— Бред, — громко произнес Илья, и, чувствуя, как нарастает в нем гнев, вскочил с дивана и выключил телевизор.

— Бараны, ослы, уроды. И это называется научный потенциал Земли. Еще сто лет назад было ясно, в каком направлении надо развивать энергетику, а вместо этого, швыряли деньги куда угодно, только не туда, куда надо.

Он кружил по комнате, заглядывал в окно, чуть было не разбил чашку, и, услышав, как она зазвенела на блюдце, поднял её и понес на кухню.

— Ну почему все так хреново? Почему нужно вечно всем что-то доказывать, объяснять? Почему неучи, безмозглые тупицы, получают всё, а гении влачат жалкое существование, или их замечают только после их смерти? — бормотал Илья, суетливо закуривая сигарету. Поняв, что прикурить сложно, держа её другой стороной, матерно выругался и швырнул сигарету в раковину. Подошел к окну и прижался к нему лицом, словно хотел остудить накопившийся пыл. Где-то внизу, на улице ехали машины, двигались пешеходы. Мир жил своей жизнью и ему не был дела до одинокого человека, смотрящего на них с высоты семнадцатого этажа. Им было совершенно наплевать на его чувства, переживания, на всё, что будоражило его мозг, переполненный идеями и планами.

Илья почувствовал, как вдруг стало холодно. Отшатнулся, и задел ногой табурет. Тот с грохотом упал на пол. Повернувшись, опрометью бросился в комнату. Старенький компьютер сиротливо притулился возле окна на письменном столе. Нажав кнопку включения, стал ждать, когда на экране появятся привычные значки. Минута, другая и заставка, которую он сам придумал, осветила экран монитора. Огромная, сияющая, словно иллюминация планета, летит, подобно метеору в хороводе звезд.

Сложив ладони, он прижал пальцы к подбородку, и о чем-то задумался. Он всегда так делал, когда о чем-то размышлял. Прошло несколько минут, и рука скользнула по клавиатуре. На экране возникла схема какой-то установки. Илья буквально впился в неё влюбленными глазами. Перед ним было его детище, его творение. Нажав кнопку, он включил режим показа слайдов, и один за другим стали появляться фотографии установки. Снятая в разных ракурсах, она давала полное представление о том, как выглядит внешне, но непосвященному человеку абсолютно ничего не говорила о том, что собой представляет внутри, и уж тем более, для чего она нужна. Лишь Илья знал, что это такое, и поэтому любовался ей, словно перед ним было творение гениального Леонардо да Винчи. Он остановил просмотр и, откинувшись на спинку кресла, задумался. Потом встал, достал сигарету, закурил и снова уселся на стул, пристально глядя на экран монитора. Докурив, осторожно, словно боясь спугнуть или наоборот, стараясь продлить миг, о котором когда-то мечтал, включил Интернет соединение, но неожиданно вышел из него и, нажав пуск, выключил компьютер. Он снова задумался. Мысли хаотично метались, выхватывая из памяти картины прошлого. Неожиданно он почувствовал, что не один в комнате. Привычный холодок страха ворвался внутрь. Синхронно мыслям, учащенно забилось сердце. Илья повернул голову и посмотрел в сторону дверного проема. Предчувствие не обмануло его. Тот, о ком он подумал, стоял в дверном проеме и пристально смотрел на Илью.

За несколько лет до ранее описанных событий.

— Илья Сергеевич, вас к шефу, — застенчиво произнесла секретарь Сиротина Маша, приоткрыв дверь лаборатории, на которой снаружи кнопками был прикреплен лист бумаги с лаконичной надписью: Любознательным вход воспрещен, убьет током! Администрация ответственности не несет.

— Это срочно, или шеф подождет? — с надеждой в голосе спросил Илья, высовываясь из-за шкафа с аппаратурой.

— Увы, указаний не было, но, судя по тону, шеф просил заглянуть к нему прямо сейчас, — виновато и как-то по-детски хлопая огромными ресницами, ответила Маша, ожидая, каков будет ответ.

— Хорошо, если будет спрашивать, скажи, что я буду через пять минут.

— Непременно, — промурлыкала она, и тут же закрыла за собой дверь.

— Черт, так всегда. Ладно, пока я буду у шефа, проверь еще раз второй блок, как только вернусь, попробуем запустить.

Олег молча кивнул, продолжая копаться в блоке управления.

— Да, и еще, загляни в шестой. Мне кажется, что всему виной вовсе не нагнетатель, а датчики слежения скорости потока.

Олег снова молча кивнул, всем видом говоря, что всё посмотрит и проверит.

Илья мельком взглянул на установку и не долго думая, вышел в коридор и направился в кабинет начальника отдела. Не доходя нескольких шагов, заглянул в окно на улицу. День был чудесный. Институтский дворик утопал в зелени, и хотелось свалить куда-нибудь на природу, а не копаться целыми днями возле установки, выясняя причины, почему она упорно не хочет работать.

Постучав в дверь, он услышал слегка хрипловатый голос шефа:

— Войдите.

Илья понуро вошел в кабинет. За большим столом сидел Сиротин. Подняв голову и взглянув на Илью, он зачем-то поправил галстук, слегка покрутив при этом головой, и рукой сделал жест, приглашая того присесть напротив.

— Михаил Васильевич, вызывали?

— Вызывал.

— На предмет?

— Как вот это понимать? — и шеф положил перед Ильей лист бумаги с планом работ на будущий квартал.

— Так вы сами просили составить план работ на перспективу.

— Илья Сергеевич. Я просил составить план работ, а не размышления о том, в каком направлении может двигаться ваша научная мысль.

— А что вам не нравится в моих размышлениях? Довольно интересное направление работы…

— Верю, охотно верю. Если бы не одно но. Вы же прекрасно знаете, что план работ на год утвержден. Целевые средства выделены, и их надо осваивать, то бишь, подтверждать идеи, вами же предложенные год назад и мною поддержанные. А что вы предлагаете? Зачеркнуть полгода работы, бросить всё и начать новую разработку? Вы вообще понимаете, о чем говорите или нет?

Илья тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что его предложение утонет в потоке слов типа нельзя, не положено и так далее и тому подобное.

— Молчите, потому что нечего сказать.

Сиротин сделал паузу, посмотрел на скисшее лицо Ильи, и добавил:

— Вы же умница, идеи захлестывают вас через край. Но реальность такова, что надо сначала реализовать то, что было предложено, а уже потом переходить к решению следующей идеи. Да что я вам, как школьнику объясняю прописные истины. Вы же руководитель группы, кандидат наук, а не аспирант-заочник. За вами коллектив и от вас зависит, заработает установка или нет, а стало быть, получит отдел премию, или мы опять будем в пролете.

— Я понимаю, но ведь премия, это не предел мечтаний! — слегка повысив голос, произнес Илья.

— Может быть, только для кого как. Стужин у вас в группе?

— Да.

— Если не ошибаюсь, у него жена в декрете, и дочери третий месяц. Ему что, премия не нужна?

— Нужна.

— А Симонов, у которого трое и теща второй год лежит, тоже обойдется без неё?

Молчите, потому что нечего сказать.

— Сказать можно, только поймете ли вы, не знаю.

— Ну, знаете. Вот уж не ожидал такой черной неблагодарности. Сколько установка не работает?

— Третий месяц.

— Именно, без малого квартал. А по плану, вы должны были провести тестовые испытания еще в прошлом квартале. Испытания, а не запуск. Я понимаю, не все получается, как хотелось бы, и поэтому скорректировал у руководства сроки, продлил тему еще на полгода. А взамен слышу от вас такие слова.

— Но Михаил Васильевич!

— Что Михаил Васильевич? Я ведь не вызываю вас на ковер, не требую, чтобы завтра, или в крайнем случае послезавтра, вы приступили к испытаниям. Я всего лишь попросил написать план работ на будущий квартал в свете проблем, которые есть. И все. А вы думаете о чем угодно, только не о том, в чем причина неудач и как форсировать работы по теме.

Сиротин закрыл папку, которая лежала перед ним, словно говоря, что тема разговора завершена, и спокойно произнес: