«Рас-стояние: версты, мили…» Рас-стояние: версты, мили… Нас рас-ставили, рас-садили, Чтобы тихо себя вели По двум разным концам земли. Рас-стояние: версты, дали… Нас расклеили, распаяли, В две руки развели, распяв, И не знали, что это – сплав Вдохновений и сухожилий… Не рассо́рили – рассори́ли, Расслоили… Стена да ров. Расселили нас как орлов – Заговорщиков: версты, дали… Не расстроили – растеряли. По трущобам земных широт Рассовали нас как сирот. Который уж, ну который – март?! Разбили нас – как колоду карт! 24 марта 1925 «Русской ржи от меня поклон…» Русской ржи от меня поклон, Ниве, где баба застится, Друг! Дожди за моим окном, Беды и блажи на́ сердце… Ты, в погудке дождей и бед То ж, что Гомер – в гекзаметре, Дай мне руку – на весь тот свет! Здесь – мои обе заняты. Прага, 7 мая 1925 С моря С Северо-Южным, Знаю: неможным! Можным – коль нужным! В чем-то дорожном, – Воздухокрутом, Мчащим щепу! – Сон три минуты Длится. Спешу. С кем – и не гляну! – Спишь. Три минуты. Чем с Океана – Долго – в Москву-то! Молниеносный Путь – запасной: Из своего сна Прыгнула в твой. Снюсь тебе. Четко? Гладко? Почище, Чем за решеткой Штемпельной? Писчей – Сто́ю? Почтовой – Сто́ю? Красно? Честное слово Я, не письмо! Вольной цензуры Нрав. Прыгом с барки! Что́ без цензуры – Даже без марки! Всех объегоря, – Скоропись сна! – Вот тебе с моря – Вместо письма! Вместо депеши. Вес? Да помилуй! Столько не вешу Вся – даже с лирой Всей, с сердцем Ченчи Всех, с целым там. Сон, это меньше Десяти грамм. Каждому по́ три – Шесть (сон взаимный). Видь, пока смотришь: Не анонимный Нос, твердозначен Лоб, буква букв – Ять, ять без сдачи В подписи губ. Я – без описки, Я – без помарки. Роз бы альпийских Горсть, да хибарка На́ море, да но Волны добры. Вот с Океана, Горстка игры. Мало-помалу бери, как собран. Море играло. Играть – быть добрым. Море играло, а я брала. Море играло, а я клала За́ ворот, за́ щеку, – терпко, мо́рско! Рот лучше ящика, если горести Заняты. Валу, звучи, хвала! Муза теряла, волна брала. Крабьи кораллы, читай: скорлупы. Море играло, играть – быть глупым. Думать – седая прядь! – Умным. Давай играть! В ракушки. Темп un petit navir’a [43]. Эта вот – сердцем, а эта – лирой, Эта, обзор трех куч, Детства скрипичный ключ, Подобрала у рыбацкой лодки. Это – голодной тоски обглодки: Камень – тебя щажу, – Лучше волны гложу, Осатанев на пустынном спуске. Это? – какой-то любви окуски: Восстановить не тщусь: Так неглубок надкус. Так и лежит не внесенный в списки. Это – уже не любви – огрызки: Совести. Чем слезу Лить-то – ее грызу, Не угрызомую ни на столько. Это – да нашей игры осколки Завтрашние. Не видь. Жаль ведь. Давай делить. Не что понравится, а что выну. (К нам на кровать твоего бы сына Третьим – нельзя ль в игру?) Первая – я беру. Только песок, между пальцев, ливкий. Стой-ка, какой-то строфы отрывки: «Славы подземный храм». Ладно. Допишешь сам. Только песок, между пальцев, плёский. Стой-ка: гремучей змеи обноски: Ревности! Обновясь, Гордостью назвалась. И поползла себе с полным правом. Не напостовцы – стоять над крабом Выеденным. Не краб: Славы кирпичный крап. Скромная прихоть: Камушек. Пемза. Полый как критик. Серый как цензор Над откровеньем. – Спят цензора! – Нашей поэме Цензор – заря. (Зори – те зорче: С током Кастальским В дружбе. На порчу Перьев – сквозь пальцы… «Вирши, голубчик? Ну и черно́!» И не взглянувши: Разрешено!) Мельня ты мельня, морское коло! Мамонта, бабочку, – все смололо Море. О нем – щепоть Праха – не нам молоть! Вот только выговорюсь – и тихо. Море! прекрасная мельничиха, Место, где на мели Мелочь – и нас смели! Преподаватели! Пустомели! Материки, это просто мели Моря. Родиться (цель – Множиться!) – сесть на мель. Благоприятную, с торфом, с нефтью. Обмелевающее бессмертье – Жизнь. Невпопад горды! Жизнь? Недохват воды Надокеанской. Винюсь заране: Я нанесла тебе столько дряни, Столько заморских див: Все, что нанес прилив. Лишь оставляет, а брать не просит. Странно, что это – отлив приносит, Убыль, в ладонь, дает. Не узнаешь ли нот, Нам остающихся по́ две, по́ три В час, когда бог их принесший – отлил, Отбыл… Орфей… Арфист… Отмель – наш нотный лист! – Только минуту еще на сборы! Я нанесла тебе столько вздору: Сколько язык смолол, – Целый морской подол! Как у рыбачки, моей соседки, Но припасла тебе напоследки Дар, на котором строй: Море роднит с Москвой, Советороссию с Океаном Республиканцу – рукой шуана – Сам Океан-Велик Шлет. Нацепи на шлык. И доложи мужикам в колосьях, Что на шлыке своем краше носят Красной – не верь: вражду Классов – морей звезду! Мастеровым же и чужеземцам: Коли отстали от Вифлеемской, Клин отхватив шестой, Обречены – морской: Прабогатырской, первобылинной. (Распространяюсь, но так же длинно Море – морским пластам.) Так доложи ж властям – Имени-звания не спросила – Что на корме корабля Россия Весь корабельный крах: Вещь о пяти концах. Голые скалы, слоновьи ребра… Море устало, устать – быть добрым. Вечность, мазни веслом! Влечь нас. Давай уснем. Вплоть, а не тесно, Огнь, а не дымно. Ведь не совместный Сон, а взаимный: В Боге, друг в друге. Нос, думал? Мыс! Брови? Нет, дуги, Выходы из – Вандея. St. Gilles-sur-Vie. Май 1926 вернутьсяРечь идет о детской песенке о кораблике (фр.). |
