И, радуя твои внимательные взоры, В роскошной красоте текли они как горы, И слух твой утешал их ропот вековой, И каждая волна, блестящую картину Раскинув пред тобой, скрывалася в пучину, И ты летел за ней душой. Вот здесь ты на мосту, в огне, перед громами; Там степи заметал враждебными чалмами; Там стонет Иордан, узрев тебя в волнах; Там горы подавил стопой неодолимой; Там скипетр обменил твой меч непобедимый, А здесь… Но что за чудный страх? Зачем ты отвратил испуганные очи? Бледно твое чело!.. Скажи, во мраке ночи, Что бурная волна к стопам твоим несет?.. Не тяжкой ли войны печальные картины, Не кровью ли врагов обмытые долины? Но слава, слава всё сотрет. Загладит всё она — всё, кроме преступленья; Но перст ее, но перст… Он кажет жертву мщенья — Труп юноши в крови!.. И мутная волна Несла его, несла и снова возвращалась, И, будто судия, к убийце обращалась С ужасной повестью она! А он, как заклеймен печатью громовою, Он быстро закрывал чело свое рукою, Но кровь из-под руки прозрачно и светло Являлась и текла струей неукротимой; Багровое пятно, как царской диадимой, Венчало бледное чело. И вот, тиран, и вот за это вероломство Восстанет на тебя правдивое потомство: Кровавого пятна ничто не истребит! Ты выше и славней соперника Помпея, Но кто, скажи мне, кто и Мария-злодея В тебе невольно не узрит?.. И умер наконец ты смертию народной, Уснул, как селянин на пажити бесплодной, Без платы за труды, с притупленной косой! Мечом вооружась, как будто для осады, У вышнего просить суда или награды Явился ты с твоей рукой. В последние часы, болезнью изнуренный, Один с своим умом пред тайной сокровенной, Казалось, он искал чего-то в небесах; Невнятно лепетал язык его суровый, Хотел произнести неведомое слово, Но замер голос на устах!.. Окончи — это бог, владыка тьмы и славы, Царь жизни и смертей! Он силу и державы Вручает и назад торжественно берет!.. Ответствуй… Он один поймет непостижимых; Он судит и казнит царей несправедливых, Ему рабы дают отчет. Но гроб его закрыт!.. Он там уже… Молчанье! Пред богом на весах добро и злодеянье!.. Он там!.. С лица земли исчез великий муж!.. О боже, кто постиг пути твоих велений? Что значит человек? Увы, быть может, гений Есть добродетель падших душ. <1833> ИЗ ПАНАРА 121. Песня Как смешон, Неумен Муж ревнивый, Неучтивый! Как хотеть Завладеть Лишь ему Одному (Без причины) И рукой, И душой Половины! Хоть сердись, Хоть бранись, Коль захочется Амуру, То жена, Сатана, Изомнет твою фризуру! Будешь горестно рыдать, Будешь лоб свой проклинать,— Но напрасно! Не найдешь себе утех И услышишь только смех Повсечасный. Станут дыбом волоса, Коль споют тебе в глаза Песенку такую, Хитрую и злую: Как смешон, Неумен Муж ревнивый, Неучтивый! Как хотеть Завладеть Лишь ему Одному (Без причины) И рукой, И душой Половины! <1829> ИЗ ГЮГО 122. Лунный свет В вода́х полусонных играла луна. Гарем освежило дыханье свободы; На ясное небо, на светлые воды Султанша в раздумье глядит из окна. Внезапно гитара в руке замерла, Как будто протяжный и жалобный ропот Раздался над морем!.. Не конский ли топот, Не шум ли глухой удалого весла? Не птица ли ночи широким крылом Рассе́кла зыбучей волны половину? Не дух ли лукавый морскую пучину Тревожит, бессонный, в покое ночном?.. Кто нагло смеется над робостью жен? Кто море волнует?.. Не демон лукавый, Не тяжкие весла ладьи величавой, Не птица ночная!.. Откуда же он, Откуда протяжный и жалобный стон? Вот грозный мешок!.. Голубая волна В нем члены живые и топит, и носит, И будто пощады у варваров просит… В водах полусонных играла луна. <1833> |
