— Выходит, что американцы охотились лишь за силовой установкой?

— Этого я не знаю.

— Иными словами, если они что-то знали о проводимых в лаборатории экспериментах, то не следует сбрасывать со счетов, что исследования плазмоидов могли их заинтересовать?

— Вполне возможно. И потом, не стоит забывать, что исследования в этой области ведутся не только у нас. Другое дело, что мы продвинулись достаточно далеко, но вполне возможно, аналогичные работы ведутся не менее успешно где-то еще, но мы пока об этом просто не знаем. В научных кругах не принято афишировать неудачи.

— Не только в научных.

— Тем более.

Осипов сделал вид, что о чем-то задумался, хотя вопрос, который он хотел задать Пирогову, был заранее готов и ждал подходящего момента. Почесав лоб, он неожиданно спросил:

— Илья Сергеевич, и всё же, можно личный вопрос задать?

— Попробуйте.

— Я никак не могу понять, каким образом ваша супруга оказалась в Челябинске? Если я правильно понял, вы приехали в Москву один, потом вместе с Иванцовым уехали и устроились работать в лабораторию. А затем ЧП, и ваше внезапное исчезновение. Из материалов и докладной на имя Кроля по факту происшествия понять ничего невозможно, да и сотрудники весьма уклончиво отвечают на вопросы. И что странно, в тот же день появление вашей жены! При этом никаких следов, что она приехала, прилетела и почему-то тоже без документов. Согласитесь, но вопросов так много, что невольно складывается впечатление, что ваши эксперименты как-то с этим связаны? Или я ошибаюсь?

Теперь наступил черед Ильи призадуматься. И было от чего. Вопросы, что называется, приперли его к стенке и ответить, что капитан просто ошибается, и ничего сверхъестественного в приезде супруги в Челябинск нет, вряд ли возможно, потому что придется что-то придумывать. Начнется проверка, и вранье моментально выяснится, и тогда может последовать совсем иной разговор и в ином месте. И хотя Илья давно был готов к этому и даже худшему варианту, но сейчас, когда до реализации и проверки идей осталось совсем чуть-чуть, не стоило играть в опасные игры с организацией, которая в теперешней ситуации была хозяином положения, и от неё полностью зависел успех работы. Илья почувствовал, как пересохло во рту и отчаянно захотелось закурить и сделать пару затяжек. Он посмотрел на Осипова. Тот спокойно сидел напротив, ожидая ответа.

«А капитан-то не промах, — подумал Илья, — исподволь, подвел разговор к тому, что наверняка его интересовало с самого начала. Что же ответить?»

— Вполне возможно. Но объяснить что-то более подробно я не могу. И не потому что я что-то скрываю, а потому что сам толком не знаю ответов на те вопросы, которые вы перечислили. Вы же читали отчет о ЧП. Ответов нет, потому что это наука. Иногда она преподносит нам такое, от чего мы ломаем голову, месяцами, а то и годами размышляем и не понимаем как это возможно.

— Значит моё предположение о том, что исследования плазмоидов и внезапное появление вашей жены в Челябинске, как-то связаны между собой?

— Да.

— Что же, как говорится, и на том спасибо. Откровенно говоря, я боялся, что пошлёте меня и проигнорируете мой вопрос.

— Я… Вас! Однако. Вот уж не ожидал, что в такой организации будут миндальничать в том случае, если ответ не понравится.

— Помните, как у Булгакова — не читайте до обеда советских газет. Это я к тому, что про нас много говорят и пишут, не особенно заботясь о достоверности информации. Отсюда слухи и мнения, которые далеки от реальности.

Сделав паузу, Осипов произнес:

— Выходит, что ваши исследования сейчас связаны не столько с самой энергетической установкой, сколько с тем эффектом, который произошел в лаборатории и теми возможностями, которые открываются в случае успеха? Я правильно понял?

— В целом да. Собственно говоря, мы изначально занимались этой проблемой, а предложение использовать установку было предложено мной позже, когда возникла задача быстрой накачки энергией.

— Может быть вам нужна помощь со стороны смежных наук или привлечение каких-то специалистов? Вы ведь понимаете, что задача выходит на более высокий уровень…

— Возможно. Но мне кажется, что сейчас еще рано. Соберем, проверим, что всё работает, начнем эксперименты, а там видно будет. Вполне возможно, что вы правы, свежие идеи очень пригодятся.

— Ну что же. Мне кажется, что хотя и не все вопросы прояснились, но некоторая неопределенность все же снята, не так ли, Илья Сергеевич?

— Не знаю, вам виднее.

— Мне хотелось бы, чтобы вы видела во мне и организации, которую я представляю, по большей мере, помощника, нежели… надеюсь, вы поняли меня?

— Поживем, увидим.

— И то верно. Поэтому, чтобы между нами не было недоверия, сразу сообщу вам, что как только начнется монтаж оборудования, у вас появятся несколько технических работников из нашей службы, которые должны скопировать установку. Мы не хотим её у вас изымать, а вот воспроизвести и начать параллельные работы, но в ином направлении, просто обязаны. Надеюсь, вы понимаете, с чем это связано?

— Чего уж тут не понимать. Хорошо хоть, что не отбираете, а лишь копируете, да еще сообщаете об этом.

— Я понимаю вас, хотя, — Осипов неожиданно вздохнул и добавил, — ничего я конечно не понимаю. Это так, фраза для успокоения.

— Не знаю, вам виднее. Кстати, если необходимо, то можно сразу скопировать чертежи отдельных деталей, которые мы заказывали, а заодно спецификации готовых узлов и координаты поставщиков.

— Спасибо.

— Значит, говорите, американцы всё же испытали установку, да ещё непосредственно у нас? Ничего и никого не бояться. И что же, мы никакой ноты в ответ?

— Пока нет. И… это уже наверху решают, как и что. Наше дело доложить, предоставить неопровержимые факты.

— Хорошо, что хоть никто не погиб.

— Увы. Четверо погибших, шесть человек в больнице, причем один вряд ли выживет, слишком сильные ожоги получил.

— А из наших все живы? Я что-то Рената Губайдуллина не видел.

— В больнице, с аппендицитом ночью скорая увезла. Как поправится, постараемся организовать его приезд к вам.

— Спасибо. Отличный программист. Кстати, пока его нет, было бы неплохо, если пришлете специалиста, хорошо владеющего программным обеспечением.

— Непременно.

Поднявшись, они вышли в коридор и попрощались. Илья хотел было задать Осипову еще вопрос, но передумал и быстро зашагал в помещение, где ребята распаковывали ящики с оборудованием. В дверях чуть было не столкнулся лоб в лоб с Иванцовым.

— Оба-на, это ты. Ну как, капитан учинил допрос по всей строгости закона?

— Вроде того.

— Да, в этой крысоловке мы теперь надолго.

— Как ты сказал, крысоловка?

— Фраза Марата. В принципе я с ним согласен. Выход отсюда пока закрыт, так что работаем и не рыпаемся.

Илья невольно вспомнил работу в Америке, где условия были более комфортабельные и можно было хотя бы перемещаться по территории института, но, глядя на кислую физиономию Вячеслава, решил, что не стоит сыпать соль на раны и, стараясь говорить с долей юмора в голосе, произнес:

— Ничего, нам бы ночь простоять, да день продержаться, а там и красная армия подоспеет.

— Чего? — явно не понимая юмора, переспросил Вячеслав.

— Я говорю, всё пучком будет. Соберем установку, запустим, и еще на плацу мяч погоняем.

— Ну, не знаю…

— Не горюй. Может о нас еще какой-нибудь триллер снимут. Вспомни, во всех американских фильмах, все секретные разработки производятся в точно таких подземных лабораториях. Фильмец будет что надо. Нас возьмут в консультанты. В титрах, конечно, не покажут, так как нас засекретят, но мы то будем знать, кто они настоящие бойцы невидимого фронта, — и Илья весело рассмеялся.

— Ну тебя. Я серьезно, а тебе смешно.

— Эх, Славик, жизнь такая интересная штука, чтобы плакать, когда ты жив, здоров, да еще имеешь интересную работу. Да если бы Ольга еще рядом со мной была, я бы сейчас плясал, а не плакался в жилетку, что меня заперли на энном этаже подземного бункера.