— Что если?

— А если его передадут кому-то другому? Военные могут решить, что стоит попробовать поручить работы над проектом кому-то, кто сможет понять, как открыть мощь плазмоида.

— Вряд ли, — мрачно произнес Илья.

— Как знать. В любом случае, стоит хорошенько подумать. И все же, как мало остается времени для этого.

Неизвестный исчез, и Илья услышал, как щелкнул замок в двери, и на пороге появилась Ольга.

— А вот и я, — раздался её голос.

Илья поднялся и пошел ей навстречу, поцеловал и бережно обнял. От Ольги исходил нежный запах её любимых духов.

— Ты опять чем-то расстроен?

— Что ты, тебе показалось, — произнес Илья, уткнувшись лицом в её плечо, но голос предательски задрожал, — впрочем, ты как всегда, права.

— Как бы я хотела тебе помочь, — произнесла Ольга. Слова были сказаны с такой нежностью и любовью, что у Ильи невольно защемило сердце.

Утром он уехал в лабораторию, где снова потекли бесплодные дни, когда один эксперимент сменял другой, а результат оставался прежним. Для Ильи это был самое трудное время, потому что в нём боролось желание проверить давно найденное решение и боязнь, что всё обернется не лучшим образом. Он становился злым, то и дело срывался.

В начале июля он попросил у руководства неделю отпуска, так как понимал, что может сорваться, чего очень не хотелось. К тому же был удобный предлог, Ольгу на две недели положили на обследование в больницу, и ему трудно было разрываться между работой и ежедневными поездками к ней. Получив добро, сразу же уехал в Москву.

Как назло, в больнице, где лежала Ольга, посетителей уже не пускали, хорошо хоть взяли пакет с фруктами. В растрепанных чувствах Илья отправился домой. По дороге заскочил в магазин, не глядя, взял какой-то еды и пару бутылок водки. Чувство одиночества и безысходности разом нахлынули на него. Неясные предчувствия усиливали это, и хотелось одного — напиться и забыть обо всех неприятностях.

Утро не предвещало ничего хорошего. Мрачные мысли накануне вылились в банальную пьянку, о чем свидетельствовали вещи, разбросанные возле дивана на полу и жуткая головная боль.

Илья почесал шею, и, чувствуя, как его мутит, рванул в туалет. По дороге, чуть не упал, споткнувшись о стул. Комок подступил к горлу, и, наклонившись, он почувствовал, как поток съеденной и наполовину переваренной пищи, вырвался из него. Он опустился на колени, и обхватил унитаз, словно боясь, что упадет на холодный кафельный пол. Наконец рвота отступила, и он смог вздохнуть. Поднявшись и чувствуя в ногах слабость, побрел на кухню. Дрожащими руками налил воды, и устало присел за стол.

Настроение и самочувствие были одинаково хреновыми. Возвращаясь в комнату и проходя мимо зеркала, лениво взглянул на себя. Внешний вид оставлял желать лучшего. Щетина на лице, усы, в которых просвечивали седые волосы, впалые щеки и мешки под глазами. Илья скорчил гримасу, и усмехнулся. Отражение вызывало сочувствие и одновременно угрызение совести.

Илья почувствовал, как вдруг стало холодно. Отшатнулся, и задел ногой табурет. Тот с грохотом упал на пол. Повернувшись, опрометью бросился в комнату. Старенький компьютер сиротливо притулился возле окна на письменном столе. Нажав кнопку включения, стал ждать, когда на экране появятся привычные значки. Минута, другая и заставка, которую он сам придумал, осветила экран монитора. Огромная, сияющая, словно иллюминация планета, летит, подобно метеору в хороводе звезд.

Сложив ладони, он прижал пальцы к подбородку, и о чем-то задумался. Он всегда так делал, когда о чем-то размышлял. Прошло несколько минут, и рука скользнула по клавиатуре. На экране возникла схема какой-то установки. Илья буквально впился в неё влюбленными глазами. Перед ним было его детище, его творение. Нажав кнопку, он включил режим показа слайдов, и один за другим стали появляться фотографии установки. Снятая в разных ракурсах, она давала полное представление о том, как выглядит внешне, но непосвященному человеку абсолютно ничего не говорила о том, что собой представляет внутри, и уж тем более, для чего она нужна. Лишь Илья знал, что это такое, и поэтому любовался ей, словно перед ним было творение гениального Леонардо да Винчи. Он остановил просмотр и, откинувшись на спинку кресла, задумался. Потом встал, достал сигарету, закурил и снова уселся на стул, пристально глядя на экран монитора. Докурив, осторожно, словно боясь спугнуть или наоборот, стараясь продлить миг, о котором когда-то мечтал, включил Интернет соединение, но неожиданно вышел из него и, нажав пуск, выключил компьютер. Он снова задумался. Мысли хаотично метались, выхватывая из памяти картины прошлого. Неожиданно он почувствовал, что не один в комнате. Привычный холодок страха ворвался внутрь. Синхронно мыслям, учащенно забилось сердце. Илья повернул голову и посмотрел в сторону дверного проема. Предчувствие не обмануло его. Тот, о ком он подумал, стоял и пристально смотрел на Илью.

— Пришла пора выполнить условия контракта, — буднично произнес Неизвестный.

— Так быстро?

— Я же предупреждал, время быстротечно.

— И что я должен сделать?

— Сущие пустяки. Как я и говорил, выполнить просьбу, которую я попрошу.

Илья почувствовал, как во рту всё пересохло, как натянулись жилы на руках, и как страшно стало услышать то, о чем он давно догадывался. И все же, пересилив себя, Илья спросил:

— О чем же вы хотите меня попросить?

— Какой вы, однако, Илья Сергеевич. К чему обманывать себя или может быть, вы ждете сочувствия, жалости? Или считаете, что я прошу чего-то невозможного? И вообще, чего вы боитесь? Вы шли долгим и упорным трудом к заветной цели, мучительно искали ответы на самое сокровенное, и смогли понять, а в конце пути неожиданно остановились, боясь открыть дверь и посмотреть на плод своего труда. Право, мне не понять вас, как ученого, как человека, как… Даже не знаю, как еще выразить ваше нежелание сделать последний шаг в исследованиях, на которые потрачено столько усилий?

— Мне страшно, — тихо произнес Илья.

— Вам страшно? Чего? Почему Тесла смог преодолеть этот страх, а вы нет? Почему быть в шаге от всемирной славы и не принять её, как дар, заслуженный дар за труд во имя науки, во имя познания мира.

— Мир еще не готов к этому и вы это знаете.

— Готов, не готов, какая разница. Он воспримет то, что есть сейчас, и не тебе рассуждать о том, что должно быть, а чего нет. Время пришло. Включи установку и докажи свою правоту. Ты станешь знаменитым, и одновременно исполнишь мою просьбу.

— Нет.

— Что нет?

— Я не могу выполнить вашу просьбу.

— Не сможешь? Жаль, но контракт есть контракт, — и перед Ильей возник пергамент с текстом.

— Тебе решать. Жизнь твоей жены в твоих руках.

В этот момент раздался звонок телефона. Илья поднял трубку.

— Алло. Пирогов слушает.

— Илья Сергеевич?

— Да.

— Ваша супруга в реанимации, вы не могли бы срочно подъехать?

— Да, конечно, — бросив трубку, с отчаяньем взглянул на Неизвестного.

— Тебе достаточно сказать — да. Её жизнь теперь зависит только от тебя, больше мы не увидимся. Решай, — и взмахнув плащом, Неизвестный растворился в воздухе.

Илья стоял у реанимационной палаты и, прижавшись лицом к холодному стеклу, смотрел на Ольгу. Она лежала, закрыв глаза, увешанная проводами и трубками от капельниц. На темно-зеленом экране мелькали цифры регистрирующие давление и пульс. Он видел, как суетились вокруг врачи и медсестры, пытаясь сохранить на глазах угасающую жизнь. Илья отвернулся и рукавом вытер слезы, которые предательски выступили на глазах.

«У человека всегда есть выбор. Порой его очень сложно сделать, и разум отказывается повиноваться, потому что смерть любимого человека ничто, по сравнению со всем остальным» — пронеслось перед мысленным взором Ильи, и в отчаянье, он крикнул: