— Где ты их возьмёшь? — Удивился Иван. Я ухмыльнулся.

— Сами же говорили, что не знаете, в каком состоянии окажется Край. — Ответил я через несколько минут, притащив из‑за кучи хлама, где оборудовал свой НП и дожидался появления беглецов, сложенные носилки. Самодельные, понятно… но крепкие. Сам ладил.

— Предусмотрительно. — Почесал затылок Иван. — Слушай, Рик, а как ты вообще догадался, что мы здесь пойдём?

— А больше негде. — Развёл я руками и указал на свой НП. — Вы же шли по пеленгу на маяк… а оттуда я просматриваю большую часть подступов к старой свалке со стороны города. Правда, думал, что придётся ждать вас до самой ночи.

— Ты же видишь, дождь, скользко. Ночью, мы бы попросту не дошли сюда. — Вздохнув, развёл руками Иван. Я хотел было возразить, но тут в нашу беседу вклинился Край. Просто — напросто подошёл и стиснул меня в медвежьих объятьях.

— Рад видеть тебя живым и здоровым, Рик. — Прогудел Бронов.

— Я бхы… т — тоже… х — хотел ви — дхеть ссе — бя здо — ровым. — Проскрипел я, еле вытолкнув воздух из лёгких, и попытался вдохнуть. Тщетно. Хватка у Края крепкая.

— Пап, ты же его задушишь! — Пискнула Хельга. Только тут до Бронова дошёл смысл моих хрипов и он, аккуратно поставив меня наземь, наконец разомкнул объятья и смущённо улыбнувшись, развёл руками.

— Извини, Рик… перестарался.

— Пф… ничего. Я тоже рад видеть тебя в здравии, дядька Край. — Отдышавшись, улыбнулся я.

Но долго обмениваться любезностями нам не пришлось. Убедившись, что отец в порядке, Хельга переключилась на Архипа. Быстро обследовав бледно — зелёного моториста, глянув в его мутные глаза, девушка тут же скормила ему горсть каких‑то пилюль и, в приказном порядке отправив его устраиваться на носилках, обернулась ко мне.

— Рик, далеко нам идти?

— По мусору… с полчаса. И ещё пару часов по старой части «кладбища». — Откликнулся я и заговорил быстрее, прежде, чем Хельга успела открыть рот. — Но прежде, чем мы куда‑то отправимся, нужно спрятать тела.

Кажется, дочь Края только сейчас заметила сваленные мною в сторонке трупы «крыс». Она вздрогнула, перевела взгляд с тел на меня, обратно… и, ойкнув, продемонстрировала свой завтрак вслед за Архипом. Однако…

Край с Иваном покачали головами. Но, если отец Хельги только понимающе хмыкнул, то Иван одарил меня странным нечитаемым взглядом и огляделся по сторонам, словно выискивая что‑то среди напластований мусора. Что, надеется увидеть здесь ещё и мой завтрак? Ну — ну…

— Дядька Край, поможешь? — Я кивнул на тела «трюмных крыс», и Бронов коротко кивнул.

Порыскав вокруг, я быстро нашёл подходящее место, но носить трупы мне не пришлось. Край с Иваном справились без меня, быстро и чётко. Что ж, я не против. Таскать мертвяков не самое интересное занятие.

В путь мы тронулись только через четверть часа, зато сразу взяли хороший темп, так что вскоре завалы новой свалки сменились ровными рядами остовов «китов», выстроенных, словно по линеечке. Скорость хода тут же выросла, да и «гости» повеселели. Это при том, что к месту нашей встречи они подошли довольно усталыми, если не сказать вымотанными. А сейчас, ничего, втянулись… бодренько так идут.

Шлюп… точнее, конкретно вот этот скоростной шлюп, агрегат вообще мало похожий на обычный здешний дирижабль. Купол непропорционально маленький, рунных цепочек самый минимум, зато имеется двойной комплект связанных меж собой рунных кругов, увеличивающих подъёмную силу дирижабля, ещё примерно на треть. А вместо паровика, установлены четыре рунированных трубы — воздуховода, работающих по принципу реактивного двигателя. «Жрут» эти трубы столько, что я не удивлюсь, если ни один из моих артефактов на борту шлюпа не заработает. Ничего странного, что они не пользуются благосклонностью кораблестроителей… Вес у труб, конечно, куда меньше, чем у паровиков, но мощность мала, так что и прирост скорости невелик, да и греются они так, что долго держать ход не получится. В общем… спорное решение в глазах местных инженеров. Да и не созданы дирижабли для реактивной тяги, честно говоря.

Хотя — а, если хорошенько подумать и поработать над аэродинамикой и рунескриптами… думаю оптимизировать систему вполне реально… до определённых пределов, разумеется, но мне и этого хватит. Впрочем, расчётами по этой теме можно будет заняться и попозже… желательно, без лишних глаз. А пока… пора закидывать свои шмотки в вытянутое чрево этой «рыбины», да и самому нырять следом. А то чуйка начинает подавать недвусмысленные сигналы о нарастающей опасности.

Естественно, что подготовленные для переезда вещи, я не таскал с собой на встречу. Ещё не хватало мотаться по свалке с четырьмя нагруженными до предела рюкзаками! Я поступил проще, и спрятал их неподалёку от места посадки дирижабля, а уж потом отправился встречать «гостей». А пока гости устраивались в дирижабле, я успел не только осмотреть шлюп, но и сбегать собрать блоки маяка…

Минимализм. Вот как можно охарактеризовать внутреннее убранство шлюпа. Вооружение — только личное. Три каюты, салон, рубка, двигательный пост, который язык не повернётся назвать отсеком, да один гальюн на пять человек экипажа. Какие трюмы, о чём вы? Тут не знаешь, куда четыре рюкзака приткнуть, не то что грузы возить. Одним словом — пакетбот. Курьер, связной шлюп и адмиральский катер, прогулочная яхта, в конце концов, но уж никак не грузовик. Интересно, у него хотя бы купол бронирован? А то саданут по нам с гарнизонного каботажника и… пишите письма!

А ещё, здесь отвратительная звукоизоляция. Это я понял, когда над головами взвыли трубы двигателя, с чудовищной силой всасывая воздух. А теплоизоляция ещё хуже. Салон, находящийся в корме, вскоре после начала работы двигателей, превратился в натуральную сауну. Жарко, душно… сухо. Кошмар.

Тем временем, дирижабль дрогнул и, медленно поднявшись над землёй, заскользил, иначе не скажешь, в сторону ближайшей окраины «китового» кладбища, не поднимаясь при этом выше, чем на два десятка метров над землёй. Командир шлюпа, представившийся вторым помощником капитана «Феникса» Ветровым, уверенно вёл дирижабль, лавируя меж торчащими вверх рёбрами «китов» — гигантов, и при этом невозмутимо попыхивал трубкой. И только сжатые до белых костяшек пальцы на рукоятках изящно «вылепленного» рулевого колеса, да отрывистые команды, которые он отдавал молчаливому двигателисту, регулирующему скорость хода, выдавали напряжение. И то сказать. От остовов «китов», нас порой отделяло не больше пяти — шести метров, а учитывая ветреную погоду, проводка шлюпа через «китовое кладбище», по прямой, как по струнке, была по — настоящему ювелирной работой. Невообразимо сложной, выматывающей, и… беспредельно красивой в своём совершенстве.

Это понимали все присутствующие, а потому до самого выхода со свалки, в салоне и каютах дирижабля царила напряжённая тишина.

Мастер. Так чуять габариты корабля и малейшие изменения направления ветра, предугадывать каждый его порыв… для этого нужно быть настоящим виртуозом. Второй помощник Ветров, Святослав Георгиевич заслужил моё искреннее уважение и… я понял, что нашёл человека, которого хотел бы видеть своим наставником в кораблевождении. Нагло? Может быть. Но… учиться нужно у лучших! И именно такого «лучшего» я нашёл.

Сон пришёл незаметно, а когда я проснулся, то обнаружил, что наш шлюп покоится на земле, машины заглушены, а корпус надёжно заякорён. В широком окне салона я отчётливо видел лес и маленькое озеро, почти пруд, на берегу которого и «прикорнул» наш кораблик. Вечерело.

В салоне было тихо и, запустив лёгкую воздушную волну, я понял, что в дирижабле никого нет. Выбрались на свежий воздух? Хм… Я тоже хочу.

Стыдно сказать, но за последний год с лишком, я ни разу не выбирался за пределы Меллинга и «китового кладбища» и уже успел позабыть, чем пахнет лес.

Поднявшись на ноги, привычно проверил амуницию и, проверив на всякий случай пистолет, двинулся к выходу, не забыв по пути, навестить гальюн. Оправившись и умывшись, я взбодрился и, улыбнувшись своему отражению в полированной пластине, прикрученной к переборке, выкатился на улицу, ловко, не касаясь ступеней, соскользнув по крутому трапу. Ботинки впечатались в песок, я выпрямился и глубоко вдохнул напоенный весенними ароматами лесной воздух, щедро сдобренный свежестью от близкой воды.