Но мы не первый раз в горах! Ведет в Внезапную дорога; От ней в двенадцати верстах Аул. Мы знаем, где тревога! Идем. Уж полночь. Огоньки С высот твердыни замелькали; По камням речки казаки С главой дружины проскакали; За ними вслед полки вперед, Артиллеристы на лафеты… Патроны вверх, полураздеты, Ногой привычною мы вброд. Вот на горе перед аулом… «Вперед!» — «А! верно, на Сулак? — Перелилось болтливым гулом.— Ведь говорил же нам казак!» Давно ль, расставшись с Дагестаном, На этом месте, о друзья, Наскуча длинным рамазаном, Байрам веселый встретил я! Тогда всё пело беззаботно В деревне сча́стливых татар; В то время русские охотно Желали видеть их базар. Мирно́й чеченец, кабардинец, Кумык, лезгин, койсубулинец, И персиянин, и еврей, Забыв вражду своих обрядов, Пестрели здесь, как у друзей, Красою праздничных нарядов. В толпе андреевцев, жидов, Смотря на разные проказы, Кто не купил себе обнов Тогда на лишние абазы? Один с ружьем приходит в стан, Другой под буркою мохнатой, Тот шашкой хвалится богатой, А этот кажет ятаган. Всего так много, так довольно, Товар Востока налицо, И, признаюсь, меня невольно Пленило горское кольцо И трубка — ах! какая трубка! Ее разбила у меня Потом невинное дитя, Одна девчонка-душегубка! Но верьте, я не пропущу Смешной каприз такого роду — И по пятнадцатому году Шалунье славно отомщу… Теперь где лица, где наряды? Где разноцветный их базар? Нигде задумчивые взгляды Не встретят ласковых татар. Разбойник яростный в пустыню Торговый город обратил И беззаконную гордыню На пепле саклей водворил. Одни потомки Авраама Покорны русскому мечу И в укрепленьях Ташкичу Ждут смело нового байрама. Верхи Андреевой горы Давно сокрылись для отряда; Ясней туманная громада, Сырее влажные пары. Долина глухо вторит топот Шагов фаланги боевой, И зашумел перед зарей Волны Койсу протяжный ропот. Вот прояснился небосклон… Река вблизи. На берег прямо Кавалерийский легион Коней испуганных упрямо Торопит в воду. Залп огней Раздался вдруг из камышей… Покойно, тихо, без ответа На ласку вражьего привета Плывут и едут казаки… Вторичный залп… Опять молчанье… В волнах разлившейся реки И гул, и крик, и коней ржанье! Вода свирепствует, кипит, Буграми в рать отважных хлещет; Товарищ всадника трепещет, И леденеет, и храпит… Вздымая морду, друг ретивый В стихии грозной тонет с гривой, Дрожит, колеблется, как челн, Несет заветного рубаку Или, предавшись злобе волн, Бессильный мчится по Сулаку… Но солнце блещет в вышине. И русской пушки гул мятежный Гласит на вражьей стороне Чир-Юрта жребий неизбежный! Вот он, отважнейший в горах, Как Голиаф неодолимый, Стоит в красе необозримой На диких каменных скалах! Возникший в ужасах природы, Надменный крепостью своей, Он вечный воин мятежей И страж разбойничьей свободы! Назло примерной доброте Вассал и друг неблагодарный, Как часто в наглой черноте Питал он замысел коварный! Острил убийственный кинжал На благодетельную руку И ей же с робостью вверял Свою измену, жизнь и муку! Но он придет, сей лютый час! Злодей проснется без отрады, И будет тщетно скорбный глас Просить отверженной пощады!.. О, как безумна, как дерзка Неустрашимость смельчака! Он презирает наши пули; Смеясь, готовится к войне, И между тем в его ауле Дымятся сакли в тишине… Когда жена его и дети Стремятся в ужасе к мечети И в прахе льют потоки слез, Кичливый варвар с небреженьем Дарит их ложным утешеньем Иль взором гнева и угроз! Слепец, уверенный тираном В своей надежде роковой, Клялся торжественно Кораном, Мечом и бритой головой Спасти могилы правоверных От поругания собак И кровью воинов неверных Насытить яростный Сулак! Но не преступного вассала На жертву русскому обрек Святой губитель их, пророк… О нет, и подданных шамхала, Мятежных жителей Тарков, И маюртупских беглецов Он здесь собрал для истребленья! И я клянусь своим ружьем: Кази-Мулла с большим умом И вправе требовать почтенья! Его призывный к брани клич — Всегда злодеям новый бич! Смотрите, вот они толпа́ми Съезжают медленно с холмов И расстилаются роями Перед отрядом казаков. Смотрите, как тавлинец ловкой Один на выстрел боевой Летит, грозя над головой Своей блестящею винтовкой! С коня долой — удар, и вмиг Опять в седле, стреляет снова, К луке узорчатой приник — И нет наездника лихого! Вот двое пеших за бугром… На сошки ружья, приложились… Три пули свистнули кругом… Они ответили и — скрылись! Но пусть картечью и ядром Пугают робких! Что за дума У полководца на челе? Среди Сулака на седле Взирает мрачно и угрюмо На переправу генерал. По грудь в воде, рука с рукою, Неверной, шаткою ногою Пехотный сонм переступал; Река, как ад с отверстым зевом, Крутя валы с ужасным ревом, Твердыню храбрых облила; За каждый шаг — назад, стеною, Дружину с ношей боевою Волна свирепая гнала… Собрав измученные силы, Без слов, но с бодрою душой, Они встречают мрак могилы И образ смерти пред собой! Один упал, другой слабеет… Шатнулся, пал… и в целый рост! На помощь — кони: тот за хвост, Другой на гриве цепенеет!.. Ныряют сабли и штыки, Несутся пушки с лошадями, Летает гибель над главами — Идут бестрепетно полки!.. |
