1

Ты хочешь, друг, чтобы рука

Времен прошедших чудака,

Вооруженная пером,

Черкнула снова кой о чем?

Увы! Старинный жар стихов

И след сатир и острых слов

Исчезли в буйной голове,

Как след дриады на траве

Иль запах розы молодой

Под недостойною пятой.

Поэт пленительных страстей

Сидит живой в когтях чертей,

Атласных… не поет

И чуть по-волчьи не ревет…

Броня сермяжная и штык —

Удел того, кто был велик

На поле перьев и чернил;

Солдатский кивер осенил

Главу, достойную венка…

И Чальд-Гарольдова тоска

Лежит на сердце у того,

Кто не боялся никого…

Но на призывный дружный глас

Отвечу я в последний раз,

Еще до смерти согрешу —

И лист бумаги испишу…

Прочти его и согласись,

Что если средства нет спастись

От угнетенья и цепей,

То жизнь страшнее ста смертей,

И что свободный человек

Свободно кончить должен век…

…………………………..

……………………..опыт злой

Завесу с глаз моих сорвал

И ясно, ясно доказал,

Что добродетель есть мечта,

……..суета

Любовь и дружба — пара слов,

А жалость — мщение врагов…

Одно под солнцем есть добро:

Неочиненное перо…

2

В столице русских городов,

Мо<щей>, мон<ахов> и попов,

На славном Вале Земляном

Стоит странноприимный дом;

И рядом с ним стоит другой,

Кругом обстроенный, большой.

И этот дом известен нам,

В Москве, под именем казарм;

В казармах этих тьма людей

И ночью множество блядей

На нарах с воинами спят,

И веселятся, и шумят;

И на огромном том дворе,

Как будто в яме иль дыре,

Издавна выдолблено дно,

Иль гаубвахта, всё равно…

И дна того на глубине

Еще другое дно в стене,

И называется тюрьма;

В ней сырость вечная и тьма,

И проблеск солнечных лучей

Сквозь окна слабо светит в ней;

Растреснутый кирпичный свод

Едва-едва не упадет

И не обрушится на пол,

Который снизу, как Эол,

Тлетворным воздухом несет

И с самой вечности гниет…

В тюрьме жертв на пять или шесть

Ряд малых нар у печки есть.

И десять удалых голов,

<Царя> решительных врагов,

На малых нарах тех сидят,

И кандалы на них гремят…

И каждый день повечеру,

Ложася спать, и поутру

В м<олитве> к г<осподу> Х<ристу>

<Царя российского > в пизду

Они ссылают наподряд

И хуй сломать ему хотят,

За то, что мастер он лихой

За п < устяки > г < онять > скв < озь > с < трои >

И против нар вдоль по стене

Доска, подобная скамье,

На двух столпах утверждена.

И на скамье той у окна,

Броней сермяжною одет,

Лежит вербованный поэт.

Броня на нем, броня под ним,

И всё одна и та же с ним,

Как верный друг, всегда лежит,

И согревает, и хранит;

Кисет с негодным табаком

И полновесным пятаком

На необтесанном столе

Лежат у узника в угле.

Здесь триста шестьдесят пять дней

В кругу Плутоновых людей

Он смрадный воздух жизни пьет

И < самовластие > клянет.

Здесь он во цвете юных лет,

Обезображен как скелет,

С полуостриженной брадой,

Томится лютою тоской…

Он не живет уже умом —

Душа и ум убиты в нем;

Но, как бродячий автомат

Или бесчувственный солдат,

Штыком рожденный для штыка,

Он дышит жизнью дурака:

Два раза на день ест и пьет

И долг природе отдает.

3

Воспоминанья старины,

Как соблазнительные сны,

Его тревожат иногда;

В забвенье горестном тогда

Он воскресает бытием;

Безумным, радостным огнем

Тогда глаза его горят,

И слезы крупные блестят,

И, очарованный мечтой,

Надежды жизни молодой

Несчастный видит, ловит вновь.

Опять — поэт; опять любовь

К свободе, к миру в нем кипит!

Он к ней стремится, он летит;

Он полон милых сердцу дум..

Но вдруг цепей железных шум

Иль хохот глупый беглецов,

Тюрьмы бессмысленных жильцов,

Раздался в сводах роковых —

И рой видений золотых,

Как легкий утренний туман.

Унес души его обман…

Так жнец на пажити родной,

Стрелой сраженный громовой,

Внезапно падает во прах —

И замер серп в его руках…

Надежду, радость — всё взяла

Молниеносная стрела!..

4

О ты, который возведен

Погибшей в<ольности> на трон,

Или, простее говоря,

О<соба> р<усского> ц<аря>!

Коснется ль звук моих речей

Твоих обманутых ушей?

Узришь ли ты, прочтешь ли ты

Сии правдивые черты?..

Поймешь ли ты, как мудрено

Сказать в душе: все решено!

Как тяжело сказать уму:

«Прости, мой ум, иди во тьму»;

И как легко черкнуть перу:

«Ц<арь> Н<иколай>. Б<ыть> по с<ему>

Поймешь ли ты, что твой народ

Есть пышный сад, а ты — Ленотр,

Что должен ты его беречь

И ветви свежие не сечь…

Поймешь ли ты, что ц<арский> долг

Есть не душить, как лютый волк,

По алчной прихоти своей

Мильоны страждущих людей…

Но что?.. К чему напрасный гнев,

Он не сомкнет Молохов зев: