Сельское хозяйство Сунды по-прежнему базировалось на сравнительно экстенсивном суходольном (ладанговом) земледелии с подсекой (хума), а данные об использовании савахов (заливных рисовых полей) незначительны. Но ремесла и торговля (особенно внешняя) получили большое развитие; далеко зашел процесс разделения труда. В литературе этой эпохи перечисляются самые различные категории лиц неземледельческих занятий, профессиональные группы, различающиеся по месту и статусу в социальной системе. Ее низовой и самый массовый уровень составляли (кроме крестьян, обрабатывающих ладанги и савахщ а также погонщиков скота, свиноводов и т. д.) кузнецы, ювелиры, медники; рыбаки, моряки и ловцы жемчуга; повара, подметальщики; художники, музыканты и танцовщики; сборщики портовых пошлин. Затем выделяются те, кто причастен к сфере управления и военного дела: мантри («министры») и служащие среднего звена, офицеры, солдаты и стражники. Наконец, это лица, близкие духовно-религиозной сфере: брахманы, пандиты, знатоки языков, сказители, гадатели, певцы.

Торгово-экономические связи внутри Сунды, значительная внешняя торговля развивались благодаря сети разветвленных сухопутных и речных трасс и волоков. Столичный район (Пакуан Паджаджаран) был хорошо связан с поселениями и торговыми пунктами в северо-восточных пределах королевства, в бассейне реки Чиманук, и с самым западным портом Бантеном. Существовал ряд портов, бывших важными центрами заморской и межостровной индонезийской торговли (в основном через северное низменное побережье): Калапа, Бантен, Чиманук, Понтанг и др. Главным предметом вывоза Сунды, расширившим роль Западной Нусантары в контактах между Средиземноморьем и Ближним Востоком и Восточной Азией, были высококачественные сорта перца. Здесь также сосредоточивались такие предметы регионального обмена, как рис, овощи, скот, пальмовое вино, фрукты, соль. Велась работорговля. Были в обращении различные денежные знаки — китайские и ближневосточные деньги, собственная монета (в том числе золотая). Разноязыкое иностранное купечество контролировалось и обслуживалось специальными государственными служащими во главе с портовыми начальниками — шахбандарами. В сундские порты прибывали торговцы и грузы из Китая, Бенгалии, с Мальдивских островов, из Персии, Египта, Мекки, Пегу, Тямпы. В таких важнейших портах, как Калапа (в районе современной Джакарты) собирались купцы со всей Сунды и всех областей малайско-индонезийского мира.

Долгое правление короля Нискала Васту Канчаны окончилось в 1475 г., когда ему наследовал его сын Дева Нискала. Дева Нискала царствовал недолго, всего 7 лет. Трон перешел к его сыну Джаядевате (1482—1521).

Махараджа Джаядевата в литературной традиции превозносится как мудрый правитель, при котором в стране воцарились законность, порядок и мир. Однако и хроника «Чарита Парахьянган», содержащая данные об этом короле, и португальские источники имеют очевидные указания на серьезный дестабилизирующий фактор в традиционной политико-идеологической системе сундского королевства: это растущая угроза со стороны мусульманских правителей северояванских портовых городов и княжеств, в первую очередь Демака, и начало проникновения ислама во внутренние области Западной Явы. Поборников новой религии было уже немало в начале XVI в. в Чимануке, на восточной границе Сунды, куда мусульманство проникало из Чиребона после подчинения его Демаком. Яванско-китайская и малайская торговая верхушка Бантена, авторитетные проповедники ислама сделали этот город плацдармом мусульманского влияния и впоследствии независимым от Сунда центром султаната.

Как реакцию на политическую и культурную экспансию ислама следует рассматривать деятельность короля Джаядеваты по укреплению позиций сундско-индуистско-буддийских культов и связанной с ними идеологии монархической власти. При Джаядевате расширялось число религиозных поселений, появлялись новые сочинения религиознодидактического и доктринального характера. В поэмах прославлялся легендарный родоначальник сундских королей Силиванги. Хотя в сундском государстве уже давно бытовал собственный (местный) язык литературы и документации, официальная культура по-прежнему во многом ориентировалась на центральнояванские и восточнояванские доисламские нормы, на яванский язык. Однако все это не могло остановить ослабление старой сундской государственности перед натиском мусульман прибрежных областей Явы, тем более что и соседние территории Маджапахита тоже стали объектом этой экспансии.

Агония Маджапахита совпала по времени с началом эпохальных перемен в истории средневековых государств Нусантары, вызванных европейской колониальной экспансией. Первую волну ее, пришедшуюся на XVI век, составляли представители феодально-абсолютистских держав Европы — португальцы и испанцы.

Товары Востока: шелк и фарфор из Китая, непревзойденные ткани Индии, слоновая кость и ценные породы дерева, олово Малаккского полуострова, но главное — черный и белый перец Больших Зондских островов и тонкие пряности Молукк (гвоздика, мускатный орех, мускатный цвет), обладавшие консервирующими свойствами и ценившиеся буквально на вес золота, — все это уже прочно вошло в мировой торговый оборот и жизнь европейских народов. Из Европы в обмен шли стекло и зеркала Венеции, шерстяные ткани Фландрии и Италии.

Турки-османы, захватив Константинополь (1453), Малую Азию и черноморское побережье, пресекли два традиционных караванных пути из Европы в Азию: через Константинополь (устье Дона) и через Малую Азию (Алеппо — Евфрат). Третий, морской путь из Средиземноморья (через Красное и Аравийское моря) долго контролировали поочередно Венеция и Египет. Но далее все три пути вели на восток — в Индию, Китай и Страны Южных морей. При этом до начала XVI в. прямых рейсов даже по маршруту Персидский залив — Нусантара или, тем более, Европа — Китай не существовало: товары многократно перегружались, переходили из рук в руки купцов-посредников.

К середине XV в. большого расцвета достиг султанат Малакка (карта № 9). Его столица, одноименный город-порт, расположенный в западной части Малаккского пролива, превратился в богатейший торгово-перевалочный пункт мирового значения. Помимо уже названных выше товаров сюда стекались также шелк и ковры из Персии, ароматические смолы, камфора и олово Нусантары, овощи, рис, рабы и железные изделия (топоры, секачи, ножи) о. Явы. В порту теснились арабские, персидские, китайские, индийские суда, корабли стран ЮВА. Торговцы Запада и Востока могли закупать все необходимое в Малакке, не подвергая себя превратностям более продолжительных плаваний. В ту эпоху китайские корабли обычно не ходили дальше Малакки или Индии, арабские и индийские — дальше Малакки, суматранские — Индостана. В местной посреднической торговле чрезвычайно значительную роль играл мощный торговый флот Явы; нередко его суда фрахтовались и для транзитной перевозки иноземных товаров через Нусантару. Перекупка, посредничество, высокие пошлины в промежуточных портах — все это резко повышало цены. Так, стоимость пряностей в Малакке в 5—10 раз превосходила закупочную цену на месте, а в Европе они стоили многократно дороже, чем в Малакке. Возникла острая потребность в новых торговых путях на Восток, и их проложила Португалия.

Реконкиста — многолетняя освободительная война португальцев против завоевателей-арабов (мавров) — к середине XIII в. была в целом завершена. В многолетней борьбе с «нехристями» сложилось как класс-сословие португальское дворянство, окрепла королевская власть. Дворяне-фидалгу, составлявшие костяк армии, не мыслили себе иного достойного занятия, кроме войны. Продолжением реконкисты стал захват в 1415 г. португальцами богатого города-порта Сеуты (на территории современного Марокко), бойко торговавшего с Востоком. Фидалгу перебили население и разграбили город.