— Что ты говоришь, странный человек? Ты хоть знаешь, чего просишь?!

— Я не понимаю, я что, неясно выражаюсь?! — Брелов рассвирепел. — Сколько можно-то?! И этот ваш друг меня хотел своей палкой пришибить, теперь ещё всей толпой пожаловали! Отдайте жезл и все дела! На кой он вам-то?! Вы же вообще не выходите отсюда, как я погляжу!

Глава ордена несколько минут, молча, смотрел на Брелова, казалось было слышно, как шевелятся его мысли. Потом он обернулся к собратьям и воздел руки к небесам:

— Друзья мои! — воскликнул он. — Не стоит нам совершать не добра ни в этом месте, и ни в каком другом, пускай его, пусть этот человек возьмёт волшебный жезл чудовища Лемерона, если сумеет, вдруг сподобится!

Фраза Брелова обидела. По толпе прокатилась волна голосов, но тут рок-музыкант заметил, что лишь немногие из хранителей открывают рты, каким-то образом он ухитрялся слышать ещё и мысли этих людей. В конце концов, все согласились со старцем и предложили Брелову следовать за ними. Брелов двинулся следом за вереницей людей в серых рясах и попал в длинный светлый коридор. Крышей ему служил прозрачный купол, за которым зеленели плотно переплетённые стебли плюща с большими резными листьями. Вдоль стен коридора стояли одинаковые колонны, также изящно увитые плющами, растущими прямо из каменного пола сооружения. То там, то сям, на растениях красовались огромные разноцветные цветы с лепестками, усыпанными сверкающей золотистой и серебристой пыльцой, так похожей на алмазный ауррат платины, который дала ему Филирд в чреве Шадоурока.

Пока они шли, Брелову всё время казалось, что сейчас он проснётся, вот-вот проснётся, и всё исчезнет, как утренний туман в горах Кэльвиарона. Чем глубже он погружался в чарующий мир Адальира и его волшебной красоты, тем меньше ему верилось, что всё, окружающее, существует в реальности.

«— Ну как, в самом деле, я мог попасть из слякотного мегаполиса посреди зимы в устланный зеленью и цветами монастырь Альтвериуса, расположенный к тому же в параллельном мире на запад от Полярной звезды непонятно где?!» — думал Брелов. И чем больше он думал, тем труднее становилось осознавать всё происходящее вокруг. «- Может быть, я просто уснул перед компьютером во время какой-нибудь игры в стиле фэнтэзи? Но как объяснить все эти годы, ведь я помню каждый день, проведённый мной в Адальире! Ах, да, во сне такое бывает, часы кажутся веками, и всё так правдоподобно, даже реальнее, чем в реальности!» — Брелов внезапно остановился и с подозрением обернулся к монаху, что следовал за ним сзади, ему захотелось проверить свою догадку, но этот монах был довольно-таки реальным и не казался порождением дивного сна, навеянного фантазиями о далёких землях.

Монах тоже встал как вкопанный, сначала его взгляд скользнул по Брелову, потом смиренно уткнулся в пол. Человек в серой рясе стоял, опустив взор, переминаясь с ноги на ногу. Со стороны могло показаться, что он очень не решителен и застенчив, но Брелов чувствовал неимоверную энергию, исходящую от всех хранителей, включая и этого. Возможно, он не демонстрировал своей силы, просто подчиняясь воле главы ордена, а, скорее всего, сам не хотел конфликта по философским соображениям. Во всяком случае, опасности от него не исходило, напротив, Брелов чувствовал, что заинтересовал этих людей, как его могли бы заинтересовать люди из прошлого века, или инопланетяне, конечно, если бы они существовали.

Они продолжили движение, и вскоре вышли в залу, где хранилось требуемое Бреловым оружие древнего чудовища по имени Лемерон.

— Что это?! — воскликнул Брелов, едва завидев постамент, на котором возлежало что-то огромное, напоминающее стрелу от башенного крана.

Настоятель ордена растерянно развёл руками:

— Это то, что ты просил — жезл Лемерона!

Брелов выглядел совершенно обескураженным. Он взобрался на постамент в центре залы и долго там стоял, ошеломлённо глядя на железную палицу метра в три длинной, что была больше его самого. На верхней части жезла располагалось овальное углубление, то самое место, где некогда было магическое око волшебного орудия, разбитое клинком храброго Готрорна в битве при Сальвордере, и погубившее своего хозяина.

— Но я его и поднять не смогу! — раздосадовано воскликнул Брелов. — Да что ж это такое?! Издеваетесь вы что ли надо мной?!

— Он не сподобится… — донёслось из толпы скептическое замечание.

Настоятель обернулся к своим подопечным и сделал знак рукой, призывая всех их к спокойствию.

— Подожди, чужеземец, — растерялся он, — но ты сам просил отдать тебе этот жезл! Разве не знал ты, что Лемерон был ростом с трёх тебя? И оружие ему под стать!

— Я не знаю… — Брелов совсем сник. — А у вас больше ничего нету? — добавил он так, словно разговаривал не с настоятелем священного монастыря в параллельном мире, а с продавцом в супермаркете на Лонг-Айленде.

Настоятель вновь посмотрел на рок-музыканта жалеючи, как смотрят, наверно, на убогих:

— Есть ещё доспехи Готрорна, но они могут тебе быть маловаты…

— Вечная проблема найти свой размер, — попытался пошутить Брелов, и криво улыбнулся. Шутку, впрочем, оценить было некому, ибо монахи шопингов не совершают и не знают о сэконд-хэндах. — Ну, покажите!

— Ну, пошли! — немного подумав, согласился старец.

Они двинулись дальше и вскоре очутились в большом круглом помещении, как то, в которое Брелов попал первым, на стенах его, как и на всех прочих красовались письмена и фрески.

Брелов случайно взглянул на одну из картин и просто-таки оторопел, как вкопанный встав перед нею. Настоятель монастыря осторожно приблизился к захватчику и заглянул через плечо.

— Силы небесные! — воскликнул старец, присмотревшись к картине.

Брелов ощутил, как к горлу подступил комок, он приложил руку к груди и попытался прогнать мешающий спазм, но не мог.

— Что это?! — наконец вымолвил он.

— Это демоноборец, тот, кто по преданию Филлерста повергнет Гиртрона и станет четвёртым воплощением его в землях Адальира. Великий прорицатель самолично оставил нам его изображение… — напряжённым шёпотом произнёс монах-настоятель.

Брелов сделал несколько шагов в сторону картины. На этом барельефе было изображено какое-то несусветное чудовище, напоминающее человека, но с большими перепончатыми крыльями за спиной, парящее над скалой, с сияющими глазами, лишёнными зрачков, и мечом в правой руке. И Брелов узнал этот меч, это был его меч с рукоятками от мотоциклетного руля и фарой в центре.

— Но это же…

— Твой меч, — спокойным голосом закончил фразу, начатую рок-музыкантом настоятель. — Я сразу заметил его в руке твоей, но подумал, что ошибся…

— Это значит, — глаза Брелова сверкнули в предвкушении удачи, — что я повергну Гиртрона?

Настоятель отрицательно покачал головой:

— Ты не похож на демоноборца, о котором сказано в предании, друг, мне думается, что существо, изображённое на барельефе, завладеет твоим мечом…

— То есть?! — по спине Брелова пробежал холодок.

— То есть, — настоятель выдержал многозначительную паузу, продолжая при этом сверлить гостя своими острыми глазами, — лучше тебе избавиться от меча… Ибо если чудовищу суждено обрести твоё оружие, то уж лучше пусть он подберёт его из дорожной пыли, нежели вырвет из твоих рук.

Брелов задумался, и какое-то время размышлял обо всём увиденном и услышанном в этом странном монастыре, больше, конечно, об увиденном. Но вскоре он вновь собрался, ощущая, как волна ярости прокатывается по всему телу, наливая мышцы новыми силами, тогда он резко обернулся к монахам, казалось, он стал научаться использовать злость себе на пользу, если это вообще в принципе было возможно.

— А мне всё равно! Главное, отдайте мне доспехи Готрорна и разойдёмся миром!

— Ишь, какой ворюга! — зашипел из толпы привратник, которому Брелов при входе сломал посох. — Так мы и отдали тебе наши сакральные реликвии! Обойдёшься!

Брелов разъярённо заскрежетал зубами, но вовремя обуздал свою внезапную ярость.