– Сдружиться? Впасть в беспокойство? – Наташа была поражена.

За время пребывания в городе она выслушала от профессора столько замечаний и упреков, сколько не слышала от школьных учителей за все семь лет обучения. И вот теперь, когда появилась надежда вырваться на свободу, Грязь снова был с ними.– Кто подсказал совету эту… м… – Наташа чуть не сорвалась…

– Кто подсказал совету эту мудрую мысль? – окончила за нее фразу Маринка, которая общалась с Грязем больше, и потому знала – ему лучше не грубить. Он был, хоть и занудой, но, в сущности, добродушным стариком. Обижать его зря Маринке не хотелось.

«Это даже хорошо, что он с нами, – подумалось Маринке. – В конце концов, кроме него здесь нет существ, переводчик которых настроен на русский язык. Выходит, он единственный из здешних знакомых понимает меня и без рупора, и без Наташиных переводов…»

Но тут профессор начал свои воспитательные беседы, и вся приятность его улетучилась.

– Боже, как вы одеты?! – пришел в ужас Грязь.

– Ну, уж работоспособность нам теперь явно не нужна,– заметила Наташа, памятуя об основном замечании Грязя.

– Да,– всполошился он,– но нужен такт! Эти блестящие обтягивающие комбинезоны носятся только с кружевной накидкой! А волосы распускать могут только взрослые женщины произведшие на свет две, а то и три жизни… А зубы я предлагаю вам украсить какими-нибудь камнями…

– Да, да, – Котикова попыталась разрядить обстановку и продолжила, заговорнически подмигнув Наташе. – Ник как раз поехал купить нам эти назубные украшения.

– Ник? Кто такой Ник? Какой еще Ник? – закудахтал встревоженный Грязь, и обеспокоено повторял свои вопросы, пока обе подопечные не предстали перед ним. Нарядные, празднично причесанные, сияющие, девочки и сами немного обалдели от такого своего перевоплощения, что уж говорить о профессоре. – О! Э-э! У-у! – многозначительно изрек Грязь. – С такими подопечными не стыдно и на прентский бал… Юные Леди, прошу со мной!

Грязь чинно опустил грязевые отростки на шеи девочек и замахал невесть откуда взявшимся хвостом пролетающему мимо аэромобилю с надписью «Таксомобиль».

Увы, поглазеть в окна не удалось: таксист попался не из спокойных. Как выяснилось, он и сам хотел побывать на балу, а еще предстояло выполнить заказ, отчитаться начальству и переодеться. Едва водитель коснулся какого-то рычага, приводящего аэромобиль в движение, как пассажиров буквально вдавило в кресло.

На столбах перед главным входом в центарльную залу болталось столько аэромобилей, что таксист был вынужден высадить пассажиров за несколько балконных пролетов до места назначения.

– Прибыли! Спасибо – до свидания – выходите осторожно! – скороговоркой проговорил таксисит и его слова смазались в единое целое также, как несколько минут назад смазывались картинки за окном несущегося с бешеной скоростью аэромобиля.

Под прицелом множества восхищенных взглядов землянки чувствовали себя смущенными, и Грязь, видя это, монотонно бубнил, поучая:

– Спины выпрямили! Отвечаем на улыбки… Или нет, не отвечайте, у вас, по здешним меркам, неухоженные, не накрашенные зубы. Кстати, почему ваш этот Ник так и не явился с украшениями?

– Он не успел бы, он ведь ищет особые зубные камни…Ну, в смысле особенно красивые…– Маринка чуть не проговорилась, что Ник помчался к знакомым в музей истории Марса, чтобы позаимствовать на один вечер копию Алмаза Знаний. – Мы договорились встретиться уже на балу.

– Вы же говорили коренным марсианам, а тем более тем, что посещают замок, нельзя приветливо обращаться с инопланетянами? – перевела тему Наташа, искренне удивляясь приветливости окружающих.

– Эх, деточка,– тяжело вздохнул Грязь,– ты забыла, где находишься. Ты – в замке. Неужели до сих пор не поняла, что на посетителей замка многие законы не распространяются, и что живут здесь совсем не так, как в городе? – тут Грязь, понял, что сказал нечто, компрометирующее законы Тетти, и растерянно охнул. К счастью, никто посторонний не услышал его слова. Но до главного в хода в залу троица все равно шла в молчании.

Дверь распахнулась автоматически. На миг у землянок перехватило дыхание от роскошного убранства помещения.

– Какой шик! – восторженно прошептала Маринка, а потом вспомнила город и нахмурилась.– А в городе – серость и нищета…

– Т-с-с! – цыкнул Грязь, и подтолкнул девочек вперед.

– Гости с Земли и их опекун! – торжественно проговорили двери, едва девочки пересекли порог.

– Кажется, мы становимся популярными,– оценила Наташа,– нас тут каждая дверь знает…

– Эта дверь знает всех! – поспешил объяснить опекун.– Равно как и все двери в замке. Информация о каждом прибывшем моментально заносится в замковый компьютер. А этот браслет на руке помогает электронным жучкам, вмонтированным в двери, определить что вы – это вы. Иначе дверь попросту не открылась бы.

Девочки в недоумении посмотрели на свои запястья. Никаких браслетов на них не было.

– Провожатые одели вам их на руки, едва вы зашли за стены замка. Браслет невидим и не ощутим – это для того, чтобы вам не вздумалось его снимать… Это я надоумил Совет надеть вам именно такие браслеты. Знаю я вас… Можете ведь и нашалить! А теперь все ваши передвижения по замку будут фиксироваться.

– Большое спасибо, но…– натянуто улыбнулась Наташа, но Маринка дернула ее за руку, и не дала закончить фразу обвинительным предложением.

– Смотри! – зашептала Маринка.– Вон тот Толстяк, видишь? С ним еще черноволосый мальчик нашего возраста… – Маринка помнила, что показывать пальцем неприлично, поэтому изо всех сил замотала головой в сторону группы, на которую она показывала.

– Что вы делаете! – возмутился Грязь.– Мотать головой – ужасно бестактно. Неужели нельзя показать пальцем? Ох, ну сразу видно, что вы прибыли с дикой планеты… Срочно устрою вам лекцию о правилах здешнего этикета! Нужно разбираться в обычаях народа, к которому приехал. Кстати, история вашей планеты тоже знает примеры, когда традиции одних людей в корне отличались от обычаев других. К примеру, знали ли вы, что в Бразилии показывать друг другу кукиши – признак хорошего тона. Да, да, эта комбинация из трех пальцев, обозначает в Бразилии пожелание удачи!

– Откуда у вас такие познания о нашей планете? – изумилась Маринка.

– Из твоей головы, деточка, – радостно захихикал Грязь. – Не зря ведь я работал с тобой в институте! Природу громкомыслия я еще не постиг, но зато считал информацию из твоей генетической памяти. О! Все твои предки – умнейшие люди. Они столько всего знали! Зря ты не пользуешься той частью своей памяти, где хранятся их знания…

– Можно подумать, у меня есть выбор… – хмыкнула Маринка.

– Вы, земляне, вообще странные существа! Если перевести все несознательное из ваших голов в сознательное, можно сделать массу открытий! – щебетал Грязь, легонько подталкивая девочек к одному из небольших фуршетных столиков. Бутерброды с чем-то загадочным не внушали доверия, а вот пироженные с зеленым желе, сами просились в рот. Но оказалось – бал еще не начался, а кушанья здесь можно поглощать только в танце.

Изголодавшуюся Маринку это совсем не радовало. Оглядевшись, она заметила, что такие столики расставлены по всему периметру зала, и что гости, разбившись на кучки, стоят возле них, тихонько переговариваясь. И ведь действительно никто не ел!

– Вот он! – тихонько шепнула Наташа, все это время напряженно всматривающаяся в лица входящих. Появившийся в проеме главного входа Ник галантно поклонился, и подошел к компании своего Толстяка. Похоже, при Грязе Ник не хотел вручать девочкам украшение…

«Куда бы его сплавить?» – мучительно искала выход Маринка.

А Грязь, тем временем и не думал отходить от землянок. Напротив, он увлекся рассказами об успехах своих исследований настолько, что стал говорить неприлично громко.

– Например, я приблизился к разгадке тайны биокораблей! – самодовольно выпрямившись, протрубил профессор. А потом снова согнулся и таинственно зашептал: – Я нарочно так кричу о своей теории. Тот марсианин, что стоит позади нас с обворожительной блондинкой – большой авторитет для здешних ученых. Мне нужно, чтобы он заинтересовался моими исследованиями! Через него я смогу получить разрешение на дальнейшую научную работу тут, в замке… Тут такая лаборатория!!! Эх, чтобы такое еще сказать, чтобы привлечь внимание! – Грязь явно нервничал.