8 У вас не вздумает мальчишка Шипеть, надувшись: «Я студент!» Вы судите: пусть он князишка, Да в нем ума ни капли нет! У вас студент есть муж почтенный, А не паршивый, не сопляк, Не полузнайка просвещенный И не с червонцами дурак! У вас таланты в уваженье, А не поклоны в трех верстах; У вас заслугам награжденье, А не приветствиям в сенях! 9 Не ректор духом вашим правит — Природный ум вам кажет путь, И он вам чин и честь доставит, А не «нельзя ли как-нибудь!». А ты, козлиными брадами Лишь пресловутая земля, Умы гнетущая цепями, Отчизна глупая моя! Когда тебе настанет время Очнуться в дикости своей? Когда ты свергнешь с себя бремя Своих презренных палачей? 10 Но что я?.. Где я?.. Куда скрылся Вниманья нашего предмет?.. Ах, господа, как я забылся: Я сам и русский и студент… Но это прочь… Вот в вицмундире, Держа в руках большой стакан, Сидит с красотками в трактире Какой-то черненький буян. Веселье наглое играет В его закатистых глазах, И сквернословие летает На пылких юноши устах… 11 Кричит… Пунш плещет, брызжет пиво; Графины, рюмки дребезжат! И вкруг гуляки молчаливо Рои трактирщиков стоят… Махнул — и бубны зазвучали, Как гром по тучам прокатил, И крик цыганской «Черной шали» Трактира своды огласил; И дикий вопль и восклицанья Согласны с пылкою душой, И пал студент в очарованье На перси девы молодой. 12 Кто ж сей во славе буйной зримый Младой роскошный эпикур, Царицей Пафоса любимый, Средь нимф увенчанный Амур? Друзья, никак не может статься, Чтоб всякий вдруг не отгадал, И мне пришлось бы извиняться, Зачем я прежде не сказал. Ах, миг счастливый, быстротечный Волшебных юношества лет! Блажен, кто в радости сердечной Тебя сорвал, как вешний цвет! 13 Блажен, кто слез ручей горючий Рукой Анюты утирал; Блажен, кто жизни путь колючий Вином отрадным поливал. Пусть смотрит Гераклит плаксивый С улыбкой жалкой на тебя, Но ты блажен, о друг мой милый, Забыв в веселье сам себя. Отринем, свергнем с себя бремя Старинных умственных цепей, Что ныне гибельное время Еще щадит до наших дней. 14 Хорош философ был Сенека, Еще умней — Платон-мудрец, Но через два или три века Они, ей-ей, не образец. И в тех и в новых шарлатанах Лишь скарб нелепостей одних; Но и весь свет наш на обманах Или духовных, иль мирских. …………………………………………… …………………………………………… …………………………………………… …………………………………………… 15 И полно, я заговорился, А как мой Сашка пировать С блядьми в трактире научился, Я и забыл вам рассказать. Не знаю, право, я, природный Умишка маленький в нем был Иль пансион учено-модный Его лозами поселил, Но, лишь учась тому, другому, Он кое-что перенимал И, слов не тратя по-пустому, Кой в чем довольно успевал: 16 Мог изъясняться по-французски И по-немецки лепетать, А что касается по-русски, То даже рифмы стал кропать. Хоть математике учиться Охоты вовсе не имел, Но поколоться, порубиться С лихим гусаром не робел. Он знал науки и другие, Но это более любил… Ну, ведь нельзя, друзья драгие, Сказать, чтоб он невежда был! 17 Притом же, правду-матку молвить, Умен — не то, что научен: Иной куда гораздо молвит — Переучен, а не умен! По-моему, семинариста Хоть разучи бог знает как, Строка в строку евангелиста Прочтет на память, а дурак. Я для того здесь об ученых И умных начал рассуждать, Что мне не хочется об оных И об науках толковать. 18 Итак, ни слова об науках… Черты характера сего: Свобода в мыслях и поступках, Не знать судьею никого, Ни подчиненности трусливой, Ни лицемерия ханжей, Но жажда вольности строптивой И необузданность страстей! Судить решительно и смело Умом своим о всех вещах И тлеть враждой закоренелой К мохнатым шельмам в хомутах! 19 Он их терпеть не мог до смерти, И в метафизику его Ни мощи, ангелы, ни черти, Ни обе книги — ничего Ни так, ни эдак не входили, И как ученый муж Платон Его с Сократом ни учили, Чтобы бессмертью верил он, Он ничему тому не верит: «Всё это — сказки», — говорит, Своим аршином б<ога> мерит И в церковь гроша не дарит. |