Закрепившись на юге и юго-востоке острова, Батавия обратила взоры на восток Суматры. Ее первая попытка захватить княжество Сиак в 40-е гг. завершилась неудачей вследствие противодействия Британии. В 1856 г. сиакский султан, который победил брата в династической борьбе с привлечением бугского войска под предводительством английского авантюриста Вильсона, обнаружил, что его наймит и союзник вместо ухода восвояси устанавливает шаг за шагом собственный контроль над княжеством. На сей раз голландцы не медлили. Посланный ими военный корабль обратил англичанина вместе с его отрядом в бегство. По договору с султаном (1858) Сиак и четыре его вассальных княжества (Дели, Серданг, Асахан и Лангкат) вошли в состав Голландской Индии. Но на сюзеренитет над четырьмя княжествами претендовал также Аче, флот которого поспешил устроить демонстрацию силы близ их побережья. Правители княжеств немедленно признали свою зависимость от этого султаната. Но полутора годами позже у их берегов появилась голландская эскадра, разгромившая ачехскую флотилию. В октябре 1865 г. четыре княжества окончательно покорились Батавии.

Решительный натиск голландцев на княжество Джамби также относится к 1858 г. Однако султан Таха отверг проект договора, превращавшего его в вассала Батавии. И хотя посаженный голландцами на трон преемник все же подписал договор, и народ, и знать продолжали повиноваться бежавшему в джунгли Тахе. Таким образом, в 60-е гг. Джамби наряду с Понтианаком и Бали оставался районом, где экспансионизм Нидерландской Индии не привел пока к полному успеху.

Система принудительных культур демонстрировала свою эффективность и прибыльность в течение первых 10—15 лет ее применения. Благодаря ей Нидерланды смогли с лихвой возместить ущерб от войн как в Европе (с Бельгией), так и в колониях, упрочить свое экономическое положение. Это послужило основой для возникновения и роста в метрополии партии либералов, которая отражала интересы молодой промышленной буржуазии, рвущейся к «колониальному пирогу». Либералы считали устаревшими государственно-крепостнические методы эксплуатации колонии, сводившиеся к выкачке ценного сырья. Они предлагали вывозить в Индонезию «избыточный» частный капитал и эксплуатировать «туземный труд», который, казалось им, должен быть доступным и дешевым. Активизировав внутренний товарооборот, полагали они, можно будет использовать колонию как рынок сбыта товаров метрополии. За колониальным государством они сохраняли лишь координирующие, регулирующие и военно-полицейские функции.

Вместе с тем и консерваторы, и либералы рассматривали Индонезию как прибыльное голландское предприятие и расходились лишь в вопросе, каким путем можно достичь максимальной выгоды. Первую победу в парламенте либералы одержали в 1839 г., отказав правительству в займе за счет колонии. Министру колоний фан ден Босу, «отцу СПК», пришлось уйти в отставку. В 1848 г. на гребне революции в Европе либералы настояли на введении новой конституции, лишившей короля монопольного контроля над колониями. В ее развитие в 1854 г. было впервые принято Положение об управлении Нидерландской Индией, согласно которому уже парламент, а не корона обретал право направлять деятельность колониальной администрации [99].

К концу 40-х гг. в парламенте метрополии уже существовала постоянная либеральная оппозиция. Одним из ее лидеров был барон фан Хуфелл. Превознося методы частного предпринимательства, он связывал с их введением повышение благосостояния «туземного крестьянства». Вместе с тем он даже не ставил вопроса об отмене таких принудительных культур, как сахарный тростник и кофе: столь прибыльными они были для Нидерландов. Звучали, однако, и более радикальные голоса. Так, министр колоний Уленбек предлагал разом отменить всю СПК и отказаться от системы присвоения батиг слот (активного сальдо). К тому же призывал в своем нашумевшем романе «Макс Хавелаар, или Кофейные аукционы Нидерландского торгового общества»[100] бывший ассистент-резидент Дауэс Деккер, уволенный колониальными властями. Хотя поначалу большинство либералов в стране отшатнулось от «ультрарадикальных призывов», они способствовали свертыванию СПК в дальнейшем.

Еще до 1854 г. под давлением либералов началось некоторое смягчение СПК: некоторые из культур обнаружили свою малоприбыльность. Площади под ними стали сокращаться. Строже стала соблюдаться статья закона об отведении под принудительные культуры не более 1/5 крестьянских земель. Был существенно сокращен базарный налог. Был принят закон об отмене рабства (вводимый, впрочем, только с 1860 г.); долговые рабы подлежали выкупу.

Новый министр колоний (1860—1863) фан де Пютте, в прошлом яванский плантатор, опираясь на Постановление 1856 г., принятое Уленбеком, начал поэтапную ликвидацию системы. Он отменил ряд утративших прибыльность принудительных культур (чай, табак, индиго, перец, корицу, нопал). На сахарный тростник и кофе он, однако, даже не посягал. Высвободившиеся земли и целый ряд государственных предприятий он передал частному голландскому и китайскому капиталу (100 кофейных плантаций, 150 предприятий по производству индиго, сахара, табака и риса). Еще 150 частных плантаций функционировали на княжеских землях Явы. Был отменен и «культурный процент». Показательно, что могущественная компания НХМ, к этому времени превратившаяся в крупнейший банк, постепенно переориентировалась на поддержку либералов. Однако для развития колонии по капиталистическому пути были необходимы не только свободные земли и государственная поддержка, но и рынок свободной рабочей силы. Между тем к середине XIX в. непосредственный производитель был опутан сетью барщинных и общинных повинностей, переплетающихся друг с другом: керджа роди, керджа панчен, керджа деса. Только в 1849 г. государственная барщина (керджа роди) была отменена на ряде работ, где нужна была более высокая эффективность. В 1852 г. принудительный труд был отменен на складах и при погрузочно-разгрузочных операциях в портах. В 1863 г. было объявлено, что только возделывание и культивация сахарного тростника могут оставаться объектами принудительного труда[101].

К 1853 г., как отмечал английский экономист Фёрниволл, либерализм «уже располагал большими батальонами». За спиной плантаторов теперь стояла НХМ. Мощные банковские интересы поддерживали частное предпринимательство. «И консерваторы уже не поддерживали более «систему культур», а просто противились переменам». К 1870 г. частные контракторы уже производили подавляющую долю сахара Явы (более 73%), более трети кофе, 100% индиго, табака и чая. Государство же сосредоточило усилия на производстве кофе, перца и хинина. Товарный рис производила в основном яванская община, а также «Частные земли», 3/4 которых принадлежали европейцам и 1/4 (0,4 млн бау) — китайцам. Соотношение государственного и частного экспорта, составлявшее в 1856 г. примерно 65:35, в 1870 г. радикально изменилось — 42 : 58. Продолжался рост присваиваемой метрополией колониальной дани (батиг слот). С учетом прибылей от горнорудной промышленности он достигал в 1851 г. 15 млн гульденов; в 1852 — 1860 гг. — 24,5 млн в среднем ежегодно; в 1861 —1866 гг. — 32,5 млн.

Развитие еще до полной отмены СПК частного предпринимательства под эгидой либералов обусловило появление на Яве новых банков (помимо НХМ, финансировавшей в начале 60-х гг. множество плантаций и около 20 сахарных заводов)—одного английского и трех голландских. Активизировалась внешняя торговля, чему немало способствовало снижение Батавией таможенных тарифов (1865). В 1868 г. был открыт Суэцкий канал. Голландский капитал ответил созданием двух пароходных компаний. Не бездействовали и англичане: в 1870 г. Индонезию посетило 111 их судов (в 1830 г. — только 44).