Это сидячий образ жизни (вред от него удалось уменьшить, совместив стол с беговой дорожкой). Это уединение, а одиночество питает депрессию, что отчасти объясняет печальный финал многих писателей (Хемингуэй, Вулф, Плат[115] – я мог бы заполнить именами целую страницу).

Это давление. Я отстаю от графика. Издатель напоминает мне о сроках, а я ему – о том, что сроки несовместимы со здоровьем. Как и сама публикация книги. Что если я заболею (грипп, глазная инфекция, еще что-нибудь), когда книга увидит свет? «И это самый здоровый человек в мире? – скажут обо мне. – Он же надрывается от кашля».

Чтобы справиться с проблемой, в этом месяце я буду бороться со стрессом.

До начала проекта я был настроен скептически. Приверженец картезианского дуализма[116], я отказывался верить, что стресс вреден для физического здоровья. И на том стоял. Стресс – это не аура и не флюиды. Эверест научных данных подтверждает, что стресс наносит разного рода психологический ущерб.

Термин «стресс», как пишет в книге Healing Spaces[117] психолог Эстер Стернберг, ввел эндокринолог венгерского происхождения Ганс Селье. Он был так увлечен изучением стресса, что у входной двери установил камень с формулой гормона стресса – кортизола.

Как и многое другое в нашем организме, изначально стресс был защитным механизмом. Стресс приводит к учащению сердечного ритма, а это полезно в краткосрочном периоде, если нужно бежать или бороться. Кратковременный стресс даже помогает справиться с болезнью. В 2002 году Национальный институт здоровья провел исследование: у парашютистов перед прыжком замерялся уровень иммуннокомпетентных клеток. Он оказался на 40 % выше среднего.

Но учащенный сердечный ритм и сужение кровеносных сосудов на протяжении длительного времени подавляют иммунную систему. Чем сильнее беспокойство, тем хуже для здоровья. В ходе одного из исследований выяснилось, что во время сессии ранки в ротовой полости у студентов заживают медленнее.

Признание того, что душевное состояние влияет на физическое, порождает огромную проблему. Возникает искушение обвинить во всем больного. Перестань хмуриться, и ты выздоровеешь. Ты можешь справиться с болезнью! Давай!

Поэтому я скептически отношусь к сообщениям о влиянии стресса и настроения на физическое здоровье. Они напоминают всю эту чушь из бестселлера «Тайна», где говорится, что при желании вы можете изгнать раковые клетки из организма. Последнее, что должен слышать больной меланомой, – это что ему надо «избавиться от негатива», чтобы выздороветь.

Роберт Сапольски, автор прекрасной книги о стрессе Why Zebras Don’t Get Ulcers[118], называет такой подход «лапсарианским»[119] и пишет, что для него «характерно отношение к болезни как к наказанию, посланному Богом за грехи».

Пока связь между стрессом и развитием онкологических заболеваний научно не доказана. Это важно подчеркнуть, потому что многие американцы уверены в обратном. Сапольски ссылается на опрос 2001 года: большинство больных раком груди считает причиной своей болезни не гены, не питание, не состояние окружающей среды, а стресс.

Но если речь идет о других заболеваниях, стресс гораздо опаснее. Исследования показывают связь между стрессом и заболеваниями сердца, а также говорят, что мы можем в какой-то степени контролировать уровень стресса.

Но для меня это значит, что тревога нарастает по спирали. Если я буду беспокоиться слишком сильно, вероятность сердечного заболевания возрастет. Поэтому я беспокоюсь из-за того, что беспокоюсь слишком сильно. Из-за этого я беспокоюсь еще сильнее. Что заставляет меня беспокоиться, потому что это опасно для сердца. Мне нужна помощь.

Сегодня понедельник, и я решил отправиться в «Клуб смеха». Я читал о таких клубах в Time, и мне показалось, что это относительно безболезненный, хотя и дурацкий способ снять стресс.

Клуб, который я выбираю, называется Laughter Yoga[120]. Мануальный терапевт Алекс Эйнгорн проводит занятия в офисе недалеко от центра. У него на сайте поясняется: «Это бесплатно, но я приму 2 млн долларов пожертвований. Без вопросов».

Эйнгорн оказывается чем-то похож на Михаила Барышникова. Он говорит с едва уловимым французским акцентом, жизнерадостен и радушен – тренера по смеховой йоге представляешь именно таким. Он одет в голубые шорты Nike и толстовку.

Сегодня нас пятнадцать человек (младшим чуть больше двадцати, старшим – за восемьдесят), и мы становимся в круг.

– Готовы? – спрашивает Алекс. – На старт, внимание, марш?

Мы все хохочем.

– Есть новенькие? – спрашивает Алекс.

Я поднимаю руку.

– Откуда ты узнал о нас?

– Из Интернета, – говорю я.

Волна смешков и хихиканья. Мне нравится их реакция. Уж никак не гробовая тишина. Это, может быть, самая благодарная аудитория в Нью-Йорке. Я не знаю, почему слово «Интернет» вызвало такую реакцию. Оно ассоциируется с порнографией? С гиками[121]? Не все ли равно? Я просто рад, что слово «Интернет» вызвало такое оживление.

Эйнгорн просит нас представиться и рассказать, чем мы занимаемся. И, добавляет он как что-то не очень важное, мы должны отвечать смехом. Это поможет снять напряжение.

Первый парень:

– Том, бухгалтер.

В зале смеются.

Второй парень:

– Стив, консультант.

Смеются больше.

Третий парень:

– Тоже Стив.

Громкий смех.

Дальше были психоаналитик (хорошая реакция), сантехник (гомерический хохот) и я.

– Эй Джей, писатель, – произнес я.

Зал буквально взрывается – так не веселились даже по поводу сантехника. На сей раз мной владеют смешанные чувства. Что смешного в том, чтобы быть писателем? Это правда так же смешно, как чистить унитазы и ходить в спущенных штанах? Умом я понимаю, что группа всего лишь следует указаниям, но в глубине души чувствую себя так, будто надо мной насмехаются. Писатель? В наше время? Тебе пора выбросить свое резюме, приятель.

Для новичков Эйнгорн проводит краткий экскурс в йогу смеха. Движение основано индийским врачом Мадан Катариа в середине 1990-х годов. Оно быстро распространилось по всему миру. В настоящее время насчитывается 6000 клубов в 60 странах. (В углу висит постер: «Во Всемирный день смеха (первое воскресенье мая) 10 000 человек поставили рекорд, собравшись на площади в Копенгагене, чтобы посмеяться».)

Мы не шутим, объясняет Эйнгорн, потому что юмор субъективен. Мы просто смеемся.

– Мы любим повторять: «Притворяйся, пока не засмеешься по-настоящему». Сначала вы заставляете себя смеяться, а потом вдруг начинаете смеяться по-настоящему.

«Польза для здоровья огромна, – говорит он. – Смех снижает уровень гормона стресса – кортизола на 26 %. Исследование показало, что смехотерапия помогает на 40 % быстрее оправиться от инфаркта. И это прекрасная физическая нагрузка. При смехе расходуется столько же энергии, сколько при гребле».

Я не хотел говорить об этом, но Эйнгорн преувеличивает. Исследования показывают, что смех действительно снижает уровень стресса. Но что нам известно о неискреннем смехе? Серьезных исследований пока не проводилось.

Разминка окончена. Переходим к смеховой йоге. На самом деле йоги здесь не так уж много. Всего лишь несколько упражнений на растяжку.

Смеховая йога – как коктейльная вечеринка: вы ходите по комнате и обмениваетесь остротами с другими гостями. Единственное отличие: здесь не было ни коктейлей, ни острот. Только смех.

А чтобы было интереснее, вы смеетесь по-разному. Мы попробовали с десяток способов в течение часа. Вот они в произвольном порядке.