Про нас иностранки сначала не думают никак или думают плохо. А вот потом…
Что такое мы, российские мужчины, в их убогом понимании?
Мы — пьём. Мы — не моемся. У нас — загадочная непредсказуемая душа. Мы — мафия. Мы — бородатые медведи. Ходим в зимних шапках, с балалайками, сбивая головой сосульки с берёз и т. п.
Пьяный вонючий непредсказуемый бородатый медведь в шапке, с балалайкой и с автоматом. Начитавшийся к тому же Достоевского и оттого ещё более непредсказуемый.
Опрос иностранок, не имевших долгого непосредственного контакта с русскими, на предмет того, какое понятие ассоциируется у них со словосочетанием «русский мужчина», дал примерно такие результаты:
· 25 % — пьянство, водка
· 25 % — мафия
· 25 % — медведь
· 25 % — борода, шапка
Кстати, аналогичный опрос среди наших девушек (что у вас ассоциируется со словосочетанием «иностранный мужчина»?), правда, имевших контакты с иностранцами (наши уже почти все имели контакты с иностранцами), дал результаты иного рода:
· 25 % — деньги, благосостояние («надо брать!»)
· 25 % — тупость («мозгов, как у дятла»)
· 25 % — жадность («за рулон туалетной бумаги удавится»)
· 25 % — скучно («мухи воют, собаки топятся и верблюды спиваются»)
Так вот, возвращаясь к отношению иностранок к россиянам. Тут все наоборот. Те, кто нас не видел, думают, что мы плохие. А вот те, кто с нами, так сказать, поконтачил, все почти в один голос говорят: русские мужчины — очень хорошие. Честное слово.
Основное мнение примерно таково.
Во многих отзывах прослеживается одна и та же мысль: российские мужчины неярки внешне, но ярки внутренне.
Вот, например, из сочинения китайской студентки (воспроизвожу целиком, с ошибками):
«Росийские мужичины положитерьные. Они сразу не броситься в глаз, но потом понимаю: хорошый человек, добрый. У них интересные мозга и душа тёпрый».
Т.е. тёплый.
Японка пишет:
«Мне нравиться русские мужики. Они нежадные, много читал, любит празника. Крутая характера. Немец роста вышее, американци тела толстее, богатее, но русский души крутее».
Видите: они «толстее и богатее», а мы «души крутее». В смысле — душой. Не в падежах ведь дело.
Американка:
«Русская мужщина — хороший человек. Он не интересовается только денги, он имеет интересный спиричуальный мир».
Всё верно. Деньгами мы, конечно, «интересоваемся» (попробуй ими нынче не «поинтересовайся»!), а насчет спиричуальности — этого добра у нас, как говорится, выше темечка.
Кореянка:
«Внешние данные русских мужчинов не всегда завлекательные. Неновые одежды, не обреют всегда низ лица, не причёсоваются, не моют всегда обуви. Но если не обратить внимание на этот обстоятельство, то можно видеть внутренние завлекательные качества русских мужчинов. Они добрые, счедрые, веселые, не скукашные, настояшие други, и всегда дают помощи в когда есть проблема».
Молодец девочка. Обстоятельно так все изложила про нас, «нескукашных мужчинов». Даже слеза прошибает. Так и катится скупая мужская слеза на необритый «низ лица».
А вот испанка:
«У испанский мущина горячий тело и холодный душа, у русский мущина в принципи все горячий, сверх всего внутряшний мир».
Да, «внутряшний мир» у нас горячий, по себе знаю.
Гречанка:
«Несмотря на пить водка и не дружить с ванна русский мужчинский менталитет имеет много позитив»
Спасибо и на этом.
Вьетнамка:
«Русские пьют пиву в утренюю времю. Как потом работает? Это плохие дела. Но однако у русскому мужчину доброе сердце. Это хорошие дела».
Ах ты, лапулечка. Все-то ты знаешь: где «хорошие дела», где «плохие». Это пиво-то утром выпить — «плохие дела»? Это как раз нормальные. Вот с утра выдуть пол-литра водки — тогда будут дела. А про сердце — правильно. В точку попала.
Обобщаю: мы — хорошие. Лучше, чем кажемся. Со стороны ведь видней.
А про наших девушек я, конечно, перестарался. Они тоже хорошие. Только с нами, а не с ними. Так им, тамошним мужчинам, и надо, пусть на чужое, гады, глаз не кладут. А ведь есть на что положить-то, честно говоря. Наши девушки, если хорошенько разобраться, — красивые, добрые, верные и умные. И снаружи. И внутри.
А наша, русских мужчин, неяркая внешность — это хитрость. Чтобы всякие там гондураски не волновались.
Как я рекламировал пиво
Мой хороший приятель Серёжа Чучин, сказал так:
— Тебе, Вовчик, надо поработать.
— Да я…
— Молчи, надо. Весь ты стал какой-то драный, тощий. Взгляд у тебя, как у этого… «сами мы не местные». Работаешь-работаешь, как бобёр, в своем институте, наукой занимаешься, а денег — чуть да ничего. Значит так. Позвонишь вот по этому телефону, позовешь Василису. Скажешь, что от Чучи. Так и скажи: «От Чучи». Понял?
— А кто это такая — Василиса?
— Главная у нас по рекламе пива.
— А чего делать-то надо?
— Рекламный слоган придумаешь — и двести баксов твои.
— Ух ты! За один слоган!
— А может, и триста. Пятьсот не обещаю. В общем — звони, не пожалеешь.
Ну, выпил я для храбрости два джин-тоника. Звоню. Отвечает женский баритон, обволакивающий такой, как у Муслима Магомаева:
— Але.
— Але. Здравствуйте. Василису можно?
— В каком смысле «можно»? — слегка обиделся Магомаев.
— В смысле: я от Чучи. Меня Володя зовут.
— Здорово, Вован. Писать умеешь?
— Все, кроме стихов и доносов.
— Тогда завтра подъезжай. Диктую адрес. Фиксируй.
В два часа я был у Василисы в офисе. Симпатичная такая дама, похожа на Валерию Новодворскую. Только без очков, бритая наголо и кольцо в носу. В чёрном балахоне. Дырка в районе пупка. В пупке тоже кольцо. Сидит, курит «Вог», предварительно отрывая фильтры.
— Ну, Вова, смотри.
Василиса вставила кассету. На экране пошёл ролик. Бутылка пива, вся в пене, как Пугачёва в волосах. Потом — Биг Бен. Счастливые лица двух старичков. Море. Закат. Опять же счастливые лица, теперь уже — двух молодожёнов. Жених — явный дегенерат. Опять Биг Бен. Снова море с закатом (или с восходом — кто ж его разберёт). На берегу моря все четверо, включая уже окосевшего дегенерата. Счастливые, пьют пиво, дегенерат больше всех, жадно так. И — та же бутылка в пене, как невеста в фате. Все.
— Ну как? — спросила Василиса, открутив очередной фильтр от очередного «Вога». — Мысли есть? Текст; нужна, фраз на пять. Пафосная. Типа того: «Они понимают друг друга, потому что вместе пьют пиво…» И тому подобный хренёж. Ну что Вова, нацедишь слёзы?
— Это можно, — говорю. — Только я не понял, почему там Биг Бен, а пиво немецкое?
Василиса угрожающе прервала затяжку:
— Точно немецкое?
— Точно.
— А это точно Биг Бен был?
— Сто пудов. Что я Биг Бена не видел?
Пауза. Нехорошая такая.
— Вот Муртазыч гад, а!.. — слегка порозовела черепом Василиса и, дрожа кольцом в носу, стала набирать номер:
— Муртазыч? Это я… Что же ты, козлище слабоумное, делаешь-то, а? У тебя что уже, экстракт текилы вместо мозгов? Совсем менталитет пропил! Чего же ты мне бундесовое пиво в Лондон вклеил, скот рогатый? А?.. какой Кёльнский собор, мычалово! Это Биг Бен, а не Кёльнский собор! Телепузик безбашенный! В школе-то учился, Келдыш?.. А?.. В лесной? С мат- уклоном? То-то и видно. Ну держись у меня!..
Василиса швырнула трубку. Пыхнула пару раз «Вогом», почесала лазоревое темя:
— Барбекю из конторы сделаю… Ладно, Вовка. Давай другой ролик заценим.
Кассета как-то неохотно, как шахтёр в забой, вползла в магнитофон. Сначала слегка порябило на экране. Потом пошел ролик. Синее небо. В небе — чайка. Красиво. Камера опускается вниз. Горы. Выжженная земля. По ней идет потный индеец. Индейцу жарко. Вдалеке — пирамида. Индеец на неё взбирается. Там, наверху пирамиды, что-то типа фараона. Фараон торжественно протягивает индейцу банку. Следующий кадр: индейцу явно хорошо (наверное, выпил). Опять — небо с чайкой. И надпись, по-итальянски: «Из лучших сортов сицилийского винограда». Всё.
