыновья когда-нибудь узнают обо всем, что она делала не так во время беременности. «Ты дышала нефильтрованным нью-йоркским воздухом? О чем ты думала?»

ДНК-тест – своего рода древо познания. Думаю, я хотел бы вкусить его плодов, чтобы мои знания о собственном теле стали как можно более полными. Мне нравится доступ к неограниченной информации, несмотря на все риски.

Джули не так уверена в себе. Она ссылается на преимущества блаженного неведения. Но, чтобы развлечь меня, соглашается отправить свой плевок в лабораторию. И нам опять везет. Кроме повышенной вероятности развития никотиновой зависимости (от этого пристрастия она пока свободна), никакой опасности.

Мы звоним генетику-консультанту, чтобы убедиться, что ничего не упустили. Она заверяет: да, с генами Джули все в порядке.

– Меня интересует один маркер в ее ДНК, – говорю я.

– Да? – спрашивает консультант.

– Маркер rs1800497, – уточняю я. – Здесь сказано, что люди с таким генотипом недостаточно успешно учатся избегать ошибок.

– Там стоит одна звездочка – это информация, в которой мы меньше всего уверены.

– Но это так интересно, – продолжаю я. – Как вы думаете, она учится на ошибках?

К примеру, Джули вечно стирает новые серии The Office, до того как я успеваю их посмотреть.

– Мой муж пытается поддразнить меня, – объясняет Джули.

Консультант отвечает с профессиональным спокойствием:

– Об этом свидетельствует только одно исследование, в котором участвовали 26 немцев. Выборка слишком мала, чтобы утверждать что-то уверенно.

Фактически она признается, что информация об rs1800497 не обладает особой ценностью.

– Что ж, в любом случае это интересно, – говорю я.

Когда мы вешаем трубку, Джули спрашивает, нет ли у меня гена, отвечающего за идиотизм.

Цель: ловкие пальцы

Я только что прочитал книгу британского врача Джона Нейпира Hands (1980)[199]. Она прекрасна. Сочетание анатомии, истории и оды пальцам, классика литературы о руках (жанра более популярного, чем вы могли подумать). И Нейпир меня убедил. Вот всего одно предложение: «Посетители зоопарка с восторгом наблюдают, как слон берет яблоко хоботом… но ни минуту не задумываются о безграничных возможностях собственных рук».

Он прав. Если вы не второкурсник под кайфом, завороженно наблюдающий за тем, как сжимается и разжимается его ладонь, вы относитесь к рукам как к чему-то само собой разумеющемуся. Слава и почет обычно достаются головному мозгу и сердцу. Они генеральный директор и президент нашего тела. Руки? Руки всего лишь стажеры.

Но не для меня. Если моя цель – полное физическое здоровье, я не могу оставить без внимания кисть, это великолепное единство 27 костей и 30 мышц. Я должен внять словам Нейпира и развить безграничные возможности своих рук. У меня будут настолько сильные и гибкие пальцы, насколько возможно.

Результаты могут удивить. Нейробиолог Ричард Рестак из Университета Джорджа Вашингтона пишет в своей книге Think Smart: «Поскольку функционально пальцы рук связаны с головным мозгом, как ни одна другая часть тела (они обмениваются сигналами с более обширными зонами мозга, чем ноги, спина, грудь или живот), развив ловкость рук, мы определенно улучшим работу мозга».

В другой книге о руках – The Hand: How Its Use Shapes the Brain, Language, and Human Culture[200] – утверждается, что все совсем не так, как мы привыкли думать. Мозг не главный. Мозг, так сказать, подручный рук. Наши развитые лобные доли предназначены управлять пальцами рук. В то же время мыслитель и владелец мастерской по ремонту мотоциклов Мэтью Кроуфорд, автор Shop Class as Soulcraft[201], утверждает, что отказ от ручного труда – причина отчужденности, которой проникнута современная цивилизация. Разучившись менять выключатели и строгать доски, мы лишились души.

Если вы хотите, чтобы ваши руки были максимально здоровыми, вам нужно поговорить с человеком по имени Грег Ирвин. Он называет себя «Ричардом Симмонсом[202] рук». Музыкант и бизнесмен из Огайо, Ирвин – дружелюбный круглолицый блондин с эспаньолкой. Он придумал комплекс изнурительных упражнений, который назвал фитнесом для пальцев. Вы можете посмотреть его видеоуроки на YouTube. Но не все, что вы там увидите, нужно воспринимать буквально. Во вступлении к какому-то из уроков Ирвин предупреждает: «Я считаю, что свободные движения рук в этом ролике не должны быть скованы условностями. Поэтому ни один из жестов, который вы здесь увидите, не означает того, что ему обычно приписывают», – и показывает средний палец.