То же – toutes proportions gardées![26] – я ощущала от стихов 18-летнего Эренбурга, за которые (присылку которых – присылал все книжки) – его даже не благодарила, ибо в каждом стихотворении – писсуары, весь Париж – сплошной писсуар: Париж набережных, каштанов, Римского Короля, одиночества, – Париж моего шестнадцатилетия. То же – toutes proportions encore mieux gardées[27] – ощущаю во всяком Союзе Поэтов, революционном или эмигрантском, где что ни стих – то нарыв, что ни четверостишие – то бочка с нечисто́тами: между нарывом и нужником. Эстетический подход! – ЭТИЧЕСКИЙ ОТСКОК. Сад За этот ад, За этот бред, Пошли мне сад На старость лет. На старость лет, На старость бед: Рабочих – лет, Горбатых – лет… На старость лет Собачьих – клад: Горячих лет – Прохладный сад… Для беглеца Мне сад пошли: Без ни – лица, Без ни – души! Сад: ни шажка! Сад: ни глазка! Сад: ни смешка! Сад: ни свистка! Без ни – ушка Мне сад пошли: Без ни – душка! Без ни – души! Скажи: довольно му́ки – на Сад – одинокий, как сама. (Но около и Сам не стань!) – Сад, одинокий, как ты Сам. Такой мне сад на старость лет… – Тот сад? А может быть – тот свет? – На старость лет моих пошли – На отпущение души. 1 октября 1934 «Уж если кораллы на шее…» Уж если кораллы на шее – Нагрузка, так что же – страна? Тишаю, дичаю, волчею, Как мне все – равны, всем – равна. И если в сердечной пустыне, Пустынной до краю очей, Чего-нибудь жалко – так сына, – Волчёнка – еще поволчей! 9 января 1935 «Никому не отмстила и не отмщу…» Никому не отмстила и не отмщу – Одному не простила и не прощу С дня, как очи раскрыла – по гроб дубов Ничего не спустила – и видит Бог: Не спущу до великого спуска век… – Но достоин ли человек? – Нет. Впустую дерусь: ни с кем. Одному не простила: всем. 26 января 1935 Крысолов Лирическая сатира Город Гаммельн (Глава первая) Стар и давен город Гаммельн, Словом скромен, делом строг, Верен в малом, верен в главном: Гаммельн – славный городок! В ночь, как быть должно комете, Спал без про́сыпу и сплошь. Прочно строен, чисто ме́тен, До умильности похож – Не подойду и на выстрел! – На своего бургомистра. В городе Гаммельне дешево шить: Только один покрой в нем. В городе Гаммельне дешево жить И помирать спокойно. Гривенник – туша, пятак – кувшин Сливок, полушка – тво́рог. В городе Гаммельне, знай, один Только товар и дорог: Грех. (Спросим дедов: Дорог: редок.) Ни распоясавшихся невест, Ни должников, – и кроме Пива – ни жажды в сердцах. На вес Золота или крови. Грех. Полстолетия (пятьдесят Лет) на одной постели Благополучно проспавши, спят Дальше. «Вдвоем потели. Вместе истлели». Тюфяк, трава, – Разница какова? (Бог упаси меня даже пять Лет на одной перине Спать! Лучше моську наймусь купать!) Души Господь их не принял. И озаренье: А вдруг у них Не было таковых? Руки – чтоб гривну взымать с гроша, Ноги – должок не додан. Но, вразумите, к чему – душа? Не глубоко ль негодный – Как жардиньерка – гамак – кларнет – В нашем быту – предмет? В городе Гаммельне – отпиши – Ни одного кларнета. В городе Гаммельне – ни души, Но уже тела за это! Плотные, прочные. Бык, коль дюж, Дюжины стоит душ. А приосанятся – георгин, Ниц! преклонись, Георгий! Города Гаммельна гражданин, – Это выходит гордо. Не забывай, школяры: «Узреть Гаммельн – и умереть!» Juri, и Ruhrei, и Ruhr uns nicht an (в словаре: не тронь нас!) – Смесь. А глаза почему у них В землю? Во-первых – скромность, И… бережливость: воззрился – ан Пуговица к штанам! Здесь остановка, читатель. – Лжешь, Автор! Очки втираешь! В сем Эльдорадо когда ж и кто ж Пуговицы теряет? – Нищие. Те, что от грязи сгнив, В спальни заносят тиф, – Пришлые. Скоропечатня бед, Счастья бесплатный номер. В Гаммельне собственных нищих нет, Был, было, раз – да помер. Тощее ж тело вдали от тел Сытых зарыть велел Пастор, – и правильно: не простак Пастор, – не всем «осанна!». Сытые тощему не простят Ни лоскута, ни штанной Пуговицы, чтобы знал-де всяк: Пуговка – не пустяк! Пуговицею весь склад и быт Держатся. Трезв – застегнут. Пуговица! Праадамов стыд! Мод и свобод исподних – Смерть. Обывателю ты – что чуб Бульбе, и Будде – пуп. С пуговицею – все право в прах, В грязь. Не теряй, беспутный, Пуговицы! Праадамов крах Только тобой искуплен. Фиговая! Ибо что же лист Фиговый («Mensch wo bist?») – Как не прообраз ее? («Bin nackt, Наг, – потому робею») – Как не зачаток, не первый шаг… Пуговица – в идее! Пуговицы же (внемли, живот Голый!) – идея – вот: Для отличения Шатуна – Чад – от овец Господних: Божье застегнуто чадо на́ Все́, – а козел расстегнут – Весь! Коли с ангелами в родстве, Муж, – застегнись на все́! Не привиденьями ли в ночи – Целый Бедлам вакантный! – Нищие, гении, рифмачи, Шуманы, музыканты, Каторжники… Коли взять на вес: Пуговицы! – Санкюлот! Босяк! От Пугача – к Сэн-Жюсту?! Если уж пуговица – пустяк, Что ж, господа, не пусто? Для государства она – что грунт Древу и чреву – фунт Стерлингов. А оборвется – голь! Бунт! Погреба разносят! Возвеселися же, матерь, коль Пуговицею – носик: Знак добронравия. (Мой же росс Явственно горбонос – Дальше от пуговичных пустот, Муза! О истин куцых! От революции не спасет – Пуговица. Да рвутся ж – Все́! Коли с демонами в родстве – Бард, – расстегнись на все́! * * * Город грядок – Гаммельн, нравов добрых, складов полных, – Рай – Божья радость – Гаммельн, здравых – город, правых – город… Рай-город [30], пай-город, всяк-свой-пай-берет, – Зай-город, загодя-закупай-город. Без загадок – город, – гладок: Благость. Навык – город. – Рай – город… Божья заводь – Гаммельн, гадок – Бесу, сладок – Богу… Рай-город, пай-город, Шмидтов-Майеров Царь-город, старшему-уступай-город. Без пожаров – город, благость – город, Авель – город. – Рай – город… Кто не хладен и не жарок, прямо в Гаммельн поез – жа́й-город, рай-город, горностай-город. Бай-город, во́время-засыпай-город. Первый обход! Первый обход! С миром сношенья прерваны! Спущен ли пес? Впущен ли кот? Предупрежденье первое. Су – дари, выпрягайте слуг! Тру – бочку вытрясай, досуг! Труд, покидай верстак: «Morgen ist auch ein Tag». Без десяти! Без десяти! Уши законопатить Ватой! Учебники отнести В парту! Будильник – на́ пять. Ла – вочник, оставляй мело́к, Бюр – герша, оставляй чулок И оправляй тюфяк: «Morgen ist auch ein Tag». Десять часов! Десять часов! Больше ни междометья! Вложен ли ключ? Вде́т ли засов; Предупрежденье третье. Би – блию закрывай, отец! Бюр – герша, надевай чепец, Муж, надевай колпак, – «Morgen ist auch ein…» Сны (Глава вторая) В других городах, В моих (через – кра́й-город) Мужья видят дев Морских, жены – Байронов, Младенцы – чертей, Служанки – наездников… А ну-ка, Морфей, Что – гаммельнцам грезится Безгрешным, – а ну́? – Востры – да не дюже! Муж видит жену, Жена видит мужа, Младенец – сосок, Краса толстощекая – Отцовский носок, Который заштопала. Повар – пробует, Обер – требует, Всё как следует, Всё как следует. Вдоль спицы петля́ – Та́к все у них плавно! Павл видит Петра, А Петр видит Павла, Конечно – внучат Дед (точку – прозаик), Служанка – очаг И добрых хозяев. Каспар – заповедь, Пастор – проповедь. Не без проку ведь Спать, – не плохо ведь? Пуды колбасы Колбасник (со шпэком), Суд видит весы, Весы же – аптекарь, Наставнику – трость, Плод дел его швейных – Швецу. Псу же – кость? Ошиблись: ошейник! Стряпка – щипаное, Прачка – плисовое. Как по-писаному! Как по-писаному! – А сам бургомистр? – Что́ въяве – то в дрёме. Раз он бургомистр, Так что ж ему кроме Как бюргеров зреть, Вассалов своих! А сам бургомистр – Дело слаженное, Платье сложенное, – По-положенному! По-положенному! (Лишь тон мой игрив: Есть доброе – в старом!) А впрочем, чтоб рифм Не стаптывать даром – Пройдем, пока спит, В чертог его (строек Царь!) прочно стои́т И нашего сто́ит * * * Замка не взломав, Ковра не закапав – В богатых домах, Что́ первое? запах. Предельный, как вкус, Нещадный, как тора, Бесстыдный, как флюс На роже актера. Вся плоть вещества, – (Счета в переплете Шагреневом!) вся Вещественность плоти В нем: гниль до хрящей. С проказой не шутят! Не сущность вещей, – Вещественность сути: Букет ее – всей! Есть запахи – хлещут! Не сущность вещей: Существенность вещи. Не сущность вещей, – О! и не дневала! – – Так пахнут подвалы – Ему предпочту. Дух сытости дивный! Есть смрад чистоты. Весь смрад чистоты в нем! Не запах, а звук: Мошны громогласной Звук. Замшею рук По бархату красных Перил – а по мне Смердит изобилье! – Довольством – вполне. А если и пылью – Не нашей – с весной Свезут, так уж што ж нам? Не нищей: сквозной, А бархатной – штофной – Портьерной. Красот Собранием, скопом Красот и чистот, А если и по́том – Добротным, с клеймом Палаты пробирной, Не нашим (козлом), А банковским, жирным По самое небо – О Ненависть! – храм Стоглавый тебе бы – * * * Засова не сняв, Замка не затронув, (Заметил? что в снах Засовы не стонут, Замки не гремят. Врата без затвора – Сон. До́мы – без врат. Все́ – тени, все́ – воры Сто́ – невест тебе. Все́ – с запястьями! Без – ответственно. Без – препятственно. Се́ – час жениха! За кражи! за взломы! Пустить петуха В семейные домы! В двуспальных толстух, В мужей без измены. Тот красен петух – Как стяги – как стены Замка не затронув, Посмотрим, как здрав В добротных хоромах Своих – бургомистр. * * * Домовит, румяни́ст – Баю-бай, бургомистр. Завершенная седьмица – Бургомистрово чело. Что же мнится? что же снится Бургомистру? Ни – че – го. Ничего (как с жи́р-горы Пот-то!), то есть: бургеры. Спи, жирна, спи, верна, Бургомистрша, жена Бургомистрова: синица, Переполнившая зоб. Что же мнится? что же снится Бургомистрше? (Хорошо б, Из перин-то вырвавши…) …Бюргеры, ей – бюргерши. Спи-усни, им не верь, Бургомистрова дщерь. Соломонова пшеница – Косы, реки быстрые. Что мнится? что же снится Дочке бургомистровой? Запахи, шёпоты… Все – и еще что-то! Напасть (Глава третья) Тетки-трещотки, Кухарки-тараторки, – Чепцы, кошёлки – Бабки-балаболки. – Сала для лекаря! – Трав для аптекаря! – Свежего, красного Легкого для пастора! – По – следней дойки! Девки-маслобойки. – Ядреной крупки! Стряпки-мясорубки, – Счастья, здоровья, Сил на три месяца! – Свежих воловьих Жил для ремесленников! Тетки-трещотки, Торговки-горлодерки, – Кофты на байке – Хозяйки-всезнайки. – Све – жая требуха! – Жи – вого петуха! – Масляна, не суха! – Серд – ца для жениха! – Сливки-последки! Соседки-добросердки. – Свежего! с ледничку! Советчицы-сплетницы. – Взвесь, коль не веришь! – Жарь – не ужарится! – Гу – синых перьев Для нотариуса! – О – вощи да с гряды! – Со – вести для судьи! Кур-ки-цесарки, Невесты-перестарки, Свежий, с постельки Вдовицы-коротельки. – Мни, да не тискай! – Рдянь – не редиска: – По – лушка с миской! – Мозгов для бургомистра! – Что́ хотите, то берите! Подолы́, капора. Поварихи-разберихи, Румяные повара. Но – сы приплюснутые: – Чего бы вкусненького? Ла – дошки – ширмочками: – Чего бы жирненького? Выловить. Выудить. Выведать. Выгадать. – Все́ чехлы посняли с кресел! – А гостей! А гостей! – Нынче пекарева крестят! – Новостей! Новостей! Язвы-тихони. Один в трахоме Глаз, другой – пенится. Си́дни-кофейницы. – Женишка-то, чай, постарше! – А наряд! А наряд! – Говорят, что у почтарши… – Говорят… Говорят… Язвы-швырялы, Кляузы-обмиралы, – На́ площадь сор неси! – Козни-цикорницы. – Нацепил зеленый галстук! – Ловелас! Ловелас! – Мясник с тещей поругался! – А у нас! А у нас! – Ред – ко – сти… – Хит – ро – сти… – Кхе-кхе-кхе… – Кхи-кхи-кхи… – Бургомистрова-то Грета! – Не того! Не того! – Третью ночь сидит до свету! – Каково? Каково? – Свечку жжет… – Век свой жжет… – Счастья ждет… – В гроб пойдет… – Скатертей однех – с три пуда! – Чай, одна! Чай, одна! – Ни за кем, отцу, не буду. – Не жена! Не жена! – Грех-таки… – Стыд-таки… – Кхе-кхе-кхе… – Кхи-кхи-кхи… – Поглядеть – одне костяшки… – Не в соку! Не в соку! – К нам на кашку! К нам на чашку Кофейку! Кофейку! Город грядок Гаммельн, нравов добрых, складов полных – Мера! Священный клич! Пересмеялся – хнычь! Перегордился – в грязь! Да соразмерит князь Милость свою и гнев. Переовечил – хлев, Перемонаршил – бунт: Zuviel ist ungesund. В меру! Сочти и взвесь! Переобедал – резь, (Лысина – перескреб). Перепостился – гроб, Перелечил – чума! Даже сходи с ума В меру: щелчок на фунт: Zuviel ist ungesund. В меру и мочь и сметь: Перезлословил – плеть, Но и непереглядь – Только не передать! – Не пере-через-край! Даже и в мере знай – Меру: вопрос секунд. Zuviel ist ungesund. В меру! Im rechten Mass! Верный обманет глаз. В царстве – давно – химер – Вера и глазомер. Мера и сантиметр! Вот он, разумных лет Лохунг, наш тугендбунд. Zuviel ist un – Не красоты одной – сало, слышишь? – Вреден излишек. Переполнения ж складов – рисом – Следствием – крысы. Саго, и сала, и мыла – в меру, Господи, даруй! Так и гремит по всему базару: «Склады-амбары». Так, чтобы в меру щедрот: не много Чтоб, и не мало. Так и гудит по живому салу: К вам, сытым и злым, К вам, жир и нажим: Злость сытости! Сплёв С на – крытых столов! Но – в том-то и гвоздь! – Есть – голода злость. Злость тех, кто не ест: Не есть – надоест! Без – сильных не злобь! (Кры – синая дробь.) Злость тех, кто не сыт: Се – годня рысит А завтра – повис. (Кры – синая рысь.) Не сыт и не спит, (Крысиная сыпь), По сытеньким – прыг, (Крысиная прыть.) Дом. Склад. Съе-дят До – крох. (Крысиный горох.) Зря – крал, Зря – клал, Зря – греб (Крысиный галоп.) Глав – глад – Крысиный набат. Глав-гвалт – Крысиный обвал. * * * А над кулем-то, а над мешком-то – Точно над трупом! И перекатывается круто: «Крысы да крупы». Докраснобайствовались, мессии Низшего класса! Так и свистит по живому мясу: «Крысы-запасы!» (Твой всхлёст, Главхвост!) * * * – Присягай, визжат, главглоту! – Взяли склад, дай им глаз! – Всю́ ночь топали, как рота! А у нас! А у нас! – Ушки! Замашки! – Все́-то бумажки Взрыли, перенюхали! – Присягай, визжат, главблуду! – Думал – горсть, смотришь – рать! – Самого, визжат, на блюде Бургомистра подать! Эка кру́говерть Корноусая! Все́-то пуговицы Пообкусывали Штанные! – Schande! – Schande нам! – Банды! – Мастера́ – усы-то салить! – Ты им: ой! они: бей! – У нас Библию: на палец, Дескать – сала на ней! – Ух, бессовестные! – Ух, нахрапистые! Все́-то соусники Перепакостили! – Не спасут, визжат, молебны! – Ты им: Gott! они: глав! – Весь по буковкам судебный Растащили устав! – Ух, нахрапистые! – Ух, обшарпанные! Все́-то сахарницы Пообхаркивали! – Целый мир грозятся стрескать! – Солнцеверт! – Мозговрат! – Из краев каких-то русских, Кораблем, говорят. – Граждане! К спайке! Schande нам: Шайки! Ни торгов от них, ни сна нет: Ты им: ррраз! они – сто! «Голов сахарных не станет, – А купецки на што?» – Мало этого-то: Рукой писаные Все́-то летописи Поо – – Присягай, визжат, главсвисту! – Уж и стыд! Уж и страмь! – Не совсем, с лица, на крыс-то… – Да уж крысы ли впрямь? – Лысины! – Пасмы! – Слыхано ль? В красном! Предиковинный сорт! Ты им: Бог, они: черт! Скок – на башенный шпиц! Ты им: Herz, они: цыц! Ты им: чин, они: чушь! Ты им: пиль! они: куш! Ты им: стой! они: при! Ты им: три! они: – пли! Коль не бос – кровосос, Коль не бит – паразит, – А язык! – А язык! – А язык! – А язык! У нас: Brot, у них: прод, И язык не берет! Думал: слох, смотришь: прет, – И мышьяк не берет! У нас: взлом, у них: Ком, У нас: чернь, у них: те́рн, Наркомчёрт, наркомшиш, – Весь язык занозишь! В новый мир, дескать, брешь: Не потел – так не ешь, Не пыхтел – так не ешь, Не пострел – так не ешь. До поры, дескать, цел: Не потел – под расстрел, Не хотел – под расстрел, Не пострел – под расстрел! вернутьсяС еще большим учетом пропорций (фр.). вернутьсяМой сын Георгий (Мур), родившийся в полный разгар мечты о Крысолове и первой главы его – 1 февраля 1925 г., в воскресенье, ровно в полдень, в безумную (последнюю!) вьюгу, в избе, в деревне Вшеноры, близ Праги. (Прим. М. Цветаевой.) вернутьсяУдарение, как: Миргород, Белгород и пр. (Прим. М. Цветаевой.) вернутьсяBurg по-немецки «крепость». (Прим. М. Цветаевой.) вернутьсяПодразумевается: запах. (Прим. М. Цветаевой.) вернутьсяВ последующих строках ударяются слоги: первый, второй и последний. (Прим. М. Цветаевой.) вернутьсяУбийца Коцебу. (Прим. М. Цветаевой.) |
