Но вот тут меня ждал форменный облом. Телеграмма пришла из Падуи от Ветрова, но это я понял только по первому и последнему словам. Остальные оказались абсолютно непонятными… чёртов итальянский!

От бестолкового рассматривания листка бумаги с вензелями почты и печатным текстом, меня отвлёк вскрик Хельги…

Я нахмурился и, аккуратно приоткрыв дверь, выглянул в получившуюся щель. Увиденное в гостиной мне очень не понравилось.

Хельга стояла в углу комнаты и затравленно смотрела на улыбающегося капитана, застывшего в шаге от неё. Слишком близко стоит… слишком нагло ухмыляется.

Последние сомнения пропали, когда Сантини потянул руки к Хельге… чтобы в следующую секунду замереть на месте, услышав характерный звук передёрнутого затвора моего пистолета.

Медленно обернувшись, он уставился на ствол, и улыбка сползла с его лица. Дёрнув рукой сжимающей оружие, я заставил "гостя" отойти в сторону от Хельги, и едва путь оказался свободен, девушка почти моментально очутилась за моей спиной.

Боком протиснувшись мимо нас по стеночке, капитан подхватил с кресла свою фуражку и, уже положив ладонь на дверную ручку, что‑то сдавленно зашипел. Зря…

Хельга честно пыталась объяснить своему спутнику, что ей очень не понравился человек, которого владелица гостиницы назвала капитаном Сантини. Холёный, с липким взглядом… бр — рр… Но Кирилл не понял, свёл всё к шутке… А теперь и вовсе оставил её наедине с нагрянувшим в гости полицейским.

Настырный капитан попытался обнять её за талию и Хельга, вскрикнув, отпрыгнула в сторону.

— Ну и что ты кричишь? Твой убогий братец тебя всё равно не услышит, а за пределы номера ни один звук не вырвется. — Сантини с ухмылкой продемонстрировал девушке небольшую коробочку полицейской "глушилки". — Будешь хорошей девочкой, и мы ре…

Свою фразу капитан не закончил, услышав характерный звук пистолетного затвора. Улыбка медленно сползла с его лица, и он очень осторожно обернулся, чтобы наткнуться на взгляд юноши, холодный и пустой. Словно не один, а три ствола "смотрят" прямо в душу. И давление… Хельгу оно задело только краешком, словно обдав ледяным крошевом, а вот Сантини вдруг покрылся потом, и пальцы, только что тянувшиеся к Хельге, заходили ходуном. Капитан нервно облизнул тонко очерченные губы и подался назад. А дочь Завидича сама не поняла, как оказалась за спиной Кирилла.

Ствол сверкнул бликами, и Сантини, повинуясь молчаливому приказу, медленно двинулся к выходу из номера. Вот растерянный взгляд капитана наткнулся на лежащую на кресле фуражку… скользнул в сторону Кирилла… Ствол разрешающе качнулся и дрожащая рука итальянца, схватив головной убор, тут же нахлобучила его на голову. Шаг, другой… ладонь поворачивает дверную ручку…

Оказавшись у выхода, капитан явно почувствовал себя увереннее. Бросил взгляд на Хельгу…

— Ничего — ничего… утром уже будешь в камере. Там иначе поговорим… шлюха. — Фразу он договаривал, уже открыв дверь и сделав шаг за порог.

Хельга охнула, а в следующий миг Кирилл буквально исчез из виду… и тело так и не успевшего выскочить за дверь капитана, влетев в номер, с грохотом обрушилось на журнальный столик. Голова Сантини дёрнулась от быстрого, слишком быстрого удара, и взор капитана погас.

— Я, конечно, итальянского не знаю, но "путана маладетто" в переводе, по — моему, не нуждается. — Ощерившись, проговорил Кирилл, под недоумённым взглядом Хельги.

А вот не надо было путать немого с глухим… одно другое не подразумевает, между прочим.

— И что теперь? — Хельга перевела взгляд с валяющегося на обломках журнального столика офицера, на меня.

— Для начала, обыщем нашего гостя. — Протянул я. Честно говоря, происшедшее было мне и самому не по нраву, но… что сделано, то сделано. А когда Хельга перевела мне целиком последнюю фразу Сантини, пришло понимание, что я поступил абсолютно верно.

Уж не знаю, как этот капитан опознал в нас "гостей города", а иных оснований для его выходки я не видел, но то, чем могло обернуться бездействие, было ясно без всяких объяснений. И судя по уверенности, с которой действовал полицейский, можно сделать вывод, что для него происходящее не было чем‑то необычным. Редким, может быть, но ничего из ряда вон выходящего. А это уже наводит на дурные мысли.

— А потом? — Голос Хельги вырвал меня из размышлений.

— А потом будем уходить. Быстро и тихо. — Со вздохом заключил я.

— Кирилл, ты же не хочешь… — Взгляд Хельги перебежал с меня на капитана, и девушка нервно передёрнула плечами.

— Зависит от его поведения. — Пробормотал я и, уловив страх спутницы, покачал головой. — Хельга, сестрёнка, подумай о другом. Тебе не показалось, что он слишком уж уверенно действовал?

— Н — ну… — Девушка неуверенно кивнула.

— Именно. И какие могут быть выводы? — Я нажал. — Не знаешь? А вот у меня есть предположения. Первое: ты не единственная, на ком он использовал свои методы. И второе: для того, чтобы проворачивать подобные делишки, у него должно быть прикрытие. То есть, его должны поддерживать подчинённые, учитывая его слова о камере, и… или серьёзно "крышевать" власти города. Как их там? Ольде…

— Ольдофреди. — Медленно проговорила Хельга.

— Вот — вот, они самые. Отсюда, вывод. Потрошим и бежим.

— Ночью, пешком… замечательная перспектива. — Вздохнула Хельга, а когда я уже собрался высказаться по поводу некоторых приверед, махнула рукой. — Не бери в голову, Кирилл. Я всё прекрасно понимаю. Пусть ты обрисовал самый чёрный вариант, другого выхода у нас всё равно нет. Внимание властей, так или иначе мы привлечём, а у меня нет никакого желания с ними связываться. Не та ситуация… Но кто бы знал, как я хочу вновь оказаться на "Фениксе" и забыть этот поход с Ветровым, как страшный сон…

— Понимаю, но давай побудем оптимистами. — Улыбнулся я, одновременно начиная шмонать вырубившегося капитана. На сиденье кресла полетели вытаскиваемые из карманов его костюма мелочи.

— Что ты имеешь в виду?

— Чёрный вариант, это если капитана на нас навела синьора Папетти. — Хмыкнул я, передавая Хельге пухлый портмоне нашего "гостя". Девушка автоматически приняла у меня из рук кошелёк и… тихо застонала.

— Ты умеешь поднять настроение… братец. — Констатировала она.

— А то. — Я ухмыльнулся, и… — о — о! Ты только взгляни на это, Хельга!

— Что там? — Любопытство взяло верх над расстройством от моих слов, и спутница заглянула мне через плечо, когда я, расстегнув китель жертвы, пытался снять с его тела сбрую с револьвером.

— Вот… именно поэтому, шляясь по "кладбищу", я всегда старался держать куртку расстёгнутой. Не ожидал господин капитан подлянки с оружием, и вытащить свою игрушку из‑под наглухо застёгнутого кителя не успевал. Совсем расслабился, гнида.

Револьвер действительно оказался похож на игрушку. Небольшой шестизарядный самовзводник, ухватистый и тупорылый, играющий бликами на перламутровых "щечках" и сверкающий никелированными поверхностями. Щегольская штучка.

— Цепляй, меня твоя безоружность нервирует. — Потребовал я и тут же спохватился. — Подожди, ты с ним хоть управляться‑то умеешь?

Вместо ответа, Хельга только фыркнула. Покрутила несколько секунд ствол в руках, довольно сноровисто проверила наличие толстеньких патронов. Щелчок, другой, трещотка провернувшегося барабана. Указательный палец лёг вдоль скобы спускового крючка…

— Верю, умеешь. — Заключил я.

— С моим папой, и не научиться? — Улыбнулась Хельга, откладывая револьвер в сторону и скидывая свою куцую куртку. Ну, а пока девушка прилаживала на место сбрую скрытого ношения, я продолжил шмон нашего "гостя". И таки нашёл одну очень интересную игрушку.

— У меня есть хорошая новость, сестрёнка. — Протянул я. Девушка вопросительно уставилась на меня.