День был прекрасным, стоило только протянуть руку назад, и он мог коснуться полумиллиона долларов. Никто на свете не докажет, что они у него. Сбросить со скалы? Зачем? Пусть сейчас они ему не нужны, пусть он не станет их тратить прямо сейчас, но кто знает, что таит будущее? Сбросить со скалы? Сумасшествие! Разделить? Еще большее сумасшествие! Они еще пожалеют, что втравили его в эту аферу!

Он улыбнулся, довольный своей логикой и практичностью. Нет, отвезти чемоданчик куда-нибудь и спрятать, а потом заявить, что Альваро с деньгами не пришел.

А что, если за ним следили на автостанции? Не слишком благородно проверять близкого друга, но возможность бесчестья приходится признать. И тут ответ был прост: спрятать где-нибудь деньги и просто привезти пустой кейс. Сказать, что именно его Альваро оставил на платформе. Если скажут, что он должен был заметить, что кейс слишком легкий, легко все отрицать: ведь он к нему не прикасался, пока не вышел из автобуса, а там было уже поздно. Во всяком случае, кейс не был так тяжел, как он бы ожидал от такого количества денег…

Рикардо задумчиво нахмурился, глядя на раскручивавшуюся перед ним серую бетонную ленту. Следовало бы проверить чемоданчик, но он не хотел терять времени, задерживаясь там, где вышел из автобуса. Вокруг, правда, никого не было, но в таких горах с незаметным наблюдением проблем не возникало. Уж лучше поскорее убираться. Когда он спустится с гор, тогда и выберет достаточно пустынное место, чтобы все проверить.

Он успокоился от этой мысли, рисуя себе зрелище множества купюр, и удобно откинулся в угол между шикарным кожаным сидением и дверью, наслаждаясь солнцем и бодрящим духом виски. Еще глоток не помешал бы, но попозже. Когда деньги будут надежно спрятаны, хватит времени для выпивки.

В зеркало заднего вида он заметил, как развалюха позади пытается удержаться за его «феррари», и снисходительно ухмыльнулся. Такая наглость его заинтриговала. Он даже решил было разогнать как следует свою красавицу, просто чтобы продемонстрировать бедняге ее таланты, но передумал. Зачем рисковать нарваться за полицию за превышение скорости, когда все идет так хорошо?

Пусть несчастный таксист думает, что его машина «феррари» не уступит, что тут плохого?

Он снова посмотрел назад, но ужасная жертва древнего аборта, грохочущая позади, была уж слишком наглой. Его не раз уже задерживали и штрафовали за превышение скорости, и когда в машине были чемоданы, хоть раз полиция просила их открыть? Да никогда. Ну, так какой тут риск, если он проучит эту развалюху, заставит уважать себя? Никакого.

Подмигнув зеркалу заднего вида, Рикардо погладил кожу руля и нажал на газ.

Внезапный взрыв скорости вдавил его в мягкую подушку сиденья; руль как живой бился в руках, колеса скрипели на поворотах; машина содрогалась в предвкушении прямой, стремилась оправдать свое гордое имя, сделать приятное ему, ее владельцу. Ветер свистел в ушах, ерошил волосы. Он рассмеялся, наслаждаясь скоростью и жизнью, — и тут вдруг удивленно глянул в зеркало. Смех резко оборвался: такси удерживало прежнюю дистанцию!

Ладно! Шутить изволите, да? На такой груде металла? Ладно, приятель, не перестать ли нам играть? Моя машина называется «феррари» не без основания. Он перегнулся, включая форсаж, и снова уселся поудобнее, язвительно улыбаясь. Взгляд его метался от извилистой дороги к спидометру, он медленно выжимал педаль газа, стрелка дрожала, продолжая двигаться по шкале спидометра. Сто сорок километров, сто пятьдесят, сто шестьдесят…

Долю секунды он задержал взгляд в зеркале заднего вида — и вдруг все понял. Как будто ледяная рука безжалостно сдавила его желудок.

Там было не обычное такси. Ни одно такси в мире не могло так гнать; ни одно новое, уже не говоря об этой развалюхе. И не было простой случайностью, что люди в нем его преследовали. Они шли именно за ним, он знал это наверняка, а не паниковал. Шли именно за ним и чемоданчиком. Они знали все! Кто они были, значения не имело; люди Хавьера-старшего или полиция — все едино. За ним гнались, и все.

С чувством горечи, куда более едкой, чем былая эйфория, он подчинился суровой реальности. Может быть, он не умел быть преступником, зато умел вести машину, и у него была гоночная «феррари». Он выиграет!

Сто семьдесят километров в час, сто восемьдесят, сто восемьдесят пять… Порывы ветра больше не были игривыми, прохлада его уже не освежала; солнце казалось не таким ярким, более далеким. Сто девяносто, сто девяносто пять…

Последний раз глянув на такси, он увидел, что то не отстает. Теперь он выбросил все из головы, перестал смотреть в зеркало, сосредоточась на извилистой дороге и плане, который вырисовывался в его сознании. Огромные скалы пролетали мимо, дорога раскручивалась под ним и выплескивалась сзади. Чемоданчик… ладно, по крайней мере не было вопросов, что делать, выбора не оставалось. От него нужно избавиться, сбросить со скалы, но так, чтоб не заметили… Возможно, здесь такси за ним и поспевает, но на равнине — черта с два! У «феррари» лучше обтекаемые формы, ниже центр тяжести, лучшее распределение массы, шире покрышки, и у него не было сомнений, что как водитель он непревзойден.

Рикардо кивнул с непреклонным лицом.

Придется найти место на спуске, длинную прямую, где он бы видел встречный транспорт, достаточно длинную, чтобы выехать на встречную полосу, швырнуть чемоданчик и вновь успеть вернуться в свой ряд. Понадобится преимущество не меньше километра, чтобы освободиться от преследователей. Крутые повороты помогут выиграть время, но все же придется снизить скорость. Или рисковать…

Он потянулся назад, нащупывая кейс; машину швырнуло в сторону, как не пытался он вести ее одной рукой. Оставалось надеяться, что из машины позади не заметят его манипуляций. Чемоданчик вначале за что-то зацепился, потом подался. Он торопливо потянул его через спинку сиденья и дал упасть, инстинктивно вернув руку на руль. Скорость достигла двухсот километров в час! Безумие! Хотелось вытереть пот с лица, но он не решался еще раз бросить руль.

Теперь Рикардо был готов, готов как никогда. Он понимал, что почти невозможно выбросить чемоданчик незаметно, но знал, что другого шанса у него не будет. Он позабыл про все. Спроси его сейчас про семью, про университет или про его невесту, он бы не понял. Весь мир замкнулся в маленькой несущейся машине; все будущее — в маленьком рыжем кейсе, выбрасываемом со скалы. Он даже не помнил ни преступления, ни как и почему он здесь; привели его сюда ночные кошмары, и был только один путь от них избавиться.

Он не смог удержаться, чтобы не посмотреть в зеркало заднего вида. Глаза его расширились: он выиграл почти полкилометра! И машина позади явно отставала. Рикардо усмехнулся болезненной усмешкой. Неужели он сумеет? Шансы были сто к одному против него, но что, если он справится? Что скажут, если при нем не будет чемоданчика? Ошибка? Штраф за превышение скорости? Он оставил эту мысль, как глупую и опасную, и приник к рулю, выжимая из «феррари» все.

Дорога вильнула в последнем знакомом изгибе; дальше начинался крутой спуск по краю плато, потом переходивший в более пологий. Впереди тащился грузовик. Обходить его в слепом повороте было опасно и глупо, но для Рикардо так вопрос не стоял. Он даже слегка тормознул при обгоне, приподнявшись на сиденье, потом снова уселся, совсем не удивившись, что встречных машин не оказалось.

«Я сделаю это, — подумал он, вдруг обретя уверенность, — я действительно это сделаю! Грузовик, который я обогнал, их задержит, если они не в таком же отчаянии, как я, а никто в этом мире не может быть в большем отчаянии, чем я!»

Он перестал думать о преследователях и сконцентрировался на виляющей дороге. Приближался крутой поворот. Он выжидал до последнего момента, быстро тормознул, отпустил, машину занесло, но мозг его автоматически отмечал все, что творилось впереди. Дорога впереди была свободна на километр до следующего поворота, какой-нибудь грузовик или автобус внизу явно задерживал движение. Единственная машина, бывшая на виду, — грузовик с прицепом, частично выступавший из кармана на обочине.