В 955 г. Масуди писал, что Шривиджая имеет огромную армию и многочисленное население, а ее владения поставляют царю больше благовоний и пряностей, чем их имеется у других правителей. Палитра местных товаров, пользовавшихся огромным спросом на мировом рынке, в это время включала камфару и алоэ, перец, гвоздику, мускатный орех и кардамон, сандаловое дерево и другие ценные и редкие сорта древесины и т. д. У Ибн Хордадбеха и в книге «Чудеса Индии», а также в некоторых более поздних сочинениях описывается маршрут муссонных торговых плаваний из Аравии в Китай и обратно, непременно через земли Шривиджаи. Плыли вдоль берега Индии, достигая за месяц порта Кулам .(Куйлон) на Малабарском берегу, затем, огибая с юга Индостанский полуостров, выходили у северной оконечности острова Ланки в открытый океан. Плывя на восток, за 10—15 суток достигали Никобарских островов, а оттуда попадали в Кедах, который был важнейшим пунктом, где пересекались многие пути, и который отстоял от Куйлона на расстоянии около месяца плавания. Из Кедаха маршрут вел на Яву и другие Зондские острова. С Явы за 15 суток добирались до Тямпы (до порта Пандуранга), затем через Южный Вьетнам и северовьетнамские порты направлялись в Китай. Плаванье вдоль южнокитайского побережья отнимало два месяца. Обратный путь от Цюаньчжоу до Аче (на северной оконечности Суматры) преодолевали за 40 дней. В Аче вели торг и дожидались благоприятного ветра, потом выходили в море и прибывали на родину примерно через два месяца.

В X в. особое место среди шривиджайских владений занял Кедах, область на северо-западе Малайи. Некоторые исследователи склонны полагать, что там находилась вторая столица империи, другие даже считают вероятным перемещение в город Кедах столицы Шривиджаи. Как бы то ни было, и внешние и внутренние (археологические) источники свидетельствуют, что именно в первой половине X в. роль Кедаха в шривиджайской экономике и политике существенно возросла. И для этого были определенные причины. К началу X в. конечным пунктом мусульманской торговли в Китае был Кантон (Ханфу). Судьба мусульманской торговой колонии здесь была переменчива. Так, в 880 г. в Китае, в том числе в Кантоне, мусульманские поселения были разгромлены. А с падением династии Тан положение еще более осложнилось. Около 925 г. китайские власти запретили иностранцам торговать в Кантоне, наступил общий упадок иностранной торговли в Китае.

Смещение в результате этих событий географии морской торговли сделало Кедах на несколько десятилетий тем центром, где плаванья иностранных купцов завершались. Абу Дулаф определенно характеризует Кала (Кедах) этого времени как «начало Индии и конечный пункт мореходства», дальше которого суда идти не могут, а Масуди сообщает, что в Кедахе мусульмане из Сирафа и Омана встречаются с судами, прибывающими из Китая. В этих условиях еще более возросла роль малайского мореходства, обслуживавшего значительную часть перевозок к востоку от Кедаха и в Южно-Китайском море, а преимущества Кедаха, расположенного у входа в Малаккский пролив, стали еще более очевидными.

В описании самого порта Кедаха и его жизни во многом отразилось состояние экономики и культуры шривиджайских портовых владений в целом. Это очень большой город, окруженный высокими стенами. Археологические раскопки подтвердили, что в Кедахе сосредоточивались изделия арабских и китайских мастеров. Здесь шла торговля оловом, так как недалеко находились центры горнодобычи — оловянные рудники; некоторые виды ремесла (производство мечей) не уступали индийским. В качестве эквивалента обмена обращалась ближневосточная монета, использовалось золото и серебро, была и своя мелкая монета.

С воцарением Сунской династии в Китае (960 г.) императорские власти снова стали привлекать в свою страну иноземных купцов. В Кантоне было восстановлено морское ведомство, и в 70-е — 80-е годы X в. возобновилась торговая активность в Китае иностранных купцов из стран Южных морей. В хронике «Сун шу» (История Сун) описывается «царство Саньфоци» (Шривиджая), владеющее пятнадцатью различными странами, производящее рис, бобовые культуры, домашнюю птицу, вина из сока кокоса, меда и цветов. В качестве делового языка в этом государстве используется санскрит, чиновники знают и китайский. Из некоторых арабских реляций следует, что через порты Шривиджаи мусульманские купцы доставляли в Китай рабов.

Шривиджая по-прежнему поддерживала регулярные связи с Индией, которые носили не только торговый, но религиозный и политический характер. Эпиграфика констатирует связи с Наландой, одним из самых знаменитых мировых центров буддизма махаяны, который при династии Пала в VIII—XII вв. привлекал внимание к Бенгалии многих буддийских правителей. С середины IX в. в Наланде существовала индонезийская буддийская община, присутствие которой было связано с основанием там махараджей Шривиджаи Балапутрой монастыря для большого числа монахов, прибывших с Суматры. Индийский правитель Дхармапала совершил дарение в пользу этого монастыря, передав ему доходы с пяти деревень.

Яванская политическая история указанного времени — это прежде всего история укрепления и территориального роста княжества Матарам, стремившегося к захвату и удержанию плодородных рисопроизводящих районов Центральной и Восточной Явы, к распространению своего влияния на Западную Яву и Восточную Суматру. Однако тенденции к консолидации яванских земель в этот период особенно сильно тормозились борьбой за обладание троном Матарама в среде рака (местных владетелей), а внешняя экспансия сдерживалась наличием такого сильного противника, как суматранское государство Шривиджая с его флотом и контролем над торговыми артериями.

Одной из основ социальной структуры раннего Матарама был традиционный яванский институт рака, уходящий корнями в эпоху древности, возникший, вероятно, в период разложения родо-племенного строя и образования территориальной сельской общины у яванцев — вануа, когда потомки родовой знати и общинная верхушка формировали аппарат нарождавшейся государственной власти. Рака возглавили первоначально отдельные группы вануа, когда уровень развития экономики поливного рисоводства требовал объединения нескольких общин под одной властью. В ходе консолидации более крупных сельскохозяйственных районов и территориальных захватов на Центральной Яве власть наиболее влиятельных рака перерастала границы межобщинных объединений и приобретала атрибуты верховного правления. Вероятно,, с этим и было связано использование на Яве местных высших титулов — хаджи, и особенно рату. Последний в австронезийской традиции выражал власть правителя как носителя священной силы, сакральной энергии, обусловливающей миропорядок и благосостояние людей.

Каков был состав основных социальных групп в рамках первой социально-экономической эпохи, совпавшей со временем Матарама до перенесения его столицы на восток Явы в VIII — первой четверти X в.? Это монарх, близкие родственники и жены монарха, крупные неслужилые наследственные землевладельцы (рака), крупные служилые наследственные и ненаследственные землевладельцы (ракараяны), представители духовенства, группирующиеся вокруг храмов, свободные общины, реже — подчиненные общины. Экономически активной группой, то есть основными дарителями земель, были крупные служилые и неслужилые наследственные землевладельцы (рака и ракараяны). Монарх и его родственники занимали в IX — начале X в. лишь второе место по числу дарений, но с каждым десятилетием их доля росла и приближалась к таковой у крупных владельцев.

Имущественные права как монарха, так и рака и ракараянов очень схожи в это время (да и у общин они порой почти такие же). Монархи, крупные владельцы и духовенство (представленное в документах также почти исключительно крупными владельцами) обладали юридическим правом на земли; такие же права имели тогда и общины в целом, и члены общинной верхушки сами по себе, А вот правом переуступать землю (прежде всего «дарить») обладали только монарх и крупные владельцы: рака и ракараяны. Так что первоначально у неслужилых рака тех времен, когда они сами были монархами небольших «протогосударств», было, насколько можно судить, право собственности на землю, но оно все более переходило к монархам Матарама. Только монархи и крупные владельцы дарили в то время иммунитеты (освобождение от налогов и повинностей), но и это право также постепенно переходит только к монархам, как и право «дарить» землю.