В огромном гусевском доме-крепости были глубокие подвалы, которые своим величием производили впечатление даже в конце XIX века. Один из любознательных столичных журналистов, осмотрев разрушающиеся постройки, пораженно сообщал, что проникнув в массивный фундамент, «вы видите, что под землею выстроено почти такое же громадное здание, как и то, которое высится над землею; здесь целый лабиринт ходов, комнат, подвалов, под которыми замечаются еще ходы, еще подвалы».

В одних из них, по преданию, размещался целый монетный двор для чеканки фальшивых денег. На основании таких легенд, в 40-х годах прошлого века, какой-то владимирский жандармский полковник уверял министра финансов, что в усадьбе Баташевых замурованы 17 миллионов рублей.

Используя ходы, хозяин, по уверению местных жителей, мог «внезапно появиться из-под земли среди заводских рабочих, навести на них панический суеверный страх и узнать как работы их, так и настроение». Баташев достиг того, что приписные к заводам крестьяне считали его злым непобедимым духом, бороться с которым нет возможности.

Волевые качества Андрея Родионовича отмечал один из публицистов XIX века. Вот как он описывал его живописный портрет: «Строгие черты полного бритого лица с коротко остриженною головою так и выдвигаются с холста; как живые, смотрят эти большие круглые глаза из-под нахмуренного, с глубокою поперечною складкою, большого лба. Такое лицо может только повелевать и достигать во что бы то ни стало своих целей».

Многочисленные комиссии, подкупленные заводчиком, прекращали следствия по всем его «проказам» за отсутствием улик или по причине ненахождения Баташева (он проживал повременно то во Владимирской, то в Рязанской губерниях, смотря где в данный момент ему было выгодно находиться.)

Кроме резиденции в Гусевском заводе, внушительная усадьба была построена и в Выксе. Она представляла из себя трехэтажный дом-дворец с великолепным регулярным парком, в аллеях которого стояли статуи, фонтаны, виднелись причудливые беседки, павильоны и ажурные мостики, перекинутые через искусственные речки. Здесь же возвышался «павлиний дом» с царственными заморскими птицами и зверинец с оленями и дикими козами. В оранжереях спели диковинные экзотические плоды.

По утверждению современника, все же самой диковинной и дорогой затеей Баташева являлся домашний драматический театр, в котором выступали не только крепостные артисты, но и столичные знаменитости.

Выксунский дом сохранился, в некоторых из его комнат сейчас располагается краеведческий музей. Дожило до нашего времени и неоштукатуренное из красного кирпича здание в псевдоготическом стиле с декоративными башенками и стрельчатыми окнами. Данное строение предназначалось для знаменитых баташевских телохранителей-рунтов, главному из, которых отведена важная роль в сюжетной интриге романа «Владимирские Мономахи».

Сохранился и охотничий домик, построенный для развлечения и охоты выксунских господ, которому также отведена определенная роль в упомянутом романе.

В 1799 году И. Р. Баташев выстроил в Москве великолепный дом. В 1812 году в нем проживал маршал Франции Мюрат, а во время коронации Николая I останавливался посол Великобритании герцог Девонширский.

В 1799 году А. Р. Баташев в полном уме и памяти скончался. Говорят, что когда умирающего спросили, кого он назначает наследником, он кратко ответил — «сильнейшего».

Владелец заводов был женат трижды. От первой супруги у него остался сын Андрей, по прозвищу «черный»; от второй — трое мальчиков, Андрей «меньшой», Николай и Иван. Еще при жизни второй жены сластолюбивый заводчик сочетался законным браком с третьей, но детей от нее, кажется, не имел.

Андрей «черный» по праву первородства не признавал последующие браки отца и потому сразу же после похорон родителя прогнал из дома обеих мачех и братьев, завладев всем огромным состоянием.

Этот самовольный раздел возбудил судебную волокиту, длившуюся много лет. Впоследствии браки были все же признаны законными. Однако к тому времени Андрея «меньшого» и Николая уже не было в живых. Третий же брат, Иван, насильно был отдан в рекруты под фамилией Гусев.

Когда солдату Ивану Гусеву объявили монаршую волю, что он стал наследником громаднейшего состояния, тот потерял дар речи. Оправившись, крепко закутил и вместе с внезапно объявившимися мириадами друзей начал расточать наследство.

Предполагают, что он познакомился с известным провокатором декабристов Шервудом-Верным, который предложил свои корыстные услуги, взяв у новоиспеченного миллионера взаймы 50 000 рублей, а затем и расписку еще на 400 000 рублей. Пройдоха якобы вошел в соглашение с известным протеже всесильного Аракчеева Клейнмихелем с условием, что последний доложит государю дело о приобретении Шервудом-Верным баташевских владений, за что ходатай получит половину всего.

Однако афере, как гласит предание, случайно помешал великий князь Михаил Павлович. Над Гусевскими заводами устанавливается опека, которая окончательно разорила владения. Благодаря ловким комбинациям местного дворянства — с 1832 по 1850 годы в Баташевском имении в качестве опекунов перебывали все дворяне меленковского уезда, — благосостояние заводов было сильно подорвано.

Во многом сходная ситуация сложилась и на Выксунских заводах. В 1821 году после кончины И. Р. Баташева (после раздела в 1783 году Выксунские заводы отошли к нему), управляющим производством стал зять почившего — генерал-лейтенант, участник войны 1812 года Д. Д. Шепелев, который был женат на любимой внучке заводчика Дарьюшке. При нем производство продолжало успешно развиваться, претерпев существенную модернизацию. Он также, как и основатели заводов, отмечал талантливых мастеров. Одного из таковых — Коптева — новый владелец отправил в Англию для усовершенствования в механике. Там его способности также были оценены и в честь мастера чопорные англичане даже давали обеды, которыми Коптев гордился и в старости.

Заводы продолжали славиться не только своей военной продукцией, но и изящным художественным литьем, по которому специализировался Сноведский завод. Именно здесь отливались скульптуры для Триумфальных арок Москвы и Петербурга в честь героев 1812 г. Этот дар высокого мастерства выксунских металлургов не был потерян и впоследствии. К примеру, в конце XIX века дом заводчиков украсил камин, который на Парижской выставке был оценен в 2,5 млн. рублей.

Вместе с тем, писательница Евгения Тур в своих воспоминаниях дала уничижительную характеристику Д. Д. Шепелева, дом которого, по ее мнению, представлял собою собрание «курьезов, чудаков, сумасшедших и пьяных».

Необузданный театроман, он в 30-е годы вместо старого баташевского театра строит новое роскошное каменное здание оперного с залом на 300 человек. Не без доли преувеличения, один из очевидцев свидетельствовал, что «в наших провинциях еще не было оперных театров — кроме Одессы и Риги — и театр Шепелева по праву занимал единственное место во всей внутренней России». Для обучения крепостных артистов в Выксу приглашались артистические знаменитости, как, например, «звезда Санкт-Петербургского театра» балерина Сунгурова.

Через двадцать лет после вступления в управляющие Шепелев скончался, передав бразды правления в руки непутевого сына, который имел особенное пристрастие к крепостному театру (его прозвали «Нероном Ардатовкого уезда») в ущерб заводскому производству. Этот семейный порок передался и другим шепелевским отпрыскам. Кроме оперных представлений, в Выксе устраивались пышные балы и маскарады, ежедневно закатывались лукуловы пиры с сонмом друзей и знакомых.

Баташевское достояние разбазаривалось на разнообразные прихоти. К концу управления И. Д. Шепелева долги возросли до непомерных размеров, составив 2,4 млн. рублей.

Родственники мота постарались объявить его сумасшедшим, официально устранив от управления. В 1846 году правительство учреждает опеку одного из родственников Шепелевых (по женской линии) артиллерийского полковника В. А. Сухово-Кобылина. Внук последнего Е. А. Салиас де Турнемир и описал представляемую ныне читателю мастерски закрученную с любовно-криминальным сюжетом беллетризованную историю рода Баташевых-Шепелевых.