Террел видел в парикмахерской двух людей Селлерса, но знал, что звук вибратора заглушит их с Ником разговор.

— Конечно, конечно, — сказал Ник, заходя сбоку. Он сразу понял, чего хотел Террел, они и раньше так делали. — Так что за новости? — спросил он, пропуская ремень электровибратора на тыльную сторону руки.

— Ничего особенного, — сказал Террел. — Как Анжела?

— Хорошо, просто отлично.

Включив вибратор, он начал массаж со лба.

— Я вам опишу человека. Скажите мне, бывал ли он здесь.

— Конечно, конечно, — сказал Ник, слегка повышая голос. — Я спорю, что выиграю. Смелость — вот что у меня есть. Мозги? Деньги? Нет, зато смелости предостаточно.

— Крупный, черноволосый, со шрамом на лбу. Выглядит крутым, настоящая горилла. Вы его видели, Ник?

— Ну, я не знаю…

Террел увидел испарину над верхней губой Ника и понял, что маленький парикмахер испугался.

— Ладно, забудьте, что я спрашивал.

— Нет, он был здесь с Айком два дня назад. Это все, что я знаю. Хотите, чтобы я поспрашивал?

— Ни в коем случае. Забудьте.

— Как вам угодно.

Террел взглянул на часы.

— Достаточно, мне нужно идти.

Он заплатил Нику, дал четвертак на чай и скользнул в пальто. Сердце его билось быстрее, он чувствовал, как его охватывает возбуждение. Теперь у него была история. Доказательства — это другое дело, но у него было смутное ощущение: есть след — Айк Селлерс нанял громилу убить Эден Майлз и таким образом ложно обвинить Колдуэла. Это не было подозрением или умозаключением, это была правда. Но что такое правда? Сможет ли он создать такое дело против Селлерса, которому поверили бы судьи?

Террел уже поворачивал к выходу, когда его окликнули.

— Сэм, дружище, минутку.

Он оглянулся и увидел, как один из людей Селлерса, Большой Мэнни Ноувелс улыбался ему в дверях комнаты отдыха. Большой Мэнни был глуповатым здоровяком с маленькими близко посаженными глазами и не знавшим смущения лицом. Он вальяжно шествовал к Террелу, переваливаясь с боку на бок, как буй в шторм, и мягко уронил руку ему на плечо.

— Айк хочет видеть тебя, Сэм. Давай не будем заставлять его ждать. Ты знаешь, как он занят.

— Меня это очень беспокоит. Первого числа каждого месяца я тревожусь за Айка целых шесть секунд. Иногда я хочу поторопить это чувство, но с ним надо считаться.

Большой Мэнни испуганно глянул в сторону комнаты отдыха.

— Брось, Сэм. Ты знаешь, он не любит, когда над ним подшучивают.

— Убери свою руку, ради Христа. Ты думаешь, я один из твоих шестерок?

— Незачем на меня катить бочку. Я только делаю то, что мне сказали.

— Хорошо, давай войдем в присутственное место. Нам идти задом или на четвереньках?

— Да перестань ты! Ты знаешь, он хочет поговорить по-доброму. Почему не быть вежливым? Это ни черта не стоит.

— Только немного самоуважения.

— Зачем все воспринимать так серьезно? Все тебя уважают, Сэм.

— Пошли.

Селлерс стоял у киоска с сигарами, листая журнал; пышущий здоровьем человек с темно-коричневой кожей и блестящими волосами цвета старого серебра. На нем был легкий серый фланелевый костюм прекрасного покроя и пальто верблюжьей шерсти с прорезными карманами и отворотами с ручной строчкой. По обе стороны от него высились огромные парни в темных костюмах, казавшиеся очень озабоченными. Они внимательно изучали Террела, затем отвели глаза от его лица, чтобы проследить за людьми, спешащими мимо Селлерса.

— Приятно видеть тебя, дружище, — сказал Селлерс, улыбаясь и протягивая широкую мягкую ладонь. — Тебя не так просто встретить. — Улыбка сузила его глаза до щелочек, но это не изменило холодного, тяжелого изгиба губ. — Я пытаюсь встретиться с тобой уже пару дней.

— А на работе вы меня искали?

Селлерс с деланным огорчением развел руками.

— Я не пользуюсь системой. Я просто иду, надеясь наткнуться на людей, которых мне надо увидеть. Чаще всего это срабатывает. — Он положил руку на локоть Террела. — Вот зачем я хотел тебя видеть. У нас есть несколько подлинных снимков из цирка. Ты же знаешь про наш детский праздник?

— Да, знаю.

Террел знал, что каждый год Селлерс оплачивал поход группы городских сирот в цирк и всегда широко это рекламировал. Сирот хорошо кормили, потом вели в цирк и много фотографировали с Селлерсом, мэром Тикнором и другими важными персонами. Местные газеты обязаны были освещать это дело, но пресс-агент Селлерса жаловался, что репортажи преуменьшали его значение из-за предвзятого отношения к его хозяину. Некоторые издатели даже предполагали, что сирот выбирали именно потому, что у них нет родителей, которые могли бы уберечь их от притворных рекламных трюков.

— Этот год был грандиозным, — доверительным тоном продолжал Селлерс. — Ты, Сэм, убудешь годами наслаждаться, гладя, как дети развлекаются. И еда — я заказал полсотни лучших индеек, и это было только начало. — Не поворачивая головы, он бросил: — Бен, давай эти снимки.

Бен Ноубл, его пресс-агент, поддакнул:

— Только что со сковородки, Айк, — и вложил толстый конверт в протянутую руку Селлерса.

— Взгляни, Сэм, — Селлерс вытащил около дюжины отпечатков. — Я не хочу сейчас занимать твое время. Ты можешь их просмотреть позже в офисе. Взгляни только на эту блондинку с укротителем львов. Когда-нибудь видел что-то подобное?

— Очень трогательно…

— Я пришлю к тебе девушку со всем материалом, который тебе нужен. Имена, возраст, кое-какие интересные истории и прочее. У нее есть целая подшивка, Сэм. Все, как у порядочных людей.

— Вроде моих читателей — вы это имели в виду?

— Да, что-то вроде того.

Террел усмехнулся.

— Я уверен, у тебя достаточно материала, чтобы заполнить мою колонку на пару недель. До окончания выборов, во всяком случае.

— Правильно, — кивнул Селлерс. — Надеюсь, ты не думаешь, что я на тебя давлю. Но заполни свою колонку чем-нибудь приятным. Увидишь, как это хорошо оплачивается.

— Может быть, мне взять отпуск на пару недель? — предложил Террел. — Это была бы хорошая идея?

— Хорошо сказано, — Селлерс внимательно изучал его, глаза между прикрытых век стали двумя темными точками.

Один из огромных парней рядом с ним беспокойно задвигался.

— Я думаю, Айк, он выдохся. Может быть, отпуск пойдет ему на пользу…

— Может быть.

— Здорово у вас получается, — хмыкнул Террел, — как у шарманщика с обезьяной.

Селлерс ткнул стопку снимков Террелу в живот:

— Не шути со мной, парень…

Властность внезапно проявилась на его лице; Террел мог разглядеть садистскую ухмылку в его глазах и в изгибе его холодных толстых губ.

— Ты бери эти снимки. Смотри на них каждый день и помни, что я тебе говорил.

У Террела пересохло во рту, он знал, что лоб его вспотел. Но он дал снимкам упасть на пол.

— Моя колонка занята на две недели. У меня нет ни свободного абзаца.

Айк Селлерс смотрел на снимки у своих ног. На него смотрело напудренное лицо клоуна, изображая печаль накладным носом и опущенными уголками грустных собачьих глаз. Селлерс медленно и осторожно выдохнул, как будто выпускал летучее и опасное вещество, которое могло взорваться.

— Это все, что я хотел сказать тебе, Сэм. Пошел вон!

— С удовольствием.

Террел зашел в аптеку напротив «Клейтона» выпить кофе и дал себе возможность снять нервное напряжение; в стычке с Селлерсом не было ничего смешного. Айк был могущественным человеком, вспыльчивым и злопамятным. Он ничего не тратил понапрасну, и угрозы — меньше всего. Террел сидел со своим кофе до тех пор, пока пальцы не перестали дрожать, затем вышел и подозвал такси. Он решил снова встретиться с Сарнаком. Должно быть, Колдуэл с его программой реформ был очень опасен для Селлерса, иначе тот не стал бы затевать такую откровенно глупую игру.

Атмосфера в штабе кампании Колдуэла за последние сорок восемь часов разительно переменилась. Тогда все здесь дышало энтузиазмом мессианства; Колдуэл скакал впереди на белом коне честного политика, и силы зла в беспорядке отступали от его сияющего копья. Террел помнил это чувство, правда, немного подправляя для своего блистательного сюжета. Но сейчас большой зал был почти пуст, а флаги и портреты казались удручающе неуместными на фоне подавленной тишины. Две молодые девушки за столом подняли на него глаза, готовые к защите. Террела тронуло выражение вины на их лицах. Почему они должны испытывать вину?