«Косматая звезда…» Косматая звезда, Спешащая в никуда Из страшного ниоткуда. Между прочих овец приблуда, В златорунные те стада Налетающая, как Ревность – Волосатая звезда древних! 27 апреля 1921 «О первое солнце над первым лбом!..» О первое солнце над первым лбом! И эти – на солнце прямо – Дымящие – черным двойным жерлом – Большие глаза Адама. О первая ревность, о первый яд Змеиный – под грудью левой! В высокое небо вперенный взгляд: Адам, проглядевший Еву! Врожденная рана высоких душ, О Зависть моя! О Ревность! О всех мне Адамов затмивший Муж: Крылатое солнце древних! 27 апреля 1921 «Блаженны дочерей твоих, Земля…» Блаженны дочерей твоих, Земля, Бросавшие для боя и для бега. Блаженны в Елисейские поля Вступившие, не обольстившись негой. Так лавр растет, – жестоколист и трезв, Лавр-летописец, горячитель боя. – Содружества заоблачный отвес Не променяю на юдоль любови. 4 октября 1921 «Не приземист – высокоросл…» Не приземист – высокоросл Стан над выравненностью грядок. В густоте кормовых ремесл Хоровых не забыли радуг. Сплю – и с каждым батрацким днем Тверже в памяти благородной, Что когда-нибудь отдохнем В верхнем городе Леонардо. 27 января 1922 Дочь Иаира 1 Мимо иди! Это великая милость. Дочь Иаира простилась С куклой (с любовником!) и с красотой. Этот просторный покрой Юным к лицу. 2 В просторах покроя – Потерянность тела, Посмертная сквозь. Девица, не скроешь, Что кость захотела От косточки врозь. Зачем, равнодушный, Противу закону Спешащей реки – Слез женских послушал И о́тчего стону – Душе вопреки! Сказал – и воскресла, И смутно, по памяти, В мир хлеба и лжи. Но поступь надтреснута, Губы подтянуты, Руки свежи. И всё как спросоньица Немеют конечности. И в самый базар С дороги не тронется Отвесной. – То Вечности Бессмертный загар. Привыкнет – и свыкнутся. И в белом, как надобно, Меж плавных сестер… То юную скрытницу Лавиною свадебной Приветствует хор. Рукой его согнута, Смеется – всё заново! Всё роза и гроздь! Но между любовником И ею – как занавес Посмертная сквозь. 3–4 февраля 1922 Сивилла
1 Сивилла: выжжена, сивилла: ствол, Все птицы вымерли, но Бог вошел. Сивилла: выпита, сивилла: сушь. Все жилы высохли: ревностен муж! Сивилла: выбыла, сивилла: зев Доли и гибели! – Древо меж дев. Державным жеревом в лесу нагом – Сначала деревом шумел огонь. Потом, под веками – в разбег, врасплох, Сухими реками взметнулся Бог. И вдруг, отчаявшись искать извне: Сердцем и голосом упав: во мне! Сивилла: вещая! Сивилла: свод! Так Благовещенье свершилось в тот Час не стареющий, так в седость трав Бренная девственность, пещерой став Дивному голосу… – так в звездный вихрь Сивилла: выбывшая из живых. 5 августа 1922 2 Каменной глыбой серой, С веком порвав родство. Тело твое – пещера Голоса твоего. Недрами – в ночь, сквозь слепость Век, слепотой бойниц. Глухонемая крепость Над пестротою жниц. Кутают ливни плечи В плащ, плесневеет гриб. Тысячелетья плещут У столбняковых глыб. Горе горе́! Под толщей Век, в прозорливых тьмах – Глиняные осколки Царств и дорожный прах 6 августа 1922 3 К груди моей, Младенец, льни: Рождение – паденье в дни. С заоблачных нигдешних скал, Младенец мой, Как низко пал! Ты духом был, ты прахом стал. Плачь, маленький, о них и нас: Рождение – паденье в час! Плачь, маленький, и впредь, и вновь: Рождение – паденье в кровь. Где зарева его чудес? Плачь, маленький: рожденье в вес! Где залежи его щедрот? Плачь, маленький: рожденье в счет. Но встанешь! То, что в мире смертью Названо, – паденье в твердь. Но узришь! То, что мире – век Смежение – рожденье в свет. Смерть, маленький, не спать, а встать, Не спать, а вспять. Вплавь, маленький! Уже ступень Оставлена… – Восстанье в день. 17 мая 1923 вернутьсяСтихотворение перенесено сюда из будущего, по внутренней принадлежности. (Прим. М. Цветаевой.) |
