3 Под горем не горбясь, Под камнем – крылатой – – Орлом! – уцелев, Земных матерей И небесных любовниц Двойную печаль Взвалив на плеча, – Горяча мне досталась Мальтийская сталь! Но гневное небо К орлам – благосклонно. Не сон ли: в волнах Сонм ангелов конных! Меж ними – осанна! – Мой – снегу белей… Лилейные ризы, – Конь вывезет! – Гривой Вспененные зыби. – Вал вывезет! – Дыбом Встающая глыба… Бог вынесет… – Ох! – 4 июля 1921 4 Над спящим юнцом – золотые шпоры. Команда: вскачь! Уже по пятам воровская свора. Георгий, плачь! Свободною левою крест нащупал. Команда: вплавь! Чтоб всем до единого им под купол Софийский, – правь! Пропали! Не вынесут сухожилья! Конец! – Сдались! – Двумолнием раскрепощает крылья. Команда: ввысь! 6 июля 1921 5 Во имя расправы Крепись, мой Крылатый! Был час переправы, А будет – расплаты. В тот час стопудовый – Меж бредом и былью – Гребли тяжело Корабельные крылья. Меж Сциллою – да! – И Харибдой гребли. О крылья мои, Журавли-корабли! Тогда по крутому Эвксинскому брегу Был топот Побега, А будет – Победы. В тот час непосильный – Меж дулом и хлябью – Сердца не остыли, Крыла не ослабли, Плеча напирали, Глаза стерегли. – О крылья мои, Журавли-корабли! Птенцов узколицых Не давши в обиду, Сказалось – Орлицыно сердце Тавриды. На крик длинноклювый – С ерами и с ятью! – Проснулась – Седая Монархиня-матерь. И вот уже купол Софийский – вдали… О крылья мои, Журавли-корабли! Крепитесь! Кромешное Дрогнет созвездье. Не с моря, а с неба Ударит Возмездье. Глядите: небесным Свинцом налитая, Грозна, тяжела Корабельная стая. И нету конца ей, И нету земли… – О крылья мои, Журавли-корабли! 7 июля 1921 Хвала Афродите
1 Уже богов – не те уже щедроты На берегах – не той уже реки. В широкие закатные ворота Венерины, летите, голубки! Я ж на песках похолодевших лежа, В день отойду, в котором нет числа… Как змей на старую взирает кожу – Я молодость свою переросла. 4 октября 1921 2 Тщетно, в ветвях заповедных кроясь, Нежная стая твоя гремит. Сластолюбивый роняю пояс, Многолюбивый роняю мирт. Тяжкоразящей стрелой тупою Освободил меня твой же сын. – Так о престол моего покоя, Пеннорожденная, пеной сгинь! 5 октября 1921 3 Сколько их, сколько их ест из рук, Белых и сизых! Целые царства воркуют вкруг Уст твоих, Низость! Не переводится смертный пот В золоте кубка. И полководец гривастый льнет Белой голубкой. Каждое облако в час дурной – Грудью круглится. В каждом цветке неповинном – твой Лик, Дьяволица! Бренная пена, морская соль… В пене и в муке – Повиноваться тебе доколь, Камень безрукий? 10 октября 1921 «С такою силой в подбородок руку…» С такою силой в подбородок руку Вцепив, что судорогой вьется рот, С такою силою поняв разлуку, Что, кажется, и смерть не разведет – Так знаменосец покидает знамя. Так на помосте матерям: Пора! Так в ночь глядит – последними глазами – Наложница последнего царя. 11 октября 1921 Подруга Немолкнущим Ave, Пасхальной Обедней – Прекрасная слава Подруги последней. 1 Спит, муки твоея – веселье, Спит, сердца выстраданный рай. Над Иверскою колыбелью – Блаженная! – помедлить дай. Не суетность меня, не зависть В дом привела, – не воспрети! Я дитятко твое восславить Пришла, как древле – пастухи. Не тою же ль звездой ведома? – О се́ребро-сусаль-слюда! – Как вкопанная – глянь – над домом, Как вкопанная – глянь – звезда! Не радуюсь и не ревную, – Гляжу, – по́ сердцу пилой: Что сыну твоему дарую? Вот плащ мой – вот и посох мой. 23 ноября 1921 |
