— А теперь, — Силий пристально посмотрел Плотнику в глаза и успокаивающим движением положил свою полупрозрачную руку тому на плечо, — теперь я буду ждать Её, только Она может нам помочь! Я очищу пространство, и больше ни один воин Свиртенгралля не сможет сюда проникнуть!

— Хочешь применить «лазурь»?! — уточнил Плотник.

— Я не хотел влиять на энергетику нашего Мира, но сейчас это необходимо! — Силий улыбнулся. — Как ты сам помнишь: adversus necessitatem ne dii quidem,[26] дорогой Плотник!

Плотник понимающе кивнул, его лицо вмиг сделалось спокойным и умиротворённым. Прихрамывая, он отступил несколько шагов назад и, облокотившись о стену, приготовился наблюдать за действиями Силия.

Силий привычно расправил свою бородку и сразу стал несколько отрешённым. Откуда-то издалека заиграла флейта, в небесах, сначала несмело и робко, а потом всё более уверенно сквозь городские дымы стали проступать радужные полосы северного сияния. Городские огни вновь моргнули, и мегаполис издал всё тот же нисходящий гул, это тормозили все его бесчисленные рукотворные механизмы, оказавшиеся без энергетической подпитки.

Алёнин знакомый диктор в витрине снова принялся с наигранной научностью в голосе рассказывать о странных погодных явлениях над столицей…

Неожиданно начался мелкий дождь, который, казалось, шёл исключительно над этим переулком. Капли его мгновенно затушили догорающие обломки тракторов за спиной Арбитра Стихий, пар от которых вскоре заполнил всю улицу. Пар этот был цвета ранней весенней зелени и благоухал утренними лугами, Плотник просто обомлел от восхищения.

Силий воздел руки к небесам и резко развёл их в стороны по дуге, очертив в воздухе воображаемый круг, который тотчас стал осязаемым. Волна в виде сияющего шара, отделилась от рук Арбитра Стихий и, искажая пространство, улетела в окружающий Мир. Когда она достигла Плотника, тот сразу ощутил прилив какого-то божественного покоя и энергии. Он увидел, как небо над переулком в мгновение ока очистилось от дыма, и прямо над его головой засиял млечный путь.

Чувство благодати переполнило Плотника, и он громко рассмеялся. Силий приблизился к нему и похлопал по плечу.

— Возвращайся домой, друг Плотник, — сказал он спокойно, — мы хорошо поработали, но теперь тебе нужно уйти. Смотри новости про Адальир, и в случае чего сообщи мне через программу. Мне нужно дождаться Избранную.

Плотник покивал, поправил растрепавшуюся одежду и с вдохновенным видом зашагал прочь из переулка, на ходу читая какие-то весенние стихи. Силий улыбнулся ему вслед, а сам направился в противоположную сторону. Здесь их пути расходились, Плотнику не следовало знать, где находится физическая оболочка Арбитра Стихий, для его же безопасности…

И вновь на старой кирпичной стене заиграли краски, всё те же наши знакомые граффитеры занялись привычным делом… Вот аляповато-угловатый компьютер, а внутри него целый город. Вот бесчисленное войско вторгается в заброшенную крепость, а рядом на горной вершине притаились двое наблюдателей… Рука скользнула вниз, распыляя краску нового цвета, взамен иссякшей, и перед нами цветущая долина у подножья величественной горы… Вот парочка беглецов карабкается вверх по тоннелю, а в самом внизу картины грохочет железным опереньем странное существо…

Дороги Гленнвудского леса были широки, но грязны. Когда здесь срубали деревья, почва быстро теряла устойчивость, становилась податливой, и размывалась частыми дождями. Было даже расхожее выражение: «проклятие Гленнвудских дорог», означающее в переносном смысле сложности на пути к достижению поставленной цели.

Отряд вавилонцев двигался быстро, кони были ещё бодры и неслись что было мочи. Впереди отряда на довольно-таки большом удалении скакал Фариселл. Низкорослый рыцарь выполнял функцию разведчика, и должен был вовремя сигнализировать остальным при появлении герддронов. Прочие воины шли сзади: первым Дэльвьир, за ним Авельир с Алёной на чёрном коне, а по бокам от него Силль и Килль. Мечи вавилонцев были обнажены, поскольку вероятность встретить герддронов была очень высока, и они готовились в любой момент отразить возможную атаку.

Фариселл ушёл уже довольно далеко вперёд и затерялся в лесном тумане, но Дэльвьир не ускорял движения, считая, что, чем больше расстояние между ними, тем безопаснее для Избранной.

Вдруг Авельир насторожился, Алёна сразу заметила перемену в выражении его размалёванного чёрно-белой краской лица, и догадалась, что гот что-то услышал своим суперухом.

— Что там?! — встревожилась Алёна.

— Всадник, — Авельир нахмурился. — Может, это Фариселл? Мне показалось, что у его коня на правой задней ноге треснувшая подкова, я слышу характерный звук…

Так и оказалось, сперва из тумана донёсся характерно цокающий топот копыт, а потом появился и сам всадник: Фариселл галопом нёсся в обратном направлении прямо к отряду.

— В сторону! В сторону! — прокричал он, на ходу размахивая руками. — В лес, скорее!

Вавилонцы сразу сообразили, что дело серьёзное и не стали переспрашивать и уточнять детали, а сразу выполнили сказанное. Справа к центральной дороге примыкала давно не использующаяся и поэтому изрядно заросшая травами тропа, поднимающаяся вверх по живописному холму, окружённому старинными деревьями с изумрудной кроной, сюда они и свернули.

— Там мельница Тарильо, — Фариселл указал рукой на вершину холма. — Спрячемся в ней!

Туман со странной скоростью стал сгущаться, когда отряд Брелова достиг мельницы, он уже окутал всё вокруг, словно тяжёлое от воды облако опустилось в долину. Предметы стали едва угадываться в белой пелене, их контуры двоились и троились, словно во сне, а звуки сделались гулкими и звонкими одновременно. Эхо подхватывало каждый хруст ветки или шорох травинки и разносило их на многие мили вокруг, поэтому теперь следовало ступать особенно осторожно.

Алёна поглядела вперёд и увидела, как из тумана показалась мельница. Это было старое и очень обветшавшее строение из почерневших брёвен, довольно большое и громоздкое. Лопасти колеса сильно поистрепались, остался только каркас. Чуть правее, среди густой рощи располагался большой амбар, где некогда, вероятно, хранили перемолотую муку, туда-то отряд и направился.

Проезжая под потолочной балкой, Килль ловко запрыгнул на неё и перелез на стропилы, проделал он всё это так ловко и грациозно, что просто загляденье. Не зря же он столько времени проводил в рабочем спортзале. Оказавшись под самой крышей, Килль пробрался к небольшому окну, выходящему прямо на дорогу, и притаился подле него. Отсюда с пригорка было видно всё, как на ладони, и даже лес, плотным кольцом окружающий мельницу, не мешал обзору. Авельир вовремя подхватил повода лошади Килля и повёл её рядом с собой подальше от входа. Остальные вавилонцы также проследовали вглубь строения и затаились. Лошади оказались весьма умными, стояли, молча, лишь изредка отфыркиваясь и переминаясь с ноги на ногу. Возможно, они просто ощутили присутствие герддронов, и страх сковал их волю.

— Что видно? — шёпотом поинтересовался Дэльвьир, прикрыв рот ладонью, словно хотел направить слова точно Киллю.

— Пока ничего, — отозвался Килль, пристально вглядываясь в клубящийся на дороге туман.

Белые клубы плавно вкатывались в двери амбара, словно морские волны. Всё вокруг стало быстро покрываться сеткой мелких капель конденсата, гривы лошадей и плащи вавилонцев намокли первыми и обвисли под тяжестью росы. Когда клубы наполнили всю рощу, громко запели птицы. Они щебетали на разные голоса, заливисто и весело, как на рассвете в садах магистра Сан-Киви Фарфаллы.

— Ты что имел в виду? — обратился Дэльвьир к Фариселлу. — Нет же никого!

— Тише! — в подтверждение своих слов Фариселл поднял руку, призывая к тишине.

Откуда-то с юго-запада донёсся гром, словно приближался грозовой фронт. Лишь через некоторое время, когда звук в тумане полностью оформился, стало ясно, что это не гроза, а топот копыт на дороге. Килль высунулся в окно и устремил взор на юго-запад, откуда и доносился звук.