Райпур промолчал. Если всё это просто было затянувшейся шуткой, он не хотел и дальше оставаться её жертвой.

— Ну, если ты не хочешь ничего рассказывать, я сам всё расскажу, — фыркнул кот. — Твой отец был военным, и ты всю жизнь старался подражать ему. Поэтому ты пошёл служить Фриции и продал ей свою душу и верность.

— Хватит, — Райпур встал со своего места. — Ты считаешь, что всё обо мне знаешь. Не мудрено, ты служишь в Серой Лиге. Дни, наверно, проводишь, собирая информацию о людях вроде меня. Но скажи, ты никогда не пытался заглянуть нам в душу?

Кот не ответил. Он замолчал, и из его глаз ушёл тот дерзкий блеск.

— Ты презираешь людей, — пробасил Райпур. — Ты сказал, тебе нравиться быть карателем. Только потому, что ты боишься, как бы не покарали тебя. Но ты никогда не задумывался, что мы тоже боимся стать жертвой? Ты любишь унижать. И только ради того, чтобы не быть униженным в свою очередь? Тебе нравиться издеваться над людьми вроде меня, но ты никогда не пытался понять нас! Чего же ты достиг своим желанием доминировать? До каких высот ты добрался?

— Прости, — пробормотал кот.

— А? Серьёзно? — такого поворота Райпур не ожидал.

— Прости, но ты ничего не понимаешь, — закончил фразу кот. — Ты опять не понял. Просто я подчиняю, а ты подчиняешься. Я эксплуататор, ты — эксплуатируемый. Тебе трудно переместиться в мою шкуру. Но что ж, беру назад свои слова о «терпении потерявшем». Ты обрёл терпение. Первый этап пройден.

— Что? — не понял Райпур. Как? Этот котяра вновь обвёл его вокруг пальца?

— Ну ладно, мне пора идти, — бросил кот и развернулся к лестнице.

— Разве сейчас не моя очередь? — рассвирепел Райпур.

— Похоже, ты пропустил свой черёд, пока разговаривал со мной, — повёл плечом кот. — Приходи завтра, может, тебя примут.

Райпур чуть не зашёлся в приступе истеричного смеха. КАК? Как этот кот посмел….

— До встречи, терпение обретающий полковник Райпур, — сказал напоследок кот.

— Генерал Райпур, — поправил его генерал.

— Генерал? — глаза кота просветлели. — Что же Вы раньше не сказали? Людей такого высокого чина у нас принимают вне очереди!

Райпур почувствовал, как леденеет кровь в его жилах. Он молнией подлетел к коту и схватил наглеца за шкирку. Он так и подавился от гнева, когда увидел прямо перед своим носом его абсолютно спокойную рожу.

— Зачем ты это делаешь? — выдавил он, скрежеща зубами от гнева. Он хорошенько встряхнул кота, но тот по-прежнему сверлил его своим спокойным взглядом.

— Это весело, — без обиняков заявил кот.

— Весело? — возмутился Райпур. — По-твоему это весело?

— Ты очередь задерживаешь, — пробормотал кот, глядя куда-то поверх его головы. — Если хочешь, можешь пойти сразу после меня. Генералам вне очереди.

— Подожди, — протянул Райпур, готовясь как следует отчитать наглеца.

— Я-то подожду, но так очередь до тебя и завтра не дойдёт, — парировал кот, и Райпур, скрипя сердцем, опустил его на землю. Кот тут же скрылся внизу лестницы.

— Надо же было так попасть, — проворчал Райпур себе под нос.

— Идите прямо сейчас, — подал голос один из свернувшихся на скамейке котов. — Поттер вас двоих прекрасно примет одновременно.

— Так можно? — гневно всплеснул руками Райпур. — Почему же…

— Просто у Вашего друга просьбы небольшие, — пояснила какая-то кошка.

— Он мне не друг! — закатил глаза Райпур.

Тем не менее, он повернулся и зашагал вниз по лестнице. Чем ниже она спускалась, тем ниже становился потолок, а проход всё сужался, и генерал мысленно поблагодарил небеса за свой относительно маленький рост. Но вот внизу уже забрезжил яркий свет, цветными полосами ложащийся на узкие ступеньки, и мрачный коридор вывел Райпура в грандиозную залу. Узкие, готические окна, расписанные витражами, взбирались вверх, где смыкались под самым потолком в единый, пронизанный лучами закатного солнца витраж, от которого по всему мраморному, инкрустированному полу ложились разноцветные ромбики. То там, то здесь, из украшенных лепниной сводов выступали людские скульптуры, протягивающие вперёд руки в какой-то немой мольбе. За ними, в дальнем углу, высился монументальный золотой орган, у которого, под самым потолком, гордо восседал…

— Это ты? — ахнул Райпур и замер от изумления.

Ремарка

Отрывок из книги «Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Меня не раз спрашивали, а в чём же, тогда, смысл жизни? Глупый вопрос. Перед ним отчего-то преклоняют колено философы, над ним ломают головы тысячи людей. Но ответ прост. Если жизнь — это процесс, стремящийся найти своим творениям оптимальный способ существования, то смысл жизни, смысл всего этого процесса, в существовании самом по себе. Смысл поиска условий существования в том, чтобы найти эти условия. Смысл борьбы за право быть в том, чтобы быть. Смысл жизни в том… чтобы жить.

«Как прячут от нас историю и кому это выгодно»

Подпись — ***

Граница.

Кайа, Дора, Кенди и Дымка.

— Это он?

Кайа раздвинула рукой ветки, и увидела прямо перед собой маленький городок. Неровные ряды домов вперемешку с редкими деревьями и незатейливыми клумбами, серые заборы, сваленный в груды мусор в тесных двориках. Покатые бардовые крыши, на которых залихватски покрикивают седые вороны. Вместо травы — брусчатка, вместо пушистых лап сосен, смыкающихся над головой — громады кирпичных строений.

— Это мой родной город! — похвасталась Кенди. — А вон и мой дом виднеется! Ну, тот кирпичный и пятиэтажный! Зайдём ко мне, а?

— Как ты себе это представляешь? — проворчала Кайа. — Ты изгнанница и мы изгнанники.

Кайа видела, как Кенди дрожит от нетерпения, как горят её глаза, стоит ей устремить взгляд на свой городишко. Но как она себе представляет, что они так просто возьмут и зайдут к ней в гости? И им никто и слова не скажет, ну да, конечно.

— Я не изгнанница! — отметила Кенди. — Меня ведь не прогоняли, я сама ушла! К тому же, мне надоело ходить по лесу! Я стоптала все ноги, оцарапалась, порвала и испачкала платье, устала и голодна! Нет, у вас, конечно, хорошо, но дома мне больше по душе.

— Ну и возвращайся домой, а мы пойдём к границе! — сплюнула Кайа. Вот и повод избавиться от… балласта, скажем так.

— Нет, я хочу с вами! — закатила глаза Кенди. — В том-то и проблема. Я же дала тебе обещание, и не отступлюсь от своего слова! К тому же, у меня есть идея!

— Ну? — фыркнула Дымка. — И какая у тебя идея?

— Мы живём на втором этаже. Вы залезете через окно ко мне в комнату, переоденетесь и оденете маски, чтобы вас не узнали! А потом снова выберетесь через окно и вместе со мной зайдёте через парадную дверь! Ну как?

— К чему нам всё это? — пожала плечами Дымка.

— Но ведь около границы всё время ходят патрули. Здесь нас быстро засекут, — убедила кошку Кайа.

— К тому же так хочется посмотреть, как живут обычные люди! — поддержала сестру Дора.

— Ладно, — проворчала Дымка. — Я же всего лишь кошка, это вы у нас эволюционировали. Так что, конечно, чего стоит моё мнение в этом мире!

— Не обижайся, — улыбнулась Кайа. — Пожалуй, Кенди немного погорячилась. Нам всем не терпится узнать побольше о жизни других людей, вот и….

— Я никогда не была в настоящем доме! — горячо закивала Дора.

— Поверь, тебе там не понравиться, — облизнула лапку Дымка. Она вздохнула, а затем медленно повернулась к Кенди, которая печально склонила голову, глядя в сторону кирпичных домов. — Нас там никто не ждёт, — ласково сказала кошка. — Наш дом в лесу. Мы не сможем жить в четырёх стенах, да никто и не хочет, чтобы мы там жили. Я понимаю, что ты чувствуешь. Город для тебя так же, как и для нас — лес. И у тебя, как и у нас, есть право остаться дома. Ты можешь уйти, вернуться к своей обычной жизни. Мы тебя не держим, и не будем тебя осуждать, если ты решишь вернуться домой.

Кайа удивилась искренности, прозвучавшей в голосе Дымки. Прежде кошка не выказывала к Кенди никакой дружелюбности. Вероятно, она просто пыталась подыскать нужные слова, чтобы, задев Кенди за святое, намекнуть ей, что она должна уйти? Или она говорила это от чистого сердца? Ведь когда-то Дымка тоже жила в городе, была обычным жителем земель Короткомордых, с его обычными правами и обязанностями, но ей пришлось сделать выбор и уйти вместе с Бичтой в изгнание. Она как никто другой должна понимать, что чувствует Кенди. Но не в Дымкиной манере было раскрывать всем свои чувства, и сопереживание тут же исчезло из её жёлтых глаз. Она смерила Кенди своим привычным равнодушным взглядом и продолжила: