Но главное место на конференции заняло обсуждение финансово-экономических вопросов. Стороны спорили из-за имущества, вывезенного во время мировой войны с территории Польши в Россию, о компенсации ущерба, причиненного военными действиями, а также о возвращения культурных ценностей, вывезенных в Россию после восстаний 1794 и 1830–31 годов. Советские делегаты отказывались от компенсаций полякам за войну 1919–20 годов, утверждая, что эту войну «развязал империализм». Словом, тем для споров хватало. Однако Белоруссию при этом никогда не вспоминали, как будто бы ее не существовало на свете.
Время шло, и нужно было решить вопрос о продлении перемирия. Поскольку и Россия, и Польша были истощены войной, обе делегации пошли на это. 24 февраля 1921 года они подписали соответствующий протокол. Суть протокола заключалась в одном абзаце:
«Заключенное между сторонами перемирие автоматически продолжается до момента обмена ратификационными грамотами окончательного мирного договора, и каждая из сторон имеет право отказаться от перемирия с предупреждением за 42 дня»{436}.
24 февраля было подписано соглашение о репатриации на родину из РСФСР, УССР и Польши всех пленных, интернированных и эмигрантов.
В тот же день обе делегации в полном составе подписали дополнительный протокол об исполнении статьи 1 договора о прелиминарных условиях мира, т. е. о проведении линии границы на местности. Для этого была создана смешанная пограничная комиссия из представителей обеих сторон. На разные участки границы назначались подкомиссии, подчиненные смешанной пограничной комиссии. Местом пребывания последней был избран Минск. Дополнительный протокол указывал, какими документами нужно пользоваться для определения линии границы, а также разъяснениями старожилов. Рекомендовалось: «земли единоличных владельцев… включать в состав хозяйственных единиц ближайших селений». Протокол был составлен на русском, украинском и польском языках. Все три текста считались аутентичными.
На последнем этапе переговоров советская сторона по указанию Ленина пошла на уступки. Сам вождь большевиков сказал об этом в речи 28 февраля 1921 года на пленуме Московского совета рабочих и крестьянских депутатов:
«Мы ни на минуту и ни на йоту своих военных сил не уменьшим и не ослабим, в то же время не боясь делать несколько больше уступок по отношению к буржуазной Польше, лишь бы оторвать рабочих и крестьян Польши от Антанты и доказать им, что рабоче-крестьянская власть национальной грызней не занимается»{437}.
Это называется «делать хорошее выражение лица при плохой игре». Наркоминдел Чичерин в своей телеграмме от 25 февраля уполномоченному наркомата в Германии В. Л. Коппу выразился более откровенно:
«ЦК принял решение всячески ускорять подписание договора с Польшей, ибо мы в первую очередь стремимся создать мирное положение на всех фронтах и желаем мира с Польшей возможно скорее»{438}.
Отношение белорусских национальных деятелей к Рижскому договору
В то время как большевистские руководители ССРБ полностью доверили судьбу своей республики кремлевскому руководству, правительственные деятели БНР, находившиеся в Ковно (Каунасе), Вильне и Варшаве, выступали с патриотических позиций, протестуя против раздела Белоруссии между Польшей и Россией.
20 октября 1920 года в Риге состоялось политическое совещание с участием 15 человек. Среди них были Язэп Воронко, Клавдий Дуж-Душевский, Констанитн Езовитов, Василий Захарко, Петр Кречевский, Вацлав Ластовский, Язэп Мамонько, Александр Цвикевич и другие. Они представляли белорусские центры Литвы, Польши, Латвии, Западной Украины, Германии, Франции, Чехословакии, и представляли белорусские партии эсэров, социалистов-федералистов, социал-демократов. Они поддержали правительство БНР во главе с Ластовским. Акцию генерала Желиговского по захвату Вильни назвали «политической авантюрой и шантажом».
Главная резолюция совещания осудила договор от 12 октября 1920 года. В этой резолюции осуждался раздел белорусской территории между Польшей и РСФСР. Участники совещания заявили, «что договор не может считаться действительным для Белоруссии, поскольку ее представители отсутствовали на переговорах»{439}.
На следующий день (21 октября) в Риге состоялась конференция белорусских левых партий, с участием указанных деятелей. Она назвала позорным польско-российско-украинский мир и приняла следующую резолюцию:
«Требуем: 1. Пересмотра прелиминарного мира и установления государственной российско-белорусской и белорусско-польской границы по этнографическому принципу.
2. Допуска как равноправной стороны на мирные российско-польские переговоры Делегации Белорусской Народной Республики, как единственного правомочного представительства Белорусского Народа.
3. Очищения этнографической белорусской территории от оккупантских, как польских, так и российских войск.
4. Невмешательства и России, и Польши во внутренние белорусские дела…
Если Польско-Российско-Украинский мир будет заключен на основах прелиминарного соглашения, мы — Белорусские Социалистические Партии — не признаем его и будем бороться со всеми узурпаторами прав Белорусского Народа»{440}.
Протестовала против заключения прелиминарного мира на таких условиях и Наивысшая Рада БНР. 21 октября 1920 года она приняла Декларацию, в которой протестовала против раздела «живого тела Белоруссии». Она также потребовала от Польши и России «реального признания независимости Белорусской Народной Республики и вывода за этнографические границы Белоруссии как польских, так и российских войск, чтобы на территории, очищенной от оккупации, мог состояться созванный правительством БНР ее законный суверенный Законодательный Сейм»{441}.
Выступления политических и партийных деятелей БНР поддержали местные политические организации. Так, 5 ноября 1920 года Белорусский национальный комитет в Гродно принял резолюцию с требованием «запретить польско-российским империалистам совершить бесправное рассечение живого тела многострадального белорусского народа, который непрестанно домогается свободной жизни в своей независимой, нераздельной Белорусской Народной Республике». Такую же позицию озвучила Рада белорусской колонии в Риге.
Правительство БНР (В. Ластовского) и в начале 1921 года продолжало выступать на международной арене против условий советско-польского договора о предварительных условиях мира. Однако попытки этого правительства добиться участия своего представителя в переговорах в Риге ни к чему не привели. Устранив от них даже марионеточное правительство ССРБ, и Совнарком РСФСР, и польский Совет министров меньше всего хотели допустить к переговорам реальных противников раздела территории Белоруссии.
26 января 1921 года правительство БНР выступило с заявлением, в котором указало на игнорирование со стороны РСФСР и Польши интересов белорусского народа, хотя оба эти государства признали независимость Белоруссии. В заявлении отмечалось:
«1. Советская Россия фактически уступила Польше важные в культурном отношении и населенные белорусами части Виленской и Гродненской губерний.
2. Белорусской Республике навязывается силой советская форма правления, хотя весь народ высказался еще на Всебелорусском съезде в Минске … за Белорусскую Народную Республику…
Крестьянские восстания, которые происходят все время в Советской Белоруссии, выдвигают и сегодня лозунг «За Белорусскую Народную Республику», что является лучшим доказательством того, насколько Народное Правительство популярно в стране.
3. Белорусской Республике навязывается вопреки ее воле федерация с Россией, хотя все народные симпатии целиком на стороне исторического союза с Литвой. Только федерация с Литвой, которая дает Белоруссии возможность экономического развития, будет пользоваться популярностью в стране»{442}.
