Хавьер спокойно взглянул на него.

— Если бы эти парни сдержали слово, полиция никогда бы не узнала о письме.

— Понимаю.

Да Силва покачал головой. Неужели в наши дни люди все еще думают, что похищенных когда-нибудь возвращают за выкуп? Жертв, которые могут опознать своих похитителей? Он спросил.

— А конверт?

— Здесь.

Хавьер вновь откинулся назад, открывая ящик стола, и передал конверт. Да Силва взглянул на него и удивленно спросил:

— Это было в почте?

— Вчера утром.

— Без марки?

— Что?

Хавьер схватил конверт. Имя и адрес были аккуратно напечатаны, но марки не было, и никаких почтовых штемпелей.

— Я даже не заметил. Оно было с другими письмами рядом с моей тарелкой за завтраком.

— Кто приносит почту?

— Сальвадор, дворецкий. Тот, что провел вас сюда.

Хавьер даже не потрудился подтвердить его честность или стаж работы.

— Если хотите с ним поговорить…

— Может быть, позже. Уверен, он его не писал. Вчера утром у вас не было посетителей? Примерно в то время, когда пришла почта?

— Нет. Впрочем, заходил один из друзей Чико. Хотел узнать, где сын; я сказал, что не знаю.

— Он не сказал, зачем тот ему нужен?

— Чико обычно подвозил его в школу. Вчера Чико не подобрал его… — голос увял.

— Больше никого не было?

— Нет. Я бы увидел. Я был в патио и читал газету.

— А друга Чико как зовут?

— Не знаю. Как будто Умберто, я думаю. Он тоже на юридическом факультете.

Да Силва автоматически отложил имя в памяти. Может, это что-то значит, а может, и нет. Какое-то время он поразмыслил; напрашивались сотни вопросов, но пока они могут подождать. Сейчас нужно добраться до автостанции и выяснить, переданы деньги или еще нет, и как переданы. А если получится, то кому. Он кивнул Вильсону, получил одобрительный кивок в ответ и встал.

— Нам нужно идти, синьор Хавьер. Простите, что принес дурную весть. У нас будут еще вопросы, я уверен, но как раз сейчас нужно попытаться отследить деньги.

— Деньги не важны. Я хочу…

— Мы оба хотим того же, синьор Хавьер. А быстрейший способ это узнать — проследить за деньгами. До свидания.

Друзья вышли из комнаты и молча вернулись к такси. Оставшиеся позади богатство и благополучие казались издевательством. Они сели в машину, да Силва запустил мотор и помедлил, повернувшись к Вильсону.

— Ну? Как тебе понравилась жизнь другой половины?

В голосе его веселья не было. Вильсон пожал плечами.

— При других обстоятельствах я бы сказал — прелестно. Но вот сегодня выбрал бы Кататумбу.

— Черт, почему люди не зовут полицию?

Вильсон внимательно изучал его.

— А ты бы на его месте позвал?

— Не знаю.

Да Силва сосредоточился на сложном маневре.

— Пожалуй, нет, хотя это бессмысленно. Может, мы бы и помогли, но вряд ли. Вероятность возвращения жертвы живой чудовищно мала. Однако, полагаю, от этого не легче.

Он свернул на Эстрада де Сумаре и затем погнал в сторону авениды Пауло де Фронтин, кратчайшим путем в город.

— Тут ничего бы не помогло.

— Нет, — согласился Вильсон. — Похоже, Чико сам организовал свое похищение, а оно бумерангом ударило по нему. Если он не поссорился с кем-нибудь на горе. — Он посмотрел на да Силва.

— Но ни один из нас в это не верит. Я не верю в дикое совпадение, когда речь идет о таких деньгах.

— Правда. Возможно, прекрасная синьорита Веларес сможет пролить свет на этот вопрос, если когда-нибудь вернется домой. Она… — Он взглянул на да Силва. — Что?

— Черт! Я забыл спросить про нее у Перейры.

— Если бы было, что докладывать, он сказал бы, — Вильсон вернулся к прерванной теме. — Я сказал, что она сможет нам помочь, если захочет, но даже без ее помощи… Вполне вероятно, что его убил друг…

— Друг? — брови да Силва поползли вверх. — У тебя странное представление о дружбе.

— Я имел в виду, не посторонний. Наверняка знакомый. Вот как я это представляю. Вернусь к первому своему определению — друг. Вероятно, участников было больше, чем только Рамона и Чико, и он бы не привлек к этому никого, кроме друга.

— Значит, если один из них пожадничал и захотел получить все, то он его и убил — продолжал да Силва. — Друг… Один вопрос: зачем убивать раньше, чем получены деньги? И другой вопрос: логичнее всего подозревать друга, который забрал деньги. Он явно не стал бы передавать их никому. Его задачей было бы передать их Чико.

— Знаешь, — нахмурился Вильсон, — мы отрабатываем версию, где главным в схеме был Чико. А мог быть кто угодно.

— Сомневаюсь, — уверенно возразил да Силва. — Давай продолжим эту версию. Чико никому не мог поручить роль жертвы. Давай вернемся к моим вопросам. Ладно?

— Хорошо. Возьмем первый. Его убили, когда было удобнее всего. Когда деньги заберут, его в трущобах уже не было бы. Помнишь, его обещали вернуть в течение шести часов. Значит, он был бы на пути домой. А устранить его удалось без особого риска. Кроме Рамоны, никто не знал, где он. И кто бы узнал?

— Принимаю. А как насчет второго вопроса?

— Ну, я должен согласиться: тот, кто берет деньги — самый логичный подозреваемый. Или он тоже оказался бы под ударом.

Они ехали по извилистой дороге очень медленно. Впереди появились маленькие домики, — начинался город.

— Скажу больше, — добавил Вильсон, — если он не убийца, я бы не хотел оказаться в его шкуре.

— Другой вопрос: сколько с ним было друзей? С Чико, конечно. Давай предположим, просто в качестве версии, что Умберто такой-то принес письмо. Мог он заняться получением денег? Сомнительно по двум причинам. Причина номер один: доставить письмо можно, просто положив его у двери. Но если его увидят возле автостанции, когда деньги будут переходить из рук в руки, кто-нибудь может это запомнить. Не забывай, они вынуждены допускать, что в полицию сообщат.

Тут в голове капитана мелькнула еще одна мысль.

— Это же верно и относительно Рамоны. Она сыграла свою роль, нашла место для укрытия. Деньги брать она не станет. — Он улыбнулся. — Спасибо тебе, Господи, за любителей. Они любят делить ответственность.

— Ты все еще не сказал, почему не Умберто.

— О, это очевидно: у него нет машины, помнишь? Я не могу представить, как они получают деньги и ловят такси. Или автобус, даже на автостанции. Скорее, они используют шкафчики в раздевалках или камеру хранения.

Вильсон не согласился.

— Ну, так сколько любителей-заговорщиков мы имеем?

— По нашим подсчетам, минимум — четыре. Чико, Рамона, Умберто и по крайней мере еще один, чтобы взять деньги. Может, и больше. По их схеме, чтобы забрать деньги может понадобиться двое или даже трое.

— Правильно, — согласился Вильсон. — Они заказали доллары в мелких банкнотах. Если Хавьер наполнил кейс мелочью, его и вдвоем не поднимешь.

— Да, придется им попотеть, — улыбка да Силва погасла. — Ладно, поедем на автостанцию и выясним.

Они доехали до авенида Пауло де Фронтин; да Силва нажал на газ. Город таинственным лесом вырастал впереди.

— Единственная проблема в том, чтобы доказать хоть половину из того, что мы сейчас сказали. Даже после того, как мы их найдем…

Новая автостанция в конце дороги к докам была большим шагом вперед по сравнению со старой, которая уже едва справлялась. В современном, здании зал ожидания был снабжен кондиционером, туалетами, которые даже работали, и рестораном-баром, где подавали вещи посерьезнее, чем бутерброды с пивом; перед станцией хватало места для множества автобусов, но о частных автомобилях как и прежде никто не подумал. Поэтому да Силва втянулся в очередь такси под взглядами рассерженных водителей, изнемогших от ожидания и возмущенных вторжением чужака. Да Силва оглянулся — и они сразу успокоились, вспомнив старую пословицу: живи и дай жить другим.

Они пересекли площадь, проходя мимо огромных машин, стоявших между белыми линиями разметки; автобусы упирались носами в посадочные платформы, как больные лошади в кормушки. Люди садились, выходили, беспорядочно расхаживали подлинным платформам, как будто заблудились. Неожиданно репродуктор монотонно и неразборчиво принялся сообщать маршрут очередного рейса. Никто не обратил на это ни малейшего внимания. Да Силва гордо улыбнулся, довольный тем, что прогресс не смог испортить истинно бразильские души излишней организованностью.