С. А. Есенину (1895–1925) «Брат по песенной беде…» Брат по песенной беде – Я завидую тебе. Пусть хоть так она исполнится – Помереть в отдельной комнате! – Скольких лет моих? лет ста? Каждодневная мечта. И не жалость: мало жил, И не горечь: мало дал. Много жил – кто в наши жил Дни: все дал – кто песню дал. Жить (конечно не новей Смерти!) жилам вопреки. Для чего-нибудь да есть Потолочные крюки. Начало января 1926 (О Есенине) – У Е‹сенина› был песенный дар, а личности не было. Его трагедия – трагедия пустоты. К 30-ти годам он внутренне кончился. У него была только молодость. (Пел – и пил.) «Есенин погиб…» Есенин погиб, потому что не свой, чужой заказ (времени – обществу) принял за свой (времени – поэту), один из заказов – за весь заказ. Есенин погиб, потому что другим позволил знать за себя, забыл, что он сам – провод: самый прямой провод!.. Есенин погиб, потому что забыл, что он сам такой же посредник, глашатай, вожатый времени – по крайней мере настолько же сам себе время, как и те, кому во имя и от имени времени дал себя сбить и загубить. П. Г. Антокольскому (1896–1978) П. Антокольскому Дарю тебе железное кольцо: Бессонницу – восторг – и безнадежность. Чтоб не глядел ты девушкам в лицо, Чтоб позабыл ты даже слово – нежность. Чтоб голову свою в шальных кудрях Как пенный кубок возносил в пространство, Чтоб обратило в угль – и в пепл – и в прах Тебя – сие железное убранство. Когда ж к твоим пророческим кудрям Сама Любовь приникнет красным углем, Тогда молчи и прижимай к губам Железное кольцо на пальце смуглом. Вот талисман тебе от красных губ, Вот первое звено в твоей кольчуге, – Чтоб в буре дней стоял один – как дуб, Один – как Бог в своем железном круге! Март 1919 Н. П. Гронскому (1909–1934) Надгробие 1 «Иду на несколько минут…» В работе (хаосом зовут Бездельники) оставив стол, Отставив стул – куда ушел? Опрашиваю весь Париж. Ведь в сказках лишь да в красках лишь Возносятся на небеса! Твоя душа – куда ушла? В шкафу – двустворчатом, как храм, – Гляди: все книги по местам, В строке – все буквы налицо. Твое лицо – куда ушло? Твое лицо, Твое тепло, Твое плечо – Куда ушло? 3 января 1935 2 Напрасно глазом – как гвоздем, Пронизываю чернозем: В сознании – верней гвоздя: Здесь нет тебя – и нет тебя. Напрасно в ока оборот Обшариваю небосвод: – Дождь! дождевой воды бадья. Там нет тебя – и нет тебя. Нет, некоторое из двух: Кость слишком – кость, дух слишком – дух. Где – ты? где – тот? где – сам? где – весь? Там – слишком там, здесь – слишком здесь. Не подменю тебя песком И па́ром. Взявшего – родством За труп и призрак не отдам. Здесь – слишком здесь, там – слишком там. Не ты – не ты – не ты – не ты. Что́ бы ни пели нам попы, Что смерть есть жизнь и жизнь есть смерть, – Бог – слишком Бог, червь – слишком червь. На труп и призрак – неделим! Не отдадим тебя за дым Кадил, Цветы Могил. И если где-нибудь ты есть – Так – в нас. И лучшая вам честь. Ушедшие – презреть раскол: Совсем ушел. Со всем – ушел. 5–7 января 1935 3 За то, что некогда, юн и смел, Не дал мне заживо сгнить меж тел Бездушных, замертво пасть меж стен – Не дам тебе – умереть совсем! За то, что за руку, свеж и чист, На волю вывел, весенний лист – Вязанками приносил мне в дом! – Не дам тебе – порасти быльем! За то, что первых моих седин Сыновней гордостью встретил – чин, Ребячьей радостью встретил – страх, – Не дам тебе – поседеть в сердцах! 7–8 января 1935 4 Удар, заглушенный годами забвенья, Годами незнанья. Удар, доходящий – как женское пенье, Как конское ржанье, Как страстное пенье сквозь ‹косное› зданье Удар – доходящий. Удар, заглушенный забвенья, незнанья Беззвучною чащей. Грех памяти нашей – безгласой, безгубой, Безмясой, безносой! Всех дней друг без друга, ночей друг без друга Землею наносной Удар – заглушённый, замшённый – как тиной. Так плющ сердцевину Съедает и жизнь превращает в руину… – Как нож сквозь перину! …Оконною ватой, набившейся в уши, И той, заоконной: Снегами – годами – ‹пудами› бездушья Удар – заглушенный… А что если вдруг ……………………………. А что если вдруг А что если – вспомню? ‹Начало января 1935› |
