Действительно, Тухачевский, опасаясь окружения своих войск, отдал им приказ отступать на восток. Это произошло после телефонного разговора Тухачевского с начальником генштаба литовской армии полковником Константинасом Клещинскасом, состоявшимся вечером 24 сентября. Тухачевский предложил литовской армии совместное наступление обеих армий в районе Сувалки — Гродно. Но Клещинскас ответил отрицательно, ссылаясь на отсутствие специальной конвенции о совместных боевых действиях. Клещинскас соглашался только на координацию действий красных и литовских войск, да и то при условии, что «красные» нанесут удар на Августов, т. е. на ту территорию, которую Литва оспаривала у Польши. Окончательный ответ Клещинскас откладывал до своего разговора на эту тему с министром обороны Литвы. Но больше переговоры не возобновлялись^{246}.

В тот момент в Москве еще надеялись на совместные действия Красной Армии и армии Литвы. Главнокомандующий Каменев 25 сентября потребовал от Тухачевского координировать свои действия с литовским командованием. На это командующий Западным фронтом ответил телеграммой от 26 сентября (в 20.20), что из-за подозрительных действий литовских войск он, Тухачевский, вчера приказал 3-й армии отступить со своих позиций на линию Жирмуны (25 км севернее Лиды) — Мыто — Лупеница; 15-й армии — за реки Лебеда и Щара (восточнее Гродно и Волковыска), а 16-й армии (южнее) — за Щару^{247}.

Но, разумеется, вовсе не действия литовских войск (они и не действовали) заставили командующего Западным фронтом отдать приказ об отступлении. Красная Армия проигрывала кампанию, и Тухачевский стремился сохранить свои войска, жертвуя территорией Белоруссии.

Отступление красных войск уже шло полным ходом. На северном участке фронта основные силы 3-й армии отступали по шоссе (и вдоль шоссе) Гродно — Лида. 21-я СД отступала на северо-восток по дороге Гродно — Радунь, а главные силы 3-й армии — через Василишки. Как раз во время этого отступления в дивизии 2-й армии пришел приказ Пилсудского от 25 сентября пополудни о взятии Лиды, важного узла железных и шоссейных дорог к северу от Немана.

Некоторые передовые польские части получили этот приказ только утром 27 сентября. В тот же день началось наступление польских войск на Лиду с севера и запада — от Радуни и вдоль дороги из Гродно. Четыре дивизии 3-й армии (5-ю, 6-ю, 56-ю и 21-ю СД), уже ослабленные потерями, в районе Лиды должны были атаковать: 1-я пехотная дивизия легионов с востока и юго-востока, а 1-я Литовско-Белорусская дивизия — с запада, из района Поречья. 21-я горная и 22-я добровольческая дивизии имели задачу продвигаться от Гродно в район Лиды южнее вдоль шоссе Гродно — Лида.

При этом 1-я бригада ЛБД (Виленский и Минский полки) была направлена из района Поречье через Бакшты (в 12 км западнее Василишек). После ночлега под Бакштами 1-я бригада двинулась к переправам на реке Лебеда, чтобы закрыть путь для отступления дивизиям 3-й российской армии. В Василишках Минский полк (около 1100 солдат) внезапной атакой вынудил 5-ю стрелковую бригаду 2-й СД беспорядочно отступить и преследовал противника в направлении Лебеды. За Минским полком двигались Виленский полк (1200 солдат), артиллерия, командование 1-й ЛБД и обоз.

В 13 часов 27 сентября авангард Минского полка занял деревню Паперня, а 2-й батальон этого полка двинулся к переправам на Лебеде. Одновременно к переправам с запада подходили главные силы 3-й российской армии (2-я, 5-я, 6-я и 56-я СД), отступавшие на Лиду. Часть этих сил уже успела перейти на восточный берег Лебеды — 2-я стрелковая бригада, понесшая потери под Василишками — и 6-я стрелковая бригады, их бойцы отдыхали в лесах восточнее реки.

2-й батальон, выйдя из лесного массива Кровавый Бор (севернее переправы), наткнулся на отдыхавших (без боевого охранения) у деревни Феликсов красноармейцев, тут же атаковал эту колонну и рассеял ее. Польские солдаты прошли к деревне Лебеда (возле переправы через одноименную реку) и вынудили срочно покинуть деревню полевой штаб 3-й армии. Перед отъездом командарм Лазаревич дал приказ 5-й СД о наступлении с запада на переправу, с тем, чтобы отбить ее у поляков. Затем штаб 3-й армии окружной дорогой под огнем польской пехоты уехал в Лиду, утратив связь со своими дивизиями и полками. С этого времени дивизии 3-й армии действовали самостоятельно, без общего командования.

Вначале 2-й батальон Минского полка был атакован 18-й стрелковой бригадой (из 6-й СД) с востока, а частями 2-й и 5-й СД с запада. Под напором российских войск 2-й батальон отошел в лес Кровавый Бор, где занял оборону и продержался до прибытия 1-го и 2-го батальонов своего полка. Теперь полк вновь вышел в поле и вел бой за деревни Феликсов и Лебеда. Но под вечер Минскому полку пришлось отступить к Кровавому Бору. Только в 19 часов подошел опоздавший Виленский полк. Сразу же было организовано новое наступление на переправы, Виленский и Минский полки снова овладели ими. Виленский полк занял позиции над рекой, а понесший значительные потери Минский полк отошел в резерв к лесу. В это время солдатам сообщили принятую полевой радиостанцией весть о взятии Гродно польскими войсками, что значительно их ободрило.

Неожиданно в 20.00 к переправам подошла по шоссе 56-я СД, и в 21.00 несколько тысяч красноармейцев тесными колоннами на пространстве 2–3 километра по фронту атаковали польские позиции. Несмотря на интенсивный ружейно-пулеметный огонь, масса российской пехоты ворвалась на позиции польских батальонов. Преимущество российских войск было явное, а тут еще с восточной стороны в атаку пошли подразделения 2-й и 6-й СД. Наступила ночь, но бой продолжался в темноте. Теперь он шел врукопашную. Сражались яростно, обе стороны пленных не брали. К часу ночи 28 сентября польские подразделения в очередной раз были оттеснены к Кровавому Бору. Российские войска овладели шоссе, по которому до 4-х часов утра шли к Лиде части их 3-й армии.

Тем не менее, в результате сражения у Кровавого Бора была дезорганизована деятельность штаба 3-й российской армии. Русские не добились тактического успеха, так как им пришлось изменить путь отхода: вместо Молодечно отходить к Барановичам. Задержка дивизий 3-й армии облегчила боевую задачу 1-й дивизии легионов — захват Лиды и создание преграды для отхода 3-й армии через Лиду. Войска 3-й армии понесли большие потери: несколько сотен убитыми и ранеными, около 1000 пленных, 12 орудий, 15 пулеметов.

В бою у Кровавого Бора польские потери тоже были значительными: 130 убитых, 230 раненых и 410 пропавших без вести. Большинство пропавших составили солдаты, потерявшиеся в ночной мгле в лесах, но вышедшие оттуда на следующий день. Несколько десятков пропавших попали в плен к русским. Чтобы не отягощать себя, на следующий день их расстреляли^{248}.

Важной задачей польских войск являлся захват Лиды. Главное командование польской армии считало Лиду настолько важным пунктом в плане Неманской операции, что Пилсудский 25 сентября издал особый приказ об овладении этим городом.

Наступление на Лиду вели с запада две колонны 21-й горной и 22-й добровольческой дивизии. Но раньше их к Лиде поспевали 1-я Литовско-Белорусская дивизия с западного направления (ее 1-я бригада), а с северо-восточного направления — 1-я пехотная дивизия легионов, поддерживаемая 4-й кавалерийской бригадой. От переправы через Неман у Мостов 3-я пехотная дивизия легионов тоже направлялась к Лиде, но она была еще на марше.

Захват Лиды зависел и от того, успеют ли главные силы 3-й росийской армии подойти к городу раньше наступающих польских частей, меньших по численности. Приказ о начале операции по захвату Лиды командиры ряда польских частей получили с опозданием более чем на сутки. Но потерю времени они компенсировали быстрым исполнением приказа и максимально быстрым передвижением своих подразделений.