«Ищи себе доверчивых подруг…» Ищи себе доверчивых подруг, Не выправивших чуда на число. Я знаю, что Венера – дело рук, Ремесленник – и знаю ремесло. От высокоторжественных немот До полного попрания души: Всю лестницу божественную – от: Дыхание мое – до: не дыши! 18 июня 1922 «Помни закон…» Помни закон: Здесь не владей! Чтобы потом – В Граде Друзей: В этом пустом, В этом крутом Небе мужском – Сплошь золотом – В мире, где реки вспять [9]На берегу – реки, В мнимую руку взять Мнимость другой руки… Легонькой искры хруст, Взрыв – и ответный взрыв. (Недостоверность рук Рукопожатьем скрыв!) О этот дружный всплеск Плоских как меч одежд – В небе мужских божеств, В небе мужских торжеств! Так, между отрочеств: Между равенств, В свежих широтах Зорь, в загараньях Игр – на сухом ветру Здравствуй, бесстрастье душ! В небе тарпейских круч, В небе спартанских дружб! 20 июня 1922 «Когда же, Господин…» Когда же, Господин, На жизнь мою сойдет Спокойствие седин, Спокойствие высот. Когда ж в пратишину Тех первоголубизн Высокое плечо, Всю вынесшее жизнь. Ты, Господи, один, Один, никто из вас, Как с пуховых горбин В синь горнюю рвалась. Как под упорством уст Сон – слушала – траву… (Здесь, на земле искусств, Словесницей слыву!) И как меня томил Лжи – ломовой оброк, Как из последних жил В дерева первый вздрог… Дерева – первый – вздрог, Голубя – первый – ворк. (Это не твой ли вздрог, Гордость, не твой ли ворк, Верность?) – Остановись, Светопись зорких стрел! В тайнописи любви Небо – какой пробел! Если бы – не – рассвет: Дребезг, и свист, и лист, Если бы не сует Сих суета – сбылись Жизни б… Не луч, а бич – В жимолость нежных тел. В опромети добыч Небо – какой предел! День. Ломовых дорог Ков. – Началась. – Пошла. Дикий и тихий вздрог Вспомнившего плеча. Прячет… Как из ведра – Утро. Малярный мел. В летописи ребра Небо – какой пробел! 22–23 июня 1922 «По загарам – топор и плуг…»
По загарам – топор и плуг. Хватит – смуглому праху дань! Для ремесленнических рук Дорога трудовая рань. Здравствуй – в ветхозаветных тьмах – Вечной мужественности взмах! Мхом и медом дымящий плод – Прочь, последнего часа тварь! В меховых ворохах дремот Сарру-заповедь и Агарь – Сердце – бросив… – ликуй в утрах, Вечной мужественности взмах! 24 июня 1922 «Здравствуй! Не стрела, не камень…» Здравствуй! Не стрела, не камень: Я! – Живейшая из жен: Жизнь. Обеими руками В твой невыспавшийся сон. Дай! (На языке двуостром: На́! – Двуострота змеи!) Всю меня в простоволосой Радости моей прими! Льни! – Сегодня день на шхуне, – Льни! – на лыжах! – Льни! – льняной! Я сегодня в новой шкуре: Вызолоченной, седьмой! – Мой! – и о каких наградах Рай – когда в руках, у рта: Жизнь: распахнутая радость Поздороваться с утра! 25 июня 1922 «В пустынной хра́мине…» В пустынной хра́мине Троилась – ладаном. Зерном и пламенем На темя падала… В ночные клёкоты Вступала – ровнею. – Я буду крохотной Твоей жаровнею: Домашней утварью: Тоску раскуривать, Ночную скуку гнать, Земные руки греть! С груди безжалостной Богов – пусть сброшена! Любовь досталась мне Люба́я: бо́льшая! С такими путами! С такими льготами! Полжизни? – Всю тебе! По-локоть? – Во́т она! За то, что требуешь, За то, что мучаешь, За то, что бедные Земные руки есть… Тщета! – Не выверишь По амфибрахиям! В груди пошире лишь Глаза распахивай, Гляди: не Логосом Пришла, не Вечностью: Пустоголовостью Твоей щебечущей К груди… – Не властвовать! Без слов и на́ слово – Любить… Распластаннейшей В мире – ласточкой! Берлин, 26 июня 1922 вернутьсяУдаряются и отрываются первый, четвертый и последний слоги: На́ – берегу́ – реки. – М. Ц. |
