12 Сини подмосковные холмы, В воздухе чуть теплом – пыль и деготь. Сплю весь день, весь день смеюсь, – должно быть, Выздоравливаю от зимы. А иду домой возможно тише: Ненаписанных стихов – не жаль! Стук колес и жареный миндаль дороже Всех четверостиший. Голова до прелести пуста, Оттого что сердце – слишком полно! Дни мои, как маленькие волны, На которые гляжу с моста. Чьи-то взгляды слишком уж нежны В нежном воздухе едва нагретом… Я уже заболеваю летом, Еле выздоровев от зимы. 13 марта 1915 13 Повторю в канун разлуки, Под конец любви, Что любила эти руки Властные твои И глаза – кого-кого-то Взглядом не дарят! – Требующие отчета За случайный взгляд. Всю тебя с твоей треклятой Страстью – видит Бог! – Требующую расплаты За случайный вздох. И еще скажу устало, – Слушать не спеши! – Что твоя душа мне встала Поперек души. И еще тебе скажу я: – Все равно – канун! – Этот рот до поцелуя Твоего был юн. Взгляд – до взгляда – смел и светел, Сердце – лет пяти… Счастлив, кто тебя не встретил На своем пути. 28 апреля 1915 14 Есть имена, как душные цветы, И взгляды есть, как пляшущее пламя… Есть темные извилистые рты С глубокими и влажными углами. Есть женщины. – Их волосы, как шлем, Их веер пахнет гибельно и тонко. Им тридцать лет. – Зачем тебе, зачем Моя душа спартанского ребенка? Вознесение, 1915 15 Хочу у зеркала, где муть И сон туманящий, Я выпытать – куда Вам путь И где пристанище. Я вижу: мачта корабля, И Вы – на палубе… Вы – в дыме поезда… Поля В вечерней жалобе… Вечерние поля в росе, Над ними – во́роны… – Благословляю Вас на все Четыре стороны! 3 мая 1915 16 В первой любила ты Первенство красоты, Кудри с налетом хны, Жалобный зов зурны, Звон – под конем – кремня, Стройный прыжок с коня, И – в самоцветных зернах – Два челночка узорных. А во второй – другой – Тонкую бровь дугой, Шелковые ковры Розовой Бухары, Перстни по всей руке, Родинку на щеке, Вечный загар сквозь блонды И полунощный Лондон. Третья тебе была Чем-то еще мила… – Что от меня останется В сердце твоем, странница? 14 июля 1915 17 Вспомяните: всех голов мне дороже Волосок один с моей головы. И идите себе… – Вы тоже, И Вы тоже, и Вы. Разлюбите меня, все разлюбите! Стерегите не меня поутру! Чтоб могла я спокойно выйти Постоять на ветру. 6 мая 1915 «Руки, которые не нужны…»
Руки, которые не нужны Милому, служат – Миру. Горестным званьем Мирской Жены Нас увенчала Лира. Много незваных на царский пир. Надо им спеть на ужин! Милый не вечен, но вечен – Мир. Не понапрасну служим. 6 июля 1918 «И не спасут ни стансы, ни созвездья…» И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется – возмездье За то, что каждый раз, Стан разгибая над строкой упорной, Искала я над лбом своим просторным Звезд только, а не глаз. Что самодержцем Вас признав на веру, – Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос, Без Вас мне не был пуст! Что по ночам, в торжественных туманах, Искала я у нежных уст румяных – Рифм только, а не уст. Возмездие за то, что злейшим судьям Была – как снег, что здесь, под левой грудью – Вечный апофеоз! Что с глазу на́ глаз с молодым Востоком Искала я на лбу своем высоком Зорь только, а не роз! 20 мая 1920 «Душа, не знающая меры…» Душа, не знающая меры, Душа хлыста и изувера, Тоскующая по бичу. Душа – навстречу палачу, Как бабочка из хризалиды! Душа, не съевшая обиды, Что больше колдунов не жгут. Как смоляной высокий жгут Дымящая под власяницей… Скрежещущая еретица, – Саванароловой сестра – Душа, достойная костра! 27 апреля 1921 |
