У Кетила перехватило дыхание, сердце его колотилось как безумное, заглушая все, но он сумел ответить:

— Я Кетил, сын Орма. Заблудился в лесу во время охоты и хотел бы просить ночлега для моего коня и для меня.

— Здравствуй, Кетил, сын Орма, — сказала женщина и улыбнулась ему так сладко, что сердце едва не выскочило у него из груди. — Немногие сюда заглядывают, и я всегда им рада.

— Ты живешь одна? — спросил он.

— Да, но не сегодня ночью! — рассмеялась она, а Кетил обнял ее.

Орм разослал людей расспросить соседей, однако никто ничего не знал о его сыне. Спустя три дня датчанин понял, что с Кетилом случилось что-то недоброе.

— Он мог сломать ногу, наткнуться на разбойников или попасть в другую беду. Асмунд, завтра едем на поиски.

Вальгард лежал на скамье, держа в руке рог с медом. Два дня назад он вернулся из летнего похода, оставил корабли и людей в собственном имении, расположенном недалеко от отцовского, и на время заглянул домой, больше ради хорошей кухни и выпивки, чем для того, чтобы повидаться с семьей. Свет очага играл на его угрюмом лице.

— Почему ты говоришь об этом только Асмунду? — спросил он. — Я тоже здесь.

— Вот уж не думал, что вас с Кетилом объединяет братская любовь, — ответил Орм.

Вальгард оскалил зубы и осушил рог.

— Нет ее между нами, — сказал он, — и все же я отправляюсь на поиски и надеюсь, что найду его и приведу домой. Что может быть хуже для него, чем если его найду я.

Орм пожал плечами, а в глазах Эльфриды сверкнули слезы.

Они выехали на рассвете — группа всадников и свора лающих псов — и вскоре разъехались по лесу. Вальгард пошел один и пешком, как делал это всегда. Вооружился он большим топором, накрыл светлую шевелюру шлемом, но остальным своим одеянием напоминал лесного хищника. Втягивая в ноздри свежий воздух, он кружил, выискивая след, используя для этого свои нечеловеческие способности. Вскоре он наткнулся на едва заметные следы копыт, вновь широко улыбнулся, но не затрубил в рог, а побежал по следу.

Шло время, и Вальгард забирался все дальше, в самую густую часть леса, куда никогда еще не забредал в своих одиноких скитаниях. Небо посерело, и тучи одиноко висели над скелетами деревьев. Сухие листья кружились по ветру, словно духи, спешащие по своим делам, а стоны и завывания ветра трепали Вальгарду нервы. Подменыш чувствовал — что-то не так, но он никогда не обучался магии и не знал, почему волосы поднимаются у него на голове.

К сумеркам он забрался в лес очень далеко, устал, проголодался и был очень зол на Кетила, что тот причиняет ему столько хлопот. Его ждала ночь вне дома, — сейчас, когда подступала зима, — и он поклялся отомстить брату.

Но вот в сгущающемся мраке что-то сверкнуло. То был не блуждающий огонек, а пламя, то есть укрытие, если это только не лагерь разбойников. «Если так, — подумал Вальгард, — я с радостью их перебью».

Ночь опередила его на пути к одинокому дому, пошел дождь со снегом. Вальгард осторожно прокрался к окну и заглянул внутрь сквозь щель между ставнями.

Довольный Кетил сидел на скамье возле очага. В одной руке он держал рог с пивом, а другой ласкал женщину, сидевшую у него на коленях.

Эта женщина! О, всемогущие боги, что это была за женщина! Вальгард со свистом втянул воздух. Он никогда даже не мечтал, что может быть женщина, хотя бы подобная той, что, смеясь, сидела на коленях у Кетила.

Подменыш подошел к двери и ударил в нее обухом. Через некоторое время Кетил открыл дверь и вышел на порог с копьем в руке посмотреть, кто пришел. К тому времени дождь со снегом валил не на шутку.

Разозленный Вальгард загородил собою дверь. Кетил выругался, но отошел в сторону и впустил его внутрь. Вальгард был весь в снегу. Глаза подменыша сверкнули при виде сидевшей на скамье женщины.

— Не очень-то ты гостеприимен, брат, — сказал он и разразился смехом. — Держишь меня на дворе, а ведь я прошел много миль, пока ты забавлялся со своей любимой.

— Я не звал тебя сюда, — угрюмо ответил Кетил.

— Вот как? — Вальгард продолжал рассматривать женщину, а та посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

— Ты здесь желанный гость, — прошептала она. — Еще никогда я не видела мужа, подобного тебе.

Вальгард снова рассмеялся и повернулся, чтобы посмотреть на удивленного брата.

— Приглашал ты меня или нет, дорогой брат, я все равно проведу ночь здесь. А поскольку в постели место только для двоих, а я проделал долгий и тяжелый путь, боюсь, тебе придется спать на конюшне.

— Не бывать этому! — крикнул Кетил и так стиснул руку на древке копья, что побелели суставы. — Будь на твоем месте мой отец, Асмунд или кто другой с нашего двора, я охотно уступил бы им место. Но ты злодей и берсеркер, будешь спать на соломе.

Вальгард насмешливо захохотал и замахнулся топором. Острие пригвоздило копье к притолоке, отрубив наконечник.

— Убирайся отсюда, братец! — приказал он. — А может, тебя вышвырнуть?

Ослепленный гневом, Кетил ударил его древком копья. Охваченный яростью Вальгард прыгнул, топор его описал дугу и рассек череп Кетила.

Охваченный боевым безумием подменыш замахнулся и на прекрасную хозяйку, но та протянула к нему руки. Вальгард обнял ее и поцеловал так, что губы их начали кровоточить. Женщина громко рассмеялась.

Проснувшись на следующее утро, Вальгард увидел Кетила, лежащего в луже крови. Мертвые глаза глядели на него, и подменыш почувствовал угрызения совести.

— Что я наделал… — прошептал он. — Убил собственного брата.

— Ты убил более слабого мужчину, — равнодушно сказала женщина.

Вальгард встал над телом брата.

— Между нашими ссорами мы прожили несколько прекрасных минут, Кетил, — пробормотал он. — Я помню, как мы нашли новорожденного теленка, пытавшегося встать на дрожащие ножки, помню ветер, секущий наши лица, и солнце, сверкающее на волнах, когда мы вместе вышли в море, и мед, который пили на Рождество, когда метель ярилась вокруг дома нашего отца. Я помню, как мы вместе бегали, плавали и кричали, брат. Теперь все кончилось, ты уже только труп, а я иду по мрачному пути… и все же, спи спокойно. Спи спокойно, Кетил, спи спокойно.

— Если скажешь об этом людям, тебя убьют, — предупредила его прекрасная незнакомка. — Это не вернет ему жизни, а в могиле нет поцелуев и любви.

Вальгард кивнул, поднял тело и унес его в лес. Не желая вновь касаться топора, он оставил его в черепе убитого, а над могилой устроил каменное надгробие.

Когда он вернулся в одинокую избушку, любовница уже ждала его, и вскоре он забыл обо всем. Она была прекраснее солнца и знала о любви все.

Через неделю Вальгард решил, что нужно вернуться домой, иначе другие найдут его или начнутся драки между командами кораблей. Однако прекрасная незнакомка не пожелала пойти с ним.

— Это мой дом, и я не могу его покинуть, — сказала она.

— Но ты приходи, когда захочешь, мой любимый Вальгард, я всегда встречу тебя с радостью.

— Я скоро вернусь, — пообещал он. Ему в голову не пришло забрать любовницу силой, хотя прежде он обходился так со многими другими женщинами. Она отдалась ему сама, что было необычайно ценным даром.

Отец встретил его с радостью, потому что боялся потерять и этого сына. Впрочем, остальные особой радости не выказали.

— Я искал далеко на западе и на севере, — сказал Вальгард, — но не нашел Кетила.

— Он наверняка уже мертв, — сказал Орм, чувствуя, что его охватывает печаль. — Мы тоже искали много дней, но нашли только его коня, блуждавшего по лесу. Нужно устроить тризну.

Вальгард провел с семьей лишь несколько дней, после чего снова ускользнул в лес, пообещав вернуться на тризну по Кетилу. Асмунд проводил его задумчивым взглядом.

Младшего брата удивило, что Вальгард избегал разговоров о судьбе Кетила, а еще более странным показалось, что он отправился на охоту, как сказал сам, когда зима уже на пороге. Медведей он уже не найдет, а остальные звери стали такими пугливыми, что люди не хотели гоняться за ними по снегу. Почему Вальгарда не было так долго и почему он ушел так быстро?