Филирд, привыкшая совсем к другой жизни, многого боящаяся, не смотря на мастерство воина, которым она обладала, должна была теперь сделать невероятное и практически невозможное, сама пойти к этому чудовищу в пасть, да ещё и ухитриться взобраться по этой грохочущей куче наверх.

Девушка ещё больше побледнела, хотя, казалось, дальше уже некуда, и стала совсем белой, как лист офисной бумаги. Всё лицо её свело гримасой ужаса и отвращения. Собрав оставшуюся храбрость в кулак, она, всё-таки зажмурившись, бросилась вперёд, и — о, чудо! — сумела не только не попасть в огромную пасть каменного монстра, но даже и повторить все прыжки, только что проделанные Бреловым. Но чудовище, словно специально подгадав момент, содрогнулось, и Филирд не хватило каких-то сантиметров, чтобы долететь до края тоннеля. Волгаллион истошно взревел, предвкушая победу. Брелов ринулся вперёд и ухватил, падающую в бездонную пропасть девушку за руку.

— Я падаю! — завизжала Филирд.

— Я тебя держу, попробуй дотянуться до меня второй рукой! — руководил Брелов, перекрикивая ревущего каменного великана. — Я не выпущу тебя, не бойся! — он ещё сильнее сжал руку.

Раздался треск: расшитая золотыми узорами перчатка, не выдержав чудовищной нагрузки, расползалась по швам. Брелов и опомниться не успел, как ладонь Филирд выскользнула из рвущегося шёлка. Он лишь увидел, как её испуганные глаза уносятся от него с неимоверной скоростью и как танцуют на ветру её чёрные волосы.

Филирд пролетела весь тоннель, вскрикивая и ударяясь о стены, в попытке ухватиться за что-нибудь и угодила в один из ходов на дне колодца. Осталась ли Филирд жива, Брелов знать не мог, он лишь видел, как её тело, соскользнув по наклонной плоскости, скрылось в черноте пещеры, вход в которую располагался слева от разделительной стены во впадине на самом дне. Брелов издал чудовищный крик, исполненный негодования, досады и бессильной ненависти:

— Да что ж это такое! — кричал он. — Зачем я летел в эту дыру, чтобы здесь было то же самое?! Везде одно и то же, никогда не бывает так, как хочешь ты! Всегда тебе указывают и ставят рамки, ограничения, которые давят тебя, отрезают пути, перекрывают кислород! Почему я не могу дышать полной грудью?! Почему?! Кто сказал, что я не могу установить свои законы?! Силий! — Брелов поднял глаза к голубому небу. — Зачем ты убедил меня, что я избранный, если я не могу спасти даже одного человека?! Зачем мне моя мифическая сила, если грязная тварь с камнями вместо мозгов, и та сильнее меня?!

Тут он совсем выдохся и, упав на колени, выпустил меч из рук. Тело его жаждало отдыха, разум отказывался работать. Хотелось просто упасть на траву и не вставать, и лишь злость возобладала над ним. Только благодаря ярости, он всё ещё продолжал стоять на коленях среди луга. Тут до него долетел омерзительный хохот, похожий скорее на какое-то тошнотворное чавканье и клокотанье, доносившийся из колодца. Это чудовище насмехалось над ним. Пред глазами Брелова вдруг возникло лицо Филирд, уносящееся вглубь Шадоурока. Её лицо и этот ненавистный смех заставили его встать с колен и подобрать с земли меч.

Стиснув зубы так сильно, что на его дёснах выступила кровь, Брелов занёс меч над головой, и, подлетев к обрыву, с яростным воплем вонзил его в каменный глаз гогочущего чудовища.

— Получи, мразь! — прокричал он, когда клинок, раздробив камень, погрузился в вязкую глиняную грязь.

Чудовище завыло, да так, что у Брелова уши заложило, из глаза хлынул поток грязи вперемешку с песком. Уязвлённая голова стала пятиться назад, Брелов, заметив это, спрыгнул на хорошо знакомый выступ и стал гвоздить отступающего что было силы своим рокерским мечом, и продолжал гвоздить он до тех пор, пока клешни и голова Волгаллиона снова полностью не впечатались в стены тоннеля.

Всё стихло, лишь сердце Брелова комком надрывно колотилось в горле. Он повернулся к чернеющему тоннелю, туда, куда только что рухнула Филирд.

— Ну, уж нет! — сказал он сам себе и тут же его сердце на мгновение застыло без движения, а когда снова пошло, то стучало уже ровно и уверенно, как новый хронометр. — Я должен победить, я спасу тебя, Филирд, и никто не помешает мне, никакие правила! Гиртрон! — крикнул он имя страшного короля: и тут же небо затянули свинцовые тучи, поднялась буря, воющий ветер стал валить огромные деревья. Хлынул дождь, а под сводом небес засверкали, вьющиеся серпантином, молнии. Даже земля задрожала под его ногами, лишь произнёс он запретное имя чудовища.

— Гиртрон! — прокричал он вновь, обернувшись к чёрной горе, и дождь усилился стократ, а молнии покрыли всё небо и гром оглушительным эхом прокатился по округе. — Я достану тебя, я уничтожу всё, чем ты владеешь! — пообещал Брелов воображаемому противнику. — Выходи сражаться!

Брелов ожидал, что зловредный и подлый Гиртрон тут же появится откуда-нибудь с огромным войском, как это обычно происходило в компьютерных играх, но в округе не было ни души. Оглядевшись, Брелов презрительно фыркнул.

— Nunquam petrorsum, semper ingrediendum[27], adversus necessitatem ne dii quidem![28] — проскандировал он, прижал меч плоской стороной к ноге, чтобы не пораниться в полёте, и, недолго думая, сиганул в чернеющий ход.

Несмотря на огромную высоту, Брелов сумел приземлиться профессионально, правильно распределив инерцию, и этим сохранил себе жизнь. Он даже не сильно ударился об пол и мог бы тут же вскочить на ноги и продолжить сражение, но по воле богов, угодил Брелов в соседний ход, а не в тот, куда только что упала Филирд. С грохотом он прокатился по наклонному коридору, уходящему куда-то вниз в самые глубины Шадоурока, громко при этом ругаясь и призывая на помощь всех богов Адальира. Тоннель вывел его в новый ход с земляными стенами и всё тем же зловонным запахом. Поднявшись, и немного осмотревшись, Брелов увидел в стенах массивные деревянные двери, окованные железом. Тогда он понял структуру подземелья, соседний тоннель, куда угодила Филирд, должен был идти параллельно этому, и, если она осталась жива после падения, то сейчас была именно за одной из этих мощных дверей. Брелов долго пытался выломать двери при помощи своего верного меча, но те были слишком прочны. Тогда он побежал дальше по коридору и, увидев двух стражников-великанов, атаковал их. Так он пытался выместить свою злость, досаду, ненависть и разочарование, которые переполняли его. Стражники даже не успели опомниться, как Брелов поверг их на пол мощнейшими ударами остро отточенного клинка. Они лишь нечленораздельно взревели и рухнули на каменный пол подземелья, а Брелов продолжал с остервенением гвоздить их доспехи, пока не обратил те в пыль. В пылу схватки, он сам не понял, как сумел в одиночку одолеть этих титаноподобных монстров.

Когда жар остыл, Брелов вновь попытался было броситься рубить очередную дверь, но одернул себя. Его надежда на то, что он может изменить законы этого мира, практически полностью угасла: он не смог спасти Филирд, он не может прорваться сквозь проклятые двери, всё что он сумел — это сразить нескольких воинов из бесчисленной армии властелина Свиртенгралля, что, по сути, было каплей в океане.

«Раз так, тогда я просто пойду дальше, и уничтожу столько этих чудовищ, сколько смогу!» — решил Брелов, и уверенно двинулся вперёд.

Трудно сказать, как долго он блуждал внутри скалы, пока не попал в ответвляющийся в сторону от основного хода короткий тоннель. В его конце брезжил тончайший луч света — стало быть, там был новый выход на поверхность.

Брелов шёл практически в полной темноте, едва разбирая дорогу, когда вдруг натолкнулся на кого-то. Он резко отпрянул, и увидел перед собой высокого воина, одетого в причудливые чёрные доспехи с фиолетовым отливом. С плеч его спадал длинный блестящий плащ, а лицо скрывал шлем, по форме напоминающий сделанный из металла череп с острыми шипами выдающимися вперёд из подбородка и двумя заострёнными пластинами, поднимающимися над глазницами, подобно рогам, растущим изо лба. Вместо забрала на шлеме располагалась поперечная решётка, разделённая по центру. В прямоугольных глазницах воина, похожих на смотровые щели танка, стояло ровное алое сияние, а из складок плаща струился ледяной туман. На уровне лба шлем опоясывало нечто вроде короны из отточенных стальных шипов разной длины, а из-под неё на плечи спадала чёрная блестящая материя, сливающаяся с плащом. С минуту он, молча, глядел на Брелова оценивающим взглядом, будто собирался покупать. А Брелов не мог даже пошевелиться от ужаса, сковавшего его по рукам и ногам, и лишь слышал, отбивающее ритм собственное сердце, и как гудит огонь в глазах этого странного воина. Брелов никогда раньше не видел такого, но сразу узнал чудовище, и понял, что пред ним стоит сам повелитель Свиртенгралля смертоносный огнедышащий наследник Старгерольда Гиртрон…