Если вы хотите, чтобы ваш мозг оставался гибким и открытым новым идеям, следует исключить механические, повторяющиеся действия. В книге Keep Your Brain Alive[146] приводятся десятки упражнений, которые позволят вашему мозгу встряхнуться. Я чистил зубы левой рукой (безумие!), возвращался из аптеки другой дорогой (супербезумие!), съедал сначала десерт, потом закуски (мне пора в сумасшедший дом). Нет, я не хочу сойти с ума. Во всех этих упражнениях есть действительно что-то необыкновенное. Они побуждают задуматься.

По иудейской традиции в шабат нужно делать все не так, как в остальные дни недели. Я общался с ортодоксальной иудейкой, которая рассказывала мне, что, выполняя это правило, она даже губы красит не как обычно, а против часовой стрелки. И это заставляет ее задуматься, каким приятным может быть процесс нанесения помады.

Конечно, постоянно думать о том, что делаешь, слишком утомительно. Для баланса нужно немного рутины. И есть еще одна опасность. Когда Джули узнала о моем стремлении к новому опыту, она воспользовалась этим безжалостно и в полной мере.

– Мы идем в Momofuku, – сказала она, имея в виду модный ресторан, который я избегал. – Знаю, там шумно, но ты никогда там не был. Ты должен туда пойти. Ради своего мозга.

Я решил обратиться за профессиональной помощью. В Центре ресурсов головного мозга на Верхнем Вест-Сайде мне обещают, что с их помощью мой мозг достигнет максимума своих возможностей.

В четверг утром я встречаюсь с доктором Камраном Фаллапуром, 48-летним нейробиологом, легкий акцент которого выдает в нем выходца из Ирана.

Сначала, объясняет он, мы должны оценить мой мозг. Понять, чего он стоит.

Несколько минут спустя я сижу в просторной светлой комнате со странной конструкцией на голове: потеки липкого геля, напоминающее летный шлем Амелии Эрхарт резиновое приспособление, из которого торчат десятки электродов, а сверху – белая сетка для волос.

Эта конструкция создана для того, чтобы отслеживать мозговые волны и движения глаз в течение трех часов, которые я проведу за интеллектуальными играми и тестами. Доктор Фаллапур приглушил свет. Я натягиваю наушники и внимательно смотрю на экран компьютера.

Мое первое задание – в течение шести минут смотреть на красную точку. Я смотрю и смотрю. Доктор Фаллапур говорит, что двигать челюстью нельзя. Это может исказить показания приборов. Поэтому мой рот широко открыт. Я чувствую себя глупо. Повлияет ли это на результат?

Я нахожу выход из лабиринтов, запоминаю списки слов, составляю слова из букв, размещенных на шахматной доске. Я изучаю лица на фотографиях и пытаюсь определить эмоции на этих лицах, даже когда меня пытаются отвлечь звуком выстрелов.

Голос диктора-британца звучит покровительственно, но ободряюще.

– Хорошо, – говорит он, даже если я явно не справился с заданием.

Следующее задание: за 30 секунд я должен произнести все слова на букву «П», которые придут мне в голову. Я начинаю с совершенно приличных слов «папа», «пристрастие», «пирожок». Но неизбежным образом мозг начинает выдавать скабрезности. Можно ли произнести то самое слово на букву «П»? А ругательство, которое особенно оскорбительно для гомосексуалистов? Я разрываюсь между приличиями и волей к победе. Воля к победе берет верх.

Через неделю я возвращаюсь к доктору Фаллапуру за результатами.

– Что вы хотите услышать в первую очередь: хорошие новости или плохие? Я всегда говорю, что плохие новости – на самом деле хорошие новости, потому что теперь мы знаем, как это исправить.

Начнем с хороших.

– В целом у вас нет отклонений со стороны когнитивных зон мозга.

Он нажал клавишу на ноутбуке и открыл мой файл. Это были графики с безумными зигзагами и изображения моего мозга, окрашенные то в красный, то в желтый, то в зеленый цвет.

Я успешно справился с тестом на беглость речи – наверное, благодаря ругательствам.

– Вы заняты своим делом, – говорит доктор.

А плохие новости?

– Некоторое замедление во фронтальных зонах. Это может означать определенные проблемы с исполнительными функциями и отчасти с вниманием. Так же в зоне, отвечающей за настроение.

Кроме того, выяснилось, что запоминание списков слов – моя слабая сторона. О, и в НАСА должны дважды подумать, прежде чем допускать меня к управлению запуском летательных аппаратов: я в одиннадцатом процентиле по обратному счету.

В общем… неоднозначный результат.

– В целом у вас довольно хороший мозг, – заключает доктор. Выше среднего во многих областях, ниже среднего в других.

Мой мозг не Lamborghini. Скорее, Lexus или Toyota.

Все честно. Я, в общем-то, был готов к этому, но все равно почувствовал укол разочарования, услышав подобную характеристику от парня в белом халате. В глубине души я все-таки надеялся, что доктор Фаллапур выскочит из-за двери, сжимая в руках результаты, и воскликнет:

– Я никогда не видел ничего подобного! Ваш мозг – национальное достояние!

Мне всегда нравились анекдоты про умников и качков. Читая Библию, я увидел историю Давида и Голиафа как приквел к «Мести полудурков»[147]. С одной стороны – огромный, тупой, накачанный Голиаф, а с другой – щуплый, но сообразительный Давид с пращой. Все думают, что Давид будет сокрушен. Но умный Давид использует свой высокий IQ, чтобы побить дубоголового Голиафа, и удаляется с горячими «чирлидершами». Или – библейский эквивалент – женится восемь раз. Даже исторический процесс в целом можно рассматривать как битву за господство между умом и физической силой. В книге American Nerd[148] Бенджамин Наджент пишет, что противоречия возникли во времена промышленного переворота, когда мужчинам пришлось заняться такой не мужской конторской работой. Некоторые из них восприняли это как вызов своей мужественности.

Так раскол усилился. В одном углу ринга оказались люди вроде нашего президента-спортсмена Тедди Рузвельта, который терпеть не мог юношей с «покатыми, как бутылки шампанского», плечами, а в противоположном углу – герой гиков француз Марсель Пруст, который почти не вылезал из постели все десять лет, пока писал свой шедевр.

Как вы, наверное, понимаете, и я, и мои друзья всегда больше симпатизировали вторым, книжникам с покатыми плечами. Мой девиз: здоровый дух в нездоровом теле.

Но то, что я узнал в ходе проекта, должно потрясти приверженцев этой точки зрения.

Потому что стереотип об умном «ботанике» и глупом спортсмене неверен. Все ровно наоборот. С научной точки зрения гораздо правильнее говорить об умном спортсмене. Аэробная нагрузка улучшает работу мозга. Что кажется несправедливым. Еще одна непостижимая шутка природы!

К счастью для щуплых и неспортивных, чтобы улучшить работу мозга, не нужно быть звездой регби. Любое движение, любая физическая нагрузка дают результат. (Менеджер по продажам из моего спортклуба – капитан команды по квиддичу. Хороший вариант для «ботаников» со спортивными склонностями.)

Джон Рейти, профессор психиатрии Гарвардского университета, автор книги Spark: The Revolutionary New Science of Exercise and the Brain[149], – специалист по влиянию физических нагрузок на интеллект. Физические нагрузки, рассказывает Рейти, приносят мозгу пользу как в краткосрочном (на пару часов после тренировки вы становитесь умнее), так и в долгосрочном (профилактика возрастных изменений мозга и болезни Альцгеймера) периоде. Спорт улучшает работу мозга во всех областях, включая концентрацию, память, настроение и самоконтроль. В своей книге Рейти ссылается на десятки исследований. Чтобы передать суть, я сошлюсь лишь на одно. Исследование в Университете Джорджии (отчет о нем был опубликован в The Research Quarterly for Exercise and Sport) показало, что успеваемость студентов, которые занимались спортом сорок минут ежедневно, улучшилась по сравнению со студентами, которые занимались только двадцать минут в день. У тех, кто не занимался спортом, успеваемость не изменилась.