4 Не розы светлого Пафо́са, Не ласки гурий в тишине, Не искры яхонта в вине,— Но смерть, секира и колеса Всегда мне грезились во сне! 5 Меня постигла дума эта И ознакомилась со мной, Как холод с южною весной, Или фантазия поэта С унылой северной луной! 6 Мои утраченные годы Текли, как бурные ручьи, Которых мутные струи Не серебрят, а пенят воды На лоне илистой земли. 7 Они рвались, они бежали К неверной цели без препон; Но быстрый бег остановлен, И мне размах холодной стали Готовит праведный закон. 8 Взойдет она, взойдет, как прежде, Заутра ранняя звезда, Проснется неба красота,— Но я, я небу и надежде Скажу: «Простите навсегда!» 9 Взгляну с улыбкою печальной На этот мир, на этот дом, Где я был с счастьем незнаком, Где я, как факел погребальный, Горел в безмолвии ночном; 10 Где, может быть, суровой доле Я чем-то свыше обречен, Где я страстями заклеймен, Где чем-то свыше, поневоле Я был на время заключен; 11 Где я… Но что?.. Толпа народа Уже кипит на площади́… Я слышу: «Узник, выходи!» Готов — иду!.. Прости, природа! Палач, на казнь меня веди!.. 1828? 19. Живой мертвец Кто видел образ мертвеца, Который демонскою силой, Враждуя с темною могилой, Живет и страждет без конца? В час полуночи молчаливой, При свете сумрачном луны, Из подземельной стороны Исходит призрак боязливый. Бледно, как саван роковой, Чело отверженца природы, И неестественной свободы Ужасен вид полуживой. Унылый, грустный он блуждает Вокруг жилища своего И — очарован — за него Переноситься не дерзает. Следы минувших, лучших дней Он видит в мысли быстротечной, Но мукой тяжкою и вечной Наказан в ярости своей. Проклятый небом раздраженным, Он не приемлется землей, И овладел мучитель злой Злодея прахом оскверненным. Вот мой удел! Игра страстей, Живой стою при дверях гроба, И скоро, скоро месть и злоба Навек уснут в груди моей! Кумиры счастья и свободы Не существуют для меня, И, член ненужный бытия, Не оскверню собой природы! Мне мир — пустыня, гроб — чертог! Сойду в него без сожаленья, И пусть за миг ожесточенья Самоубийцу судит бог! 1828 20. Провидение Я погибал… Мой злобный гений Торжествовал!.. Отступник мнений Своих отцов, Враг утеснений, Как царь духов, В душе безбожной Надежды ложной Я не питал И из Эреба Мольбы на небо Не воссылал. Мольба и вера Для Люцифера Не созданы,— Гордыне смелой Они смешны. Злодей созрелый В виду смертей В когтях чертей — Всегда злодей. Порабощенье, Как зло за зло, Всегда влекло Ожесточенье. Окаменен, Как хладный камень, Ожесточен, Как серный пламень, Я погибал Без сожалений, Без утешений… Мой злобный гений Торжествовал! Печать проклятий — Удел моих Подземных братий, Тиранов злых Себя самих,— Уже клеймилась В моем челе; Душа ко мгле Уже стремилась… Я был готов Без тайной власти Сорвать покров С моих несчастий. Последний день Сверкал мне в очи; Последней ночи Встречал я тень,— И в думе лютой Всё решено; Еще минута — И… свершено!.. Но вдруг нежданный Надежды луч, Как свет багряный, Блеснул из туч: Какой-то скрытый, Но мной забытый Издавна бог Из тьмы открытой Меня извлек!.. Рукою сильной Остов могильный Вдруг оживил,— И Каин новый В душе суровой Творца почтил. Непостижимый, Неотразимый, Он снова влил В грудь атеиста И лжесофиста Огонь любви! Он снова дни Тоски печальной Озолотил И озарил Зарей прощальной! Гори ж, сияй, Заря святая! И догорай, Не померкая. 1828 |
